Рыжее и черное - Татьяна Минасян

— так зовут моего учителя — заявил, что будет пробовать ягоды сам, а я в случае чего должна буду дать ему лекарство. Но я стала настаивать, чтобы он разрешил первой попробовать мне — в конце концов, когда-нибудь мне все равно придется самой изучать неизвестные растения. Он, понятно, не соглашался, мы долго спорили, а у меня было такое ощущение, что мне все нипочем, я все сильнее хотела попробовать эту ягоду. Флекс при мне много раз пробовал незнакомые растения и грибы, и ничего страшного с ним не случалось. В общем, я схватила одну ягоду и проглотила… Флекс не успел меня остановить и начал страшно ругаться, а я только засмеялась: «Не бойтесь, новичкам везет не только на охоте!» И как только я это произнесла, меня буквально скрутило в клубок — ягода все-таки оказалась ядовитой… Мирт, слушавший затаив дыхание, шагнул к Юльчи, словно она сейчас, при нем проглотила ядовитую ягоду и только он мог теперь ей помочь.

— Это… было очень больно? — спросил он шепотом.

— В первый момент — да, — серьезно кивнула Юльчи. — А дальше боль то исчезала, то снова появлялась. Флекс, естественно, тут же дал мне одно из своих снадобий, но оно не помогло. Он стал искать другое, но оно, по закону подлости, закончилось, он побежал за этим лекарством к другому своему помощнику… И вот тогда, оставшись одна, я, наконец, поняла, что все это происходит со мной и на самом деле. И это было действительно страшно…

— Вам, наверное, тяжело об этом вспоминать?

— Ну, не настолько… Кончилось-то все благополучно. Флекс достал второе лекарство, боль почти сразу прекратилась, а через несколько дней я была уже практически здорова.

— А если вы опять найдете какие-нибудь неизвестные ягоды?.. — начал Мирт, но Юльчи его перебила:

— Вы хотите знать, буду ли я их пробовать? Так ведь я после того случая изучала и другие растения, и пробовала их не один раз. Но пока мне, как видите, везло.

— Да, — вздохнул Мирт, — ваша специальность еще опаснее, чем моя. Но знаете, я хочу вам еще кое-что рассказать. Я сегодня узнал, что животные, которые живут с людьми, бывают самых цветов. Понимаете, собаки, кошки, курицы могут быть и черными, и белыми, и рыжими, и при этом быть друзьями и даже любить друг друга.

— А к чему вы мне это говорите? — подозрительно прищурилась Юльчи.

— А вы не догадываетесь? Они бывают разной окраски, но это им не мешает иметь хорошие отношения. Потому что окраска не влияет на характер и вообще ни на что не влияет… А собаки — родственники лисиц. Понимаете намек?

— Понимаю, — слегка улыбнулась Юльчи. — Но если бы ваши слова сейчас услышал кто-нибудь из ваших или моих соплеменников, они бы привели массу примеров отличий характеров рыжих и черных лисиц.

— Конечно, — усмехнулся Мирт, — но мне кажется, это не такие уж сильные отличия, если они вообще существуют. Возьмите нас с вами: мы довольно обычные представители двух разных лисьих племен, верно? Но ведем мы себя, в общем-то, похоже. Вот когда вы схватили эту ягоду, это был, извините, типичный поступок рыжей лисы.

— Что?! Ну знаете… Хотя Флекс потом тоже обругал меня «несдержанной рыжей псиной». А когда вы сейчас рассказывали об охоте, я подумала — только вы не обижайтесь! — я подумала: «Как он хорошо говорит, честно, да еще анализирует свое поведение, даром, что рыжий!»

— Вот видите! Значит, я прав!

— Боюсь, что нет. Я сегодня тоже кое-что узнала о наших племенах, точнее, об их истории. Мы уже пытались установить с вами мир, но из этого ничего не вышло. Я не хочу сказать, что виноваты в этом были только рыжие, но факт остается фактом. В истории Мирт никогда не был силен, да и вряд ли то, что рассказывали в черно-буром племени хоть немного было похоже на уроки рыжих историков. Но Мирту показалось, что Юльчи спорит с ним только для вида, а в целом она готова с ним согласиться. Мирт и сам бы так поступил на ее месте, поэтому, осмелев окончательно, он продолжил:

— Если когда-то что-то не получилось, это еще не значит, что нельзя попробовать снова. Может, неправильно было объявлять перемирие сразу, без подготовки. А вот если, например, с самого детства учить лисят, что цвет шерсти ничего не значит, то они не побоятся дружить с лисятами другого цвета. И потом, когда они вырастут…

— Вам только кажется, что это так просто. Вы, рыжие, всегда все упрощаете. Многолетнюю привычку к вражде за короткое время не убрать. Допустим, вы станете учить лисят по-своему, но другие-то лисы будут внушать им совершенно противоположные вещи. Впрочем, вам запретят работать с детьми после первого же урока, так что этот путь никуда не ведет.

— Это не мы все упрощаем, а вы, черные, все усложняете до невозможности, — начал раздражаться Мирт. — По-вашему, выходит, вообще ничего не надо делать, потому что все равно ничего не получится. Но я ведь могу найти единомышленников, и обучать детей мы будем вместе, и делать это можно будет тайком от стариков…

Не фыркайте, Юльчи, если вам не нравится мой способ, предложите что-нибудь свое. Отрицать все подряд — это слишком просто! Почему вы так уверены, что наши племена не смогут найти общий язык?

— Потому что это так, вот и все. Единственное условие, при котором наши племена могли бы подружиться — это если бы на нас напали люди, или волки, или еще кто-нибудь сильный. Мы могли бы объединиться, чтобы нам легче было от них защищаться. Но если бы мы победили и опасность миновала, старая вражда взяла бы свое, и между рыжими и черными снова начались бы ссоры.

— Может, раньше так и было, но времена меняются. Как вы можете знать наверняка, что все точно повторится? Вы-то с нами дружить не пробовали!

— Да зачем вам вообще вдруг так срочно понадобилась дружба между нашими племенами? — недоумевала Юльчи, глядя на разгорячившегося Мирта.

— Не знаю. Может быть, для того, чтобы беспрепятственно встречаться с вами…

— А вы нахал!

— Как все рыжие. А вы — гордячка и недотрога!

— Как все черные! — Юльчи невольно рассмеялась. — А еще мы вредные, мстительные и о-очень злопамятные! — с этими словами она быстро слепила снежок и запустила им в Мирта.

— А мы, — крикнул Мирт, отскакивая в сторону, — в гневе бываем просто ужасными! Мы бросаемся на обидчика и впиваемся в него зубами!

Он сделал вид, что хочет укусить Юльчи, но она ловко ускользнула из-под самой его пасти и отбежала на несколько шагов:

— Сначала догони, а потом уже кусайся! Мирт погнался за чернобуркой, щелкая зубами и выкрикивая шутливые угрозы. Юльчи то и дело ударяла хвостом по земле, так что снежные комья летели Мирту прямо в глаза. Но расстояние между бегущими быстро сокращалось, и вскоре каштановый хвост уже щелкал Мирта по носу. Рыжий лис осторожно, но крепко схватил этот хвост за его белый кончик, и они вместе с Юльчи с хохотом покатились по снегу, завалившись, в конце концов, в довольно глубокую яму.

— Сдавайся! — кричал Мирт, незаметно для себя переходя на «ты» с новой знакомой. — я забыл тебе сказать, что мы, рыжие, очень отходчивые. Стоит нам увидеть, как поверженный враг просит пощады, и весь наш праведный гнев тут же проходит сам собой!

— Ой, давно я так не смеялась, — продолжала хохотать Юльчи. — Но о том, чтобы я сдалась, даже не мечтай. За мной сперва надо долго и упорно ухаживать!..

— Согласен! — тут же кивнул Мирт. — А в промежутках между ухаживаниями мы будем аккуратно подготавливать наши племена к будущему перемирию. И еще мы распустим слух, будто бы люди из деревни решили истребить всех лисиц поодиночке…

— Ишь какой ты быстрый! — все еще упиралась Юльчи. — А ты представляешь, что будет, если нас застукают? Самое обидное, что нас даже наказывать будут не за подготовку к дружбе племен, а за один тот факт, что мы встречаемся друг с другом.

— А какое по вашим законам за это полагается наказание?

— Изгнание из племени.

— Так у нас даже законы одинаковые! Неужели тебя это не обнадеживает?

— Нисколько. Я вообще не понимаю, что я здесь делаю. Я всего час с тобой общаюсь и уже готова ввязаться в какую-то идиотскую авантюру. Прости, но у черно-бурых лисиц принято сперва все как следует обдумать, а потом уже принимать решения и действовать.

— А у рыжих принято все обдумывать быстро, иначе действовать будет уже поздно. Но я согласен дать тебе время подумать. До завтра. Завтра в это же время мы встретимся, и ты скажешь, что ты решила.

— Да пойми же, невозможный ты лис, что это совершенно бредовая идея, — вздохнула Юльчи. — Вот мы с тобой, типичные, как ты выразился, представители своих племен. За то время, что мы сегодня болтали, мы уже несколько раз успели поссориться. А ты хочешь помирить два больших, всегда враждовавших племени! Мирт вдруг хитро прищурился:

— Ладно, не сердись. Раз ты так боишься, я найду другого сообщника в вашем племени. Но Юльчи на такие провокации не поддавалась.