Яр - Юлия Эйч

– Мы хотели услышать правду, – бросил я. По-моему, такой собственник, как Кость, даже свою старую расческу никому просто так не отдаст, не то, что любовницу. Но кто знает, может, он сам не знал, как отделаться от француженки, которая надоедала ему со своим рестораном. И был не против ее кому-нибудь сбагрить.

После беседы с большим боссом мы еще послонялись по офису, поболтали с сотрудниками, но никто не знал ни о каких врагах начальства, ни о возможных мотивах убийства. Хотя подозреваю если бы и знали, не стали бы особо распространяться, рискуя своим тепленьким местечком в нефтяной компании.

С веснушчатой секретаршей, Ксюшей, которая перешла по наследству Кезик от начальника, мы даже выпили кофе. Точнее, нас она гостеприимно угостила кофе, а сама только мило щебетала и хихикала в ответ на наши шутки. И если в начале беседы я бы многое отдал, чтобы получить телефончик такой очаровашки, то в конце не мог понять, как можно терпеть в секретаршах такое красивое, но пустоголовое создание. Но зато между делом Ксюша обмолвилась, что как раз в день убийства Кость ее сильно отчитал. Секретарша Кезик совсем недавно ушла в декрет и на ее место еще никого не нашли. Так что Ксюше приходилось разрываться между двумя начальниками. По просьбе Кезик она заказала билеты для него и Марсель Фурье на выходные в Испанию. Но по ошибке положила эти билеты на стол Кость среди других бумаг. Когда тот их обнаружил, то поднялся настоящий ураган.

– Кричал, что не позволит никому наставлять ему рога. А я причем? Я только исполнила приказание, чего на меня кричать? – жаловалась нам девушка. – С меня он переключился на помощника, но только по телефону, потому что тот был на какой-то встрече. Повезло. Если бы он был здесь, Кость бы его наверно на клочки порвал. А так только грозил всякими карами, даже уволить обещал.

Ну да. А дальше повезло еще больше, начальника кто-то кокнул…

Последовавшие через пару дней похороны прошли, как мне показалось, не соответственно положению умершего – скромно. Людей было немного, в основном родственники и близкие друзья. Мы с Яром примостились немного в отдалении, наблюдая за собравшимися. Никто не плакал, не ломал в исступлении рук и на могилу не бросался. Что ж, заработать много денег, это еще не значит заработать любовь и уважение.

Когда все собрались вокруг угрожающе разверзнувшейся ямы, послышался мощный рев мотора и через решетчатую кладбищенскую ограду мы увидели лихо подлетевший приземистый темно-синий БВМ. Помню я себе тоже такую присматривал. Но решил, что слишком дорого и не для наших дорог. Можно только как игрушку использовать. Что ж, кто-то мог позволить себе такую игрушку. Открылась дверь и из недр светло-серого салона показался мужчина в темном плаще. Стремительным шагом он прошел по дорожке к собравшимся у могилы, и я узнал Кезик. Судя по авто, помощники бизнесменов неплохо получают.

Я уставился на группку друзей и родственников убитого, пытаясь не дрожать от холода. Погода была скверная. Из обрывков угрюмых серых туч то и дело моросил мелкий, неприятный дождик, а холодный осенний ветер так и норовил забраться под края моего пальто. Я жалел, что не поддел под рубашку майку, она хоть и тонкая, но находясь у самого тела, неплохо греет. Увы, все майки я выбросил. Как мне пояснила моя последняя подруга, только полные лохи носят майки. Вдруг женская ручка захочет шаловливо забраться под рубашку, а там! Позор! Не то чтобы мне часто попадались такие шаловливые девушки, но вдруг именно сегодня повезет, а я не готов. Теперь ежась и дрожа я, можно сказать, пожинал плоды своего сластолюбия.

Яр, стоящий рядом, даже куртку не застегнул, хотя она была совсем тонкая. Деревянный он что ли? Однако явно не только мне было неуютно. Церемония прощания была максимально короткой. Принесли гроб, священник сказал речь буквально минут на пять и прости-прощай. Когда мрачные, традиционно небритые могильщики начали засыпать могилу, Валерия негромко, как подобает, скорбящей дочери, пригласила всех желающих в дом на поминки. Странный, право слово, обычай. Особенно умиляет совершенно непреклонная необходимость выпить за упокой души всем, начиная от беременных и заканчивая подростками. Будто без пары капель горячительного, упавших в чей-то желудок, душа не успокоится.

На выходе с кладбища мы перехватили Полину с женихом. Девушка выглядела печальной. Тоскливое выражение было непривычно для этого яркого, полного жизни личика со здоровым румянцем, большущими глазами и пухленькими губками, которые так и норовили растянуться в улыбку. Одной рукой она цеплялась за своего спутника, а другой поддерживала воротник кожаного пальто, чтобы прикрыть грудь от пронизывающего ветра. Над рукавом поблескивали многочисленные браслеты, которые весело позвякивали. Полина очаровательно непонимающе хлопала своими длиннющими ресницами, когда мы попросили уделить нам немного времени для разговора. Можно было подумать, ее удивило, что милиция интересуется произошедшим с ее отцом. Что? Жестоко убили? И что с того?

Жених Полины выглядел существенно старше невесты, хотя нельзя сказать, что солиднее. Первое, что бросалось в глаза при взгляде на него – это довольно длинные волосы, собранные в хвост на затылке, большая серьга в левом ухе и несколько простых серебряных колец на изящных музыкальных пальцах. Мужчина был в одном костюме, из ворота расстегнутой на несколько верхних пуговиц рубашки виднелся серебристый медальон в виде пятиконечной звезды. Ностальгия по СССР? Глядя на его сверхлегкий наряд, я невольно поежился. Вообще, неординарный товарищ. Хиппи? Хотя сейчас это скорее называется фрик.

– Полина, вы вчера во сколько вернулись домой? Судя по всему, было уже довольно поздно? – спросил Яр.

Девушка зарделась как лакмусовая бумажка в кислоте. Быстро взглянула на своего жениха, но тот с интересом рассматривал Гордеева. Она отрицательно затрясла своими кудряшками:

– С чего вы взяли, что было поздно? Вовсе нет. Я пришла около десяти. И уже давно спала, когда разгорелся весь этот сыр-бор.

– Правда? И чем вы занимались пока не легли спать?

– Я, эмм, ну всякими женскими делами, знаете, маникюр, маски все такое, – но в голосе девушки было так мало убедительности, что даже ее кавалер, наконец, повернулся, и в его взгляде явно читалось некоторое недоумение. Неожиданно он подал голос:

– Все верно! Около 10 я подвез Полину на такси к ее дому, а сам поехал к себе. Ее отец, знаете ли, не любил, когда она поздно возвращалась. Как будто ей все еще 16. Полагаю, уверенность в этом и мешала ему отдать ее мне в жены.

– Ну, теперь то у вас нет преград, – поддел я. – Вы я так понимаю, Максим Кротов?

Молодой человек сощурил глаза, поправил шнурок на шее, как будто он неожиданно начал его душить и как заправский артист, выдержав паузу, протянул:

– Точно подмечено, по обоим пунктам.

Я невинно поинтересовался, где товарищ живет. Оказалось, неблизко. Где-то в области, 40 км от Москвы. Такси, надо полагать, стоит ему целого состояния.

– А почему на такси? Нет машины?

– Представьте себе. Даже прав нету. Не дается мне автомобильная наука, да как-то я и не жажду, – он выпятил подбородок, похоже, готовый с гордостью выдавать свое неумение за талант. Только спорить с ним никому не хотелось. Тем более мы уже остались на кладбище одни, не считая могильщиков, которые быстро и умело, как картошку на огороде, закапывали недавнего миллионера. То, что Кость был долларовым миллионером, выяснилось уже через пару часов.

Чтение завещания по всеобщему согласию откладывать не стали. Родственники наскоро сказали пару речей на поминках и выпроводили немногочисленных гостей. И вот едва на могилу погибшего упали последние комья земли, его близкие уже собрались в столовой его дома в предвкушении раздачи слонов. Пришедшие шумно рассаживались, переговаривались и даже пересмеивались. Мы с Яром встали у стены, чтобы видеть лица большинства собравшихся. Общая атмосфера напоминала скорее ипподром перед скачками, нежели сообщество удрученных родственников: азарт, предвкушение, легкое беспокойство. Искренне расстроенной выглядела лишь Марьяна, которая старалась не выпускать из руки тонкую белую кисть старшей сестры. У Валерии на лице застыло выражение как у царственной особы во время приема послов. Самообладания ей было не занимать.

Полина то глупо хихикала, то неожиданно пускала слезу, белые кудряшки девушки то и дело живописно колыхались над столом как хлебные колосья на ветру. Ее жених с любопытством оглядывал будущих родственников. Изольда что-то тихо шептала на ушко Евгению, и тот согласно кивал блестящей головой. Кучерук села в уголочке, пытаясь делать вид, что она то ничего не ждет, но глаза то и дело шныряли по комнате, привычно отмечая все происходящее. Вошла Марсель, которой не было на поминках, наверняка пришлось крутиться на кухне. На девушке было простое черное платье ниже колен, которое было бы более чем скромным, если бы не шикарное декольте, едва не полностью оголяющее ее грудь. Все присутствующие мужчины не преминули оценить открывающийся вид. Полина ревниво поджала губы и демонстративно уткнулась в мобильный телефон. Француженка звонко процокала каблучками и приземлилась рядом с Кезик. Тот единственный в комнате представитель сильной половины человечества не заинтересовался ее прелестями и продолжал что-то увлеченно говорить юристу, который пришел огласить завещание. Юрист, худой, высокий почти блондин, выглядел не старше 25 лет, но сохранял удивительное для его возраста хладнокровие. Прислушиваясь к Кезику, он оглядывал публику, ожидая, когда она затихнет. Я заметил, что особенно внимательно он приглядывается к Валерии, то и дело возвращаясь к ней взглядом. Я украдкой оглянулся на Яра. Тот тоже наблюдал за пареньком, и уверен он запомнил даже какие полоски были у того на галстуке. Наконец, все расселись и обратили свое внимание на молодого человека.