Первая печать - Наталия Осояну

На смотровой площадке царили ветер, дождь и темнота. К последней мои глаза уже успели привыкнуть, но даже не знаю, как описать то, что я увидел…

Точнее, тех.

В каком-то смысле они были красивы – стройные юные тела, полные сил и даже с виду необычайно легкие, да еще и жемчужно-серые крылья за спиной, – но от одного лишь взгляда на их лица меня бросило в дрожь, потому что не оставалось никаких сомнений в том, что эти создания абсолютно неразумны и столь же абсолютно агрессивны. Огромные совиные глаза, крючковатые носы, напоминающие клювы, и разинутые до ушей пасти, полные острейших зубов… Даже сейчас, вспоминая об этом, я покрываюсь холодным потом. А какие у этих созданий были когти! И на пальце у… э-э… особи мужского пола красовалось ключ-кольцо. Теперь я знал, кто оставил следы на столешнице в библиотеке. Судьба хозяев дома перестала быть тайной.

Но об этом можно было поразмыслить потом, в безопасном месте, а я вовсе не был уверен, что сумею до такого места добраться. Чтобы не испытывать ваше терпение, в этой части истории обойдусь без подробностей: мне удалось добежать до махолета и поднять его в воздух, а потом началась гонка сквозь грозу… да, этот полет я не забуду до конца своих дней. Крылатые бестии вились вокруг, когтями полосовали обшивку, и при этом не переставали хохотать. То и дело сверкали молнии, одна из них чуть было не попала в меня и ненадолго отпугнула тварей. В конце концов они отстали – из-за того, как мне кажется, что мы слишком удалились от летающего острова, а свойственное птицам чувство направления у этих созданий отсутствовало.

Я посадил махолет неподалеку от маленькой деревушки… точнее, там моя машина рухнула на землю, пострадав куда серьезнее, чем вчера. К счастью, жители отнеслись ко мне гостеприимно, в отличие от горожан. Они же поведали мне о странных исчезновениях, случавшихся по всему Лайону вот уже целых пятнадцать лет, – всякий раз, как вы догадываетесь, люди пропадали во время грозы. Мой рассказ о летающем острове и его обитателях пришелся весьма кстати… но это уже совсем другая история.

– Ах, господин Парцелл! – Арно покачал головой, лукаво улыбаясь. – Вы нарушаете правила! Разве воздушные фаэ могут поселиться на летающем острове, где кругом сплошные кристаллы-ловушки, благодаря которым остров и не падает на землю? По этой же причине они должны были бежать от вашего махолета без оглядки, ведь его сердце именно из таких кристаллов! Ну, что вы на это скажете?

– Что вы невнимательны, мэтр, – спокойно ответил грешник. – Разве я хоть единожды произнес слово «фаэ»?

Улыбка печатника погасла, он ошеломленно уставился на Парцелла, словно лишь теперь до него начал доходить истинный смысл истории о летающем острове – и поверить в этот смысл было нелегко!

– Я тоже никак не возьму в толк, что это были за твари, – проговорил Гром, растерянно хмуря брови. – Никогда о таких не слышал.

– А я слышал, – сказал Карел с легкой усмешкой. – О-о, они необычайно зловредны, жестоки и кровожадны! И неразумны, как верно заметил господин Теймар, хотя добавлю от себя – некоторые успешно скрывают свою неразумность. Имя этим созданиям… люди.

Грешник молча склонил голову, признавая правоту Карела.

– Что за глупости! – воскликнул Симон, вложив в три слова все свое безграничное презрение к Парцеллу. – Это невозможно! Бессчетные попытки создать крылатых людей приводили к смерти испытуемых, а кого миновала смерть, тех ждало безумие!! Это все ваши выдумки, господин грешник!!!

– Нет-нет, – Арно покачал головой. Прежняя уверенность, равно как и благодушное настроение, начали к нему возвращаться. – Вы правы, Симон, лишь в одном: грешники могут воссоздать только те части тела, которые человеку свойственны, а всякие там крылья, жабры и прочее влекут за собой весьма печальные последствия. Но это потому, что в каждой рукотворной вещи живет дьюс и он может слиться с человеком только тогда, когда обнаружит для себя подходящее пустое место… Здесь же мы имеем дело с людьми, пустившими в себя не дьюсов, а воздушных фаэ, духов.

– Фаэ?!! – лекарь вспылил пуще прежнего, напрочь позабыв о том, кто перед ним. – Да я скорее съем свой диплом, чем признаю такое! Если бы фаэ могли самовольно вселяться в тела людей, нам вовсе не осталось бы места в этом мире, потому что здесь кругом д́ухи!

Печатник развел руками:

– Случайность правит миром. Да, фаэ сторонятся людей, но из любого правила бывают исключения…

– Но не такие! – рявкнул Симон. – Я НЕ ВЕРЮ!

– Ваше право, – сказал Парцелл, по-прежнему сохраняя спокойствие. – Быть может, стоит послушать другие истории, а потом решить, какая из них наиболее невероятна?

– Согласен! – воскликнул Гром, неприязненно поглядывая в сторону лекаря. – Бросай, хозяйка! У меня есть история повеселее, чем эти страхи-ужасы.

Дженна потянулась за игральной костью, а Арно негромко проговорил:

– Никогда я не поверю, Парцелл, что вы не позаимствовали ни одной книги из такой богатой библиотеки. Неуч не должен владеть столь прекрасной вещью!

– Но ведь когда-то он прочитал все книги, что сумел раздобыть, – возразил грешник. – И, научившись управлять случайностями, стал тварью, бессловесной и кровожадной.

– Я бы спалил там все дотла, – отрешенно проговорил Карел.

Грешник хмыкнул:

– Мне на это не хватило времени… к счастью, потому что потом меня бы мучила совесть.

– Пятерка! – взволнованно провозгласила Дженна, и Гром, радостно потирая руки, начал свой рассказ.

История Грома, или Сон во сне

– Случилось это двадцать лет назад…

Кто-нибудь из вас бывал в Эйламе? Нет? Эх, жалость какая… Не мастак я расписывать красоты южного края, поэтому скажу коротко: мой родной город – самый красивый во всем мире, а кто не верит, пускай докажет, что я не прав. Вот так!

Эйлам лежит у подножия горы, которая зовется Спящий Медведь, только его не строили под горой, а совсем наоборот. Несколько веков назад Медведь был частью горного хребта в десяти днях пешего хода от Эйлама, но как-то раз его фаэ проснулся посреди зимы и решил попить воды… ну да, это известная история про то, как печатник Марвин беседовал с медведем, пока того не сморил сон, теперь уже вечный. Я не об этом хотел рассказать. И не перебивайте!

Так вот, гора нависает над Эйламом, и на ее вершине постоянно крутятся тучи. Бывает так, что они окутывают всего Медведя и после спускаются на город, но получается из этого вовсе не дождь, а туман. Наши старики твердят, что если кто заблудится в тумане, то попадет прямиком в подгорное царство, из которого назад дороги нет.

Хм… это самое… какой мальчишка не станет мечтать о встрече с настоящим древним фаэ, который восемь веков назад чуть было не уболтал до смерти великого печатника? Вот мы с друзьями и бродили в тумане, искали Медведя, да вот только не везло нам, долго не везло.