Факторизация человечности - Роберт Сойер

Студенты смеются. Папино был чудесный преподавателем; Кайл ходил на торжественный ужин по случаю его выхода на пенсию, но с тех пор ни разу его не видел.

— Нет, — продолжил Папино, когда смешки утихли, — вы должны обойти парламент — с востока или с запада. Оба маршрута практически одинаковой длины; вы выходите из дома в одно и то же время и в одно и то же время оказываетесь на работе независимо от выбранного маршрута. Итак, какой же маршрут вы выберете? Вот вы, Кайл. Каким путём пойдёте вы?

Кайл уже тогда носил бороду. Как и сейчас, она была рыжей, хотя волосы у него были чёрные. Но в те времена борода у него была неряшливая и неухоженная — он никогда её не стриг и никогда не брил шею под ней. Сейчас его передёргивало, когда он об этом вспоминал.

— Западным, — ответил он, пожимая плечами в знак того, что делает совершенно произвольный выбор.

— Хороший выбор, — одобрил Папино. — Но не единственный. И в многомировой интерпретации квантовой механики мы считаем, что каждый раз, когда делается подобный выбор, также делается и альтернативный ему — но в параллельной вселенной. Если Кайл и вправду пошёл по западному маршруту в нашей вселенной, значит, существует параллельная вселенная, в которой он пошёл по восточному.

— Но ведь это лишь метафора, — сказала Гленда, студентка, про которую Кайл иногда думал, что стал бы ухаживать за ней, если бы уже не встретил Хизер. — Ведь на самом деле есть лишь одна вселенная, да?

— Или, — сказал Д’Аннунцио, похожий на байкера тип, который всегда казался в аудитории не на своём месте, — даже если другая вселенная в самом деле существует, нет никакой возможности это доказать, так что это нефальсифицируемая гипотеза и потому вообще не наука.

Папино широко улыбнулся.

— Знаете, — сказал он, — если бы это было представление в ночном клубе, люди обвинили бы меня в том, что я вас специально подсадил среди зрителей. Давайте рассмотрим этот вопрос: есть ли какие-либо прямые свидетельства существования множественных вселенных? Роопсханд, выключите, пожалуйста, свет.

Одетый в чёрное студент встал и отключил свет. Папино подошёл к диапроектору, стоящему на металлической тележке, и включил его. На экране появилась схема.

— Этот рисунок показывает устройство экспериментальной установки, — сказал Папино. — Наверху мы имеем лампочку. Полоса посередине изображает стенку, как она выглядит при взгляде сверху. Видите в этой полосе два разрыва? Это две вертикальные щели, прорезанные в стенке — одна справа, другая слева. — Он ткнул в них маленькой телескопической указкой. — А внизу у нас горизонтальная линия, изображающая поставленную вертикально фотопластинку, наблюдаемую сверху. Стенка посередине — это словно Квинс-Парк, а щели в ней — это два возможных маршрута вокруг здания парламента — один обходит его с запада, другой — с востока. — Он помолчал, давая студентам время всё это переварить. — Так вот, что произойдёт, когда мы включим лампочку?

Он нажал кнопку; диапроектор щёлкнул и показал следующий слайд. Фотопластинка внизу показала чересполосицу светлых и тёмных линий.

— Вы все знаете из школьного курса физики, что это такое, не правда ли? Это интерференционная картина. Свет лампочки, распространяясь как волна, проходит через две щели, которые теперь становятся двумя отдельными источниками света, излучающими световые волны. Когда два набора волн сталкиваются с фотопластинкой, некоторые из волн взаимно уничтожаются, оставляя тёмные области, а некоторые усиливают друг друга, создавая яркие полосы.

Некоторые студенты закивали.

— Но вы также знаете из школьной физики, что свет не всегда ведёт себя как волна — иногда он ведёт себя и как частица. И, разумеется, мы называем эти частицы «фотонами». Так вот, что произойдёт, если мы станем уменьшать подачу электричества в лампочку? Что будет, если мы станем его подавать так мало, что лампочка будет излучать по одному фотону за раз? Кто хочет ответить?

Рыжеволосая женщина подняла руку.

— Да, Тина? — сказал Папино.

— Ну, если летит только один фотон, то он должен оставить на фотопластинке единственную светлую точку — если, конечно, он пролетает через одну из щелей.

Папино улыбнулся.

— Да, именно этого вы и ожидали бы. Однако даже когда фотоны излучаются по одному за раз, вы всё равно получаете светлые и тёмные полосы. Вы всё равно получаете интерференционную картину.

— Но как можно получить интерференцию, если проходит всего одна частица за раз? — спросил Кайл. — Я хочу сказать, с чем эта частица интерферирует?

Папино поднял указательный палец.

— Вот в чём вопрос! И на него есть два возможных ответа. Один из них, откровенно мистический — что на пути от лампочки до фотопластинки фотон распадается на серию волн, часть которых проходит сквозь одну щель, а часть — через другую, что и формирует интерференционную картину.

Но второй ответ — по-настоящему интересный ответ — состоит в том, что фотон не распадается, оставаясь дискретной частицей, и, будучи таковой, может пройти только через одну или только через вторую щель — в нашей вселенной. Но так же, как вы, Кайл, можете выбрать любой из маршрутов в Квинс-Парке, так же и фотон может выбрать путь через любую из щелей — и в параллельной вселенной его выбор будет противоположным.

— Но как мы можем видеть интерференционную картину? — спросил Д'Аннунцио, не переставая жевать жвачку. — То есть, если мы стоим к югу от здания парламента, то никогда не увидим двух Могиллов, один из которых обходит здание с запада, а другой — с востока.

— Отличный вопрос! — воскликнул Папино. — А ответ таков: двухщелевой эксперимент — весьма специфический случай параллельных вселенных. Оригинальная, единственная вселенная распадается на две вселенные, как только фотон входит в одну из щелей, но две вселенные существуют отдельно лишь в течение времени, которое требуется фотону, чтобы завершить свой путь. Поскольку, то, через какую именно щель фотон на самом деле прошёл, ничего не меняет во вселенной ни сейчас, ни когда бы то ни было, вселенные снова сливаются в одну. Единственное свидетельство существования второй — интерференционная картина на фотопластинке.

— Но что если от того, через какую щель фотон прошёл, реально что-то зависит? — спросил с галёрки Роопсханд.

— В любом мыслимом эксперименте, в котором от выбора конкретной щели что-то реально зависит — на самом деле, в любом эксперименте, в котором вы сможете определить, через какую щель фотон реально прошёл — вы не получите интерференционной картины. Если выбор щели важен, вселенные не будут сливаться; они продолжат существование как две отдельные вселенные.