День очищения (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Я понял. Ничего страшного. Сейчас будет чуть-чуть больно. Как комарик укусил.

— На заводе будет медосмотр. Обязательный для всех школьников. Будут брать кровь. Очень важно, чтобы её кровь на анализ не попала. Единственное, что нам пришло в голову, — подменить образец.

— Это так просто?

— Анализы будет брать наш доктор, он не очень внимательный, это как раз его пробирка.

— Я её спёрла, босс, — сказала, выходя из кабинки бледная Швабра. — Ух меня и выполоскало… Но уже легче. Отпустило. Может, ты и права, надо было сразу всё рассказать.

— Готово, — я запечатал вакутайнер и протянул Швабре.

Она убрала его в карман рубашки.

— Прижми ватку. Вот так. Подержи минут десять, чтобы синяка не было. И что не так с её анализом? Что такого он покажет?

— Блин, босс, вот оно тебе надо? — мрачно спросила Швабра. — Договаривались же не лезть. Какое тебе до меня дело?

— Боюсь, что уж влезли. Мне нет дела до твоих секретов, но, похоже, они часть того, до чего мне дело есть.

— Ладно. Я не местная.

— А как же мать?

— Не родная. Отец приехал сюда со мной. Мне было три, и он сразу исчез. Не знаю, куда делся, мать сначала не хотела говорить, а потом не могла.

— Приехал с тобой и братом?

— Да каким братом, о чём ты? С чего ты взял какого-то брата? Мать растила меня одна. Ну, пока не… пока не заболела. Главная проблема была в том, что я старше остальных детей. Мне не семнадцать, босс. Мне двадцать. С половиной. С детства мелкая и худая, но шестилетку с девятилеткой не спутаешь, поэтому в школу пошла с пятого класса, там уже разница не такая заметная. Старый доктор нас покрывал, не знаю почему. Что-то он был матери должен, мне кажется. Так что по документам я просто много болела. Но мать слегла, пришлось как-то крутиться самой, на её крошечную заводскую пенсию по инвалидности. От нового доктора я до сих пор успешно бегала, но анализ меня спалит.

— Почему?

— Здесь у всех первая отрицательная, а у меня три плюс.

— У всех одна группа? — уточнил я.

— Да, прикинь? Не знаю, почему так. В общем, я вчера влезла в кабинет к доктору и спёрла один набор из тех, что у него для завтрашнего медосмотра заготовлены. И, блин, прикинь, попалась! Уже собиралась свалить, а он вдруг вернулся. Я с перепугу соврала, что у меня сильные боли от месячных. Ну, то есть не соврала даже, у меня, и правда… Но прокатило. Дал таблеток, буркнул: «Пройдёт», — и выпроводил. В общем, обошлось. Ты же не расскажешь своему полицейскому приятелю?

— Одного уголовника в баре мне вполне достаточно. Платить залог ещё и за тебя выйдет накладно.

— Спасибо, босс.

— А что будет, если узнают, что ты не местная?

— Как что? Неужели непонятно? — спокойно спросила Швабра. — Сентябрь же.

Она взяла со столика бутылку с водкой, отхлебнула из горлышка, прополоскала рот и сплюнула в раковину.

— Мне не семнадцать, босс, твоя совесть может спать спокойно, — и вышла.

— Спасибо, что помогаете ей, — сказала блонда.

— Я помогаю себе, — покачал головой я. — Ей я просто не мешаю.

— Всё равно спасибо.

— Не за что. Кстати, ты знаешь, что не отражаешься в зеркале?

— Опять? — она расстроенно посмотрела в пустое стекло. — Сама себя всегда вижу, иначе как бы я красила губы? Но верю на слово. Иногда так бывает. Я не вампир, не пугайтесь.

Она поймала на ладошку падающий из окна солнечный луч. Ничего не зашипело, и дым не пошёл.

— Я знаю.

— А я знаю, что вы знаете.

Всё-таки любопытно, за кого она меня принимает? Впрочем, в любом случае ошибается. Все ошибаются.

— Чел, мне, наверное, не стоит спрашивать, что вы делали в сортире втроём, да? — грустно сказал панк.

— Ничего такого, что уменьшило бы твои шансы.

— Блин, чел, я верю тебе, чел, — вздохнул он. — Сам не знаю почему, но верю.

***

Днём на заводе не так мрачно, а главное, гораздо более людно. Куча людей, которые что-то таскают, грузят, катят, а также собирают и монтируют, скручивая детали на столах отвёртками. Никакой автоматизации, ни единого робота, автоматического манипулятора или просто компьютера. «Зона цифровой тишины», называл это Заебисьман. А вот, кстати, и он.

— Рад вас видеть, Роберт! Вы нашли время посетить нас, это заебись. Пока детишки в очереди на медобследование, давайте я быстренько покажу, что тут у нас как. Потом сможете присоединиться к общей экскурсии, если захотите, но она, скажу честно, не ваш уровень.

Я посмотрел на мрачную и бледную, но решительную Швабру, подпирающую стену у медкабинета, и ободряюще ей кивнул. Она зыркнула на меня исподлобья и пожала худыми плечами.

— Вот это у нас цех финальной сборки, — рассказывает Заебисьман, — здесь мы собираем эффекторы в единую систему с динамической топологией. Обратите внимание, всё вручную. Сейчас такое нигде не увидишь, людей вывели из производственного процесса, они дороги и ненадёжны, но наш Завод — особый случай. Оцените иронию, весь мир страдает от безработицы, а у нас вечный дефицит кадров! Впрочем, новое пополнение вот оно, топчется в коридоре, мы на них очень рассчитываем. Всё будет заебись, Роберт!

— И что станет делать эта штука, когда вы её соберёте?

— А что может делать мультиканальный декогерентор? Разрушать суперпозиции на макроуровне, разумеется.

— Разве они не разрушаются сами собой?

— Нет-нет, что вы! Суперпозиции никогда, слышите, никогда не разрушаются сами собой! Непременно нужен декогерентор. Любое событие выглядит случайным только для наблюдателя, потому что именно факт наблюдения является актом декогеренции суперпозиций. Парадокс в том, что типичный наблюдатель не знает, куда смотреть, поэтому склонен к пробабилизму вместо детерминизма. В результате мы имеем то, что имеем, хаос и энтропию вместо порядка и рациональности. Это, Роберт, совсем не заебись, совсем.

— И вы намерены решить эту проблему?

— Уже решаем, и даже успешно. Наши электромеханические квантовые эффекторы буквально творят чудеса. Буквально!

— И как же они это делают?

— Пойдёмте в первый сборочный, покажу процесс в деталях, вам сразу станет понятнее.

Мы прошли несколько дверей, переходя из цеха в цех. В каждом множество людей, совершающих непонятные мне действия с неизвестными мне предметами. Да, похоже на Заводе действительно занят почти весь город.

— Итак, начало техпроцесса здесь, — показал Заебисьман. Здесь идёт приёмка исходных компонентов.

Десятка два мужчин и женщин занимаются тем, что достают из ящиков упакованные в картон и обложенные мятой бумагой детали. Они представляют собой металлические коробки прямоугольной формы, оборудованные электрическими контактами и механическими приводами. Рабочий персонал двух возрастов: большая часть тридцати пяти лет, меньшая — пятидесяти трёх. Первые распаковывают коробки и выкладывают их на длинный стол, вторые идут вдоль этого ряда, вскрывают каждую специальным ключом, заглядывают внутрь, что-то записывают в толстые тетради и закрывают обратно.

— И откуда поступают эти… исходные компоненты?

— Из нашего филиала.

— Он в другом городе?

— Оба ответа «да» и «нет» будут одновременно верными и неверными. Так же как ответ на вопрос: «Через какую из двух щелей пролетел фотон в опыте Томаса Юнга?»

— Ясно, — кивнул я. — И что с ними делают дальше?

— Переснаряжают, перекомпонуют, иногда меняют настройки эффекторов. В итоге они попадают в тот цех, который мы видели первым, где их собирают в единый комплекс, способный исполнять достаточно сложные цепочки команд абсолютно без использования цифровых компонентов.