Истории Черной Земли - Каштру Сороменью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Три мои собаки посмотрели друг на друга, опустили морды к земле и подошли ко мне. Одна из них сказала: «Мы можем помочь тебе, хозяин. Правда, твоя жена плохо нас кормит, вечно ругает и бьет палкой, но тебе мы поможем — ты ведь нас не обижал». И сказала мне также, что с этой минуты я буду понимать язык всех животных и насекомых. Только просила никому не говорить об этом. Потому что иначе я умру, и они издохнут.
Только сказал об этом охотник, как собака Уии, та самая собака, которая заговорила с охотником, околела. Люди удивленно переглянулись и стали шептаться.
Но охотник продолжал:
— Я привязал антилоп к двум жердям, и собаки потащили добычу домой. Не доходя до дому, другая собака сказала мне: «Ну, хозяин, дальше неси сам, теперь ты один управишься».
И тогда издохла вторая собака.
И все — старые и молодые — испуганно закричали:
— Довольно! Не рассказывай дальше!
Но охотник продолжал:
— Моя жена хотела узнать, почему я смеялся. Так пусть а слушает… Когда жена спросила, как я донес животных, я сказал ей, что мне помог незнакомый охотник и что я отдал ему одну маленькую антилопу в награду за помощь.
И тут издохла третья собака.
Все — и старые, и молодые — вскочили и стали кричать:
— Довольно! Не надо больше рассказывать! Замолчи!
Но охотник продолжал:
— Нет, дайте мне закончить! Жена хотела узнать, почему я смеялся, теперь пусть слушает… Эта жадная женщина так рассердилась, что я отдал маленькую антилопу чужому охотнику, что отказалась есть вместе со мной. Ели только мой старый дядя, мой сын и я.
Одна из антилоп была жирная жавали. Я повесил кусок ее сала под потолок. А через несколько дней, когда жена варила фасоль, я попросил положить туда кусок сала. Она положила, но есть фасоль отказалась.
После еды я лег отдохнуть, а сын, сидя на циновке со мной рядом, доедал фасоль. Жена все ворчала и бранилась.
Вы знаете, что дети, когда едят, всегда роняют кусочки. Ну вот, муравьи и пришли подбирать крошки. Один из них, белый салале, утащил побольше кусочек, но за ним погнался большеголовый муравей — красный кисонде. «Зачем ты отнимаешь у меня еду? Почему сам не подберешь себе хороший кусочек?» — рассердился маленький муравей. Но красный кисонде, будто не слыша, продолжал вырывать кусок у салале. «Ты поступаешь так потому, что у тебя большая голова и ты сильнее. Ладно, бери, раз ты такой большеголовый», — сказал маленький муравей салале и отдал большеголовому муравью свой кусок.
Я понял, о чем говорят муравьи, и засмеялся. Жена захотела узнать, почему я смеюсь, и я ответил, что это ее не касается. Она рассердилась, ушла к своим родителям и прожила там много дней.
Мой старый дядя несколько раз говорил мне, чтобы я пошел за ней. И я наконец согласился. А жена сказала, что вернется домой, только если я расскажу, почему я в тот раз смеялся. И вот я все рассказал.
И охотник умер. На следующий день умерла его жена. Еще через день умерла мать жены, потом — отец, потом — старый дядя, потом умерли все — и старые, и молодые, которые слушали рассказ охотника. И второй брат Лау заключил:
— Так кто же виноват в смерти охотника? Разве не женщина?
— Ты верно говоришь! Ты верно говоришь! — воскликнули старейшины.
И суд отложили до следующего дня.
Снова собрались старейшины и вожди. Снова вождь стал допрашивать Лау. И снова Лау молчал. Опять гремели барабаны, опять женщины танцевали танец смерти, сопровождая его восклицаниями: «Мы покараем, мы покараем Лау, сына Кималауэзо!»
— Вы, вожди и старейшины, знаете ли вы, кто виноват в смерти сеньора «Калеки, сельского жителя»? — спросил третий брат.
— Это ты знаешь!
И третий брат Лау сказал:
— Так слушайте!
— Мы слушаем!
И третий брат Лау поведал такую историю:
— «Калека, сельский житель» однажды почувствовал себя очень плохо. А в это время проходил мимо его дома известный колдун — «Орел, степной житель», и «Калека, сельский житель» попросил его о помощи. «Орел, степной житель», конечно, согласился помочь бедняге. Ведь они были кумовьями! И оставил он куму разные целебные снадобья. Через некоторое время куму полегчало, и «Орел, степной житель» сказал ему:
— Теперь судьба твоя в руках жены твоей. Если будет она за тобой хорошо ухаживать, ты быстро поправишься.
А у жены «Калеки, сельского жителя» была мать, которая тоже тяжело болела. И жена все время бегала из одной хижины другую — то к матери, то к мужу. И как-то она сердито спросила мужа:
— Почему это твой кум только тебя лечит? Хоть бы матери моей помог! Дал бы он ей свои перышки, быстро бы она на ноги стала.
— Перья орла? Да ты что?! — закричал муж. — Перья его — это ноги и руки. Если вырвать у него перья, он не сможет ни ходить, ни летать…
А сам «Орел, степной житель», возмущенный просьбой женщины, в ярости вырвал у себя несколько перьев и ушел, бросив больного кума.
Женщина подобрала перья орла и побежала к своей матери. «Калека, сельский житель», оставшись один, умер.
И третий брат Лау заключил:
— Так кто же виноват в смерти «Калеки, сельского жителя»? Разве не женщина?
— Ты верно говоришь! Верно! — воскликнули старейшины.
И суд отложили до следующего дня.
На следующий день все снова собрались возле хижины вождя. Опять гремели барабаны, опять женщины танцевали танец смерти. И вот четвертый брат Лау обратился к собранию:
— Вы, вожди и старейшины, знаете ли вы, чем закончился брак между братом и сестрой?
— Это ты знаешь!
— Тогда слушайте!
— Мы слушаем!
И четвертый брат Лау поведал такую историю:
— Жили-были брат и сестра. Брат был немного старше сестры. Родителей их уже давно не было на свете. Они умерли, когда дети были совсем маленькими.
Там, где жили брат и сестра, больше никого не было. Вот так, в одиночестве, они и выросли. Он убивал птиц, маленьких животных или собирал дикие плоды. Она носила воду, собирала хворост и готовила еду.
И вот, когда сестра стала взрослой, брат начал замечать, что она очень часто вздыхает, так часто, что он однажды ее спросил:
— Ты, наверное, много съела чего-нибудь? Почему ты так часто вздыхаешь?
— Нет, я не скажу тебе, почему я вздыхаю. Ты мне все равно не поможешь.
— Скажи, может, и помогу, — отвечал ей брат.
В конце концов сестра открылась брату:
— Здесь, где мы живем, нет ни одного мужчины, кроме тебя. А я уже взрослая. За кого же я выйду замуж?
И тогда брат расстался со своей сестрой. Но прошло время, и они опять встретились.
Брат построил новую хижину. А сестра опять стала вздыхать и соблазнять своего брата. В конце концов брат уступил.
Закончив свой короткий рассказ, четвертый брат Лау обратился к старейшинам:
— Скажите, мудрые люди, кто же виноват в том, что они согрешили? Разве не женщина?
— Ты верно говоришь! Верно! — согласился совет старейшин.
И вот теперь заговорил Лау Кималауэзо:
— Вы, вожди и старейшины, мудрые люди, и знаете, почему жена не может быть родной по крови мужу?
— Это ты знаешь!
— Потому что жена, как бы хорошо муж с ней ни обращался, в один прекрасный день может ему изменить и уйти к другому…
— Ты верно говоришь! Верно!
И Лау Кималауэзо продолжал:
— Моя мачеха сказала, что я хотел убить ее. Но это не я, а она сама нанесла себе раны ножом. Она, — да простится мне то, что я говорю об этом, — хотела соблазнить меня… Это она требовала, что я вернулся домой, это она велела заколоть животных, чтобы пировать со мной в отсутствие моего отца, а своего мужа, и тем нарушила обычаи нашей родной земли. А я незаметно для всех спрятал сердца и печени этих животных. Вот они, глядите все…
Однажды моя мачеха, обезумев от любви ко мне, притворилась больной и потребовала, чтобы я сам принес ей целебные снадобья. Я не хотел идти, но братья уговорили меня, и я пошел. И когда я пришел, она в ярости стала наносить себе раны ножом, крича: «А вот ты зачем пришел! Убить меня! Зарезать!..» И когда вернулся отец, она сказала ему, что это я ранил ее.
А четыре брата Лау подтвердили все, что он сказал.
И вождь Кималауэзо молча кивнул в знак согласия, когда совет старейшин приговорил его жену к смерти.
Антилопа Сеша и Лев
Жили-были антилопа Сеша и Лев. Лев был хозяином, а Сеша находился у него в услужении. У каждого было по пять коробок спичек, чтобы зажигать огонь. Но вот у Сеши все спички кончились, а у Льва еще две коробочки остались, но он их спрятал.
— Эй, племянничек, спички у нас кончились… теперь мы не сможем зажечь очаг, если ты не сходишь за огнем. Сбегай быстренько в-о-он туда, видишь, где горит? — сказал Лев, указывая на солнце, приблизившееся к горизонту..
