Ароматы нашей любви - Лана Блэр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышав крик девушки, Калеб открыл дверь и заглянул в комнату. Как только его голова показалась в дверном проёме, в мужчину сразу же полетела подушка, но он успел закрыть вовремя дверь, и пуховое орудие, ударившись с глухим звуком, упало на пол.
— Убирайся! — выпалила брюнетка, понимая, что она настоящая заложница, и её никто не сможет спасти. — Не трогайте меня никто! Не хочу никого видеть! Чёрт вас подери! — продолжая свою тираду, металась она по комнате.
Успокоившись через некоторое время, Альба остановилась возле двери, которая вела в ванную комнату, и решила привести себя в порядок. В течение тридцати минут она принимала душ, смывая с себя вчерашний вечер, переходящий в ночь. Вернувшись в спальню, девушка открыла дверцы шкафа и обнаружила несколько нарядов. Выбрав простую футболку и шорты, она переоделась, и услышала, как в дверь постучали.
— Доброе утро, — зайдя в спальню, поздоровалась женщина лет пятидесяти, очень добродушная и милая на вид. — Я принесла вам завтрак, — улыбнулась она брюнетке.
— Я же сказала, чтобы меня никто не трогал! — не двигаясь с места, фыркнула Альба.
— Трогать никто не собирается, я всего лишь принесла тебе завтрак. Ты наверно со вчерашнего дня ничего не ела, — с заботой посмотрела на неё незнакомка.
— Я не буду есть, — отвернувшись, девушка почувствовала, как от аромата еды её живот начал бурчать.
Но она твёрдо решила, что не будет есть и пить ничего из того, что ей принесут. Брюнетка готовила себя к тому, что станет пить воду из-под крана, чтобы поддерживать организм. Ведь ей мама всегда говорила: «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке».
Альба подозревала, что ей придётся расплачиваться за своё пребывание, и не известно ещё каким способом. В её голову тут же полезли не прошенные плохие мысли, но встряхнув головой, девушка попыталась отогнать их и повернулась к женщине. Та всё ещё стояла на месте и смотрела на неё грустными глазами.
— Спасибо, но я откажусь, можете уносить, — брюнетка прошла мимо и села на подоконник, смотря за окно.
Вздохнув, женщина развернулась и вышла из комнаты, не забрав поднос с едой, надеясь, что Альба всё же одумается и поест.
Так прошло ещё два дня. Девушка упрямо отказывалась от еды, пока в одно утро к Уберто не подошла Амедея. Доброй души женщина работала в доме родителей Энрике с его рождения, и теперь заботилась о нём самом, включая участников группировки. А какие пироги она готовила… Как говорят: «И накормит, и напоит, и спать уложит».
— Уберто, дорогой, — подойдя к нему, обратилась Амедея.
— Слушаю, душа наша, — с улыбкой повернулся к ней мужчина.
— Послушай, мальчик мой… — начала она мяться и поправлять невидимые складки на рубашке Уберто. Заметив, что женщина переживает, он взял её за руки и, заглянув в глаза, спросил:
— Что случилось, Амедея? Почему ты нервничаешь?
— Просто… Я слышала, что девушка, которая находится в комнате — Альба, твоя давняя подруга, — с беспокойством на сердце за брюнетку, проговорила женщина.
Уберто несколько секунд смотрел на женщину, а потом, ударив себя по лбу, развернулся к Энрике, сидевшему всё это время за столом и попивая кофе.
— Энрике, какого чёрта ты мне не напомнил про Альбу?! — крикнул он.
— Альба? — переспросил мужчина, подняв на него глаза и выгнув бровь.
— Да, Альба! Я про неё совсем забыл! — взвыл Уберто.
— Медицинская сестра, которая? — подавшись вперёд, задал вопрос Энрике.
— Нет, Папа Римский! — друг вскинул руки вверх и закатил глаза. Развернувшись обратно к Амедее, Уберто наткнулся на серьёзный взгляд женщины.
— Вы что, олухи, забыли про девочку?! — Амедея переводила взгляд с одного мужчины на другого. — Альба сидит у вас взаперти и не ест уже два дня! Вы совсем страх потеряли со своими войнушками! — возмутилась она. — Черти вы поганые! — выкрикнула женщина и начала лупить Уберто полотенцем, которое висело у неё на фартуке. Мужчина руками пытался укрыть голову, от гнева Амедеи.
— Как это не ест два дня? — растерянно спросил он.
— Как, как? Вот так! Отказывается она, говорит, что не будет и не пускает к себе никого, — с грустью пояснила женщина, складывая в руках полотенце. Нахмурившись, Уберто посмотрел на лестницу.
— Сейчас всё решу, — кинул он и направился наверх в комнату к бунтарке.
Дойдя до спальни, мужчина, не постучав, сразу же открыл дверь.
— Альба, ты совсем охренела?! — строго выдал он.
Девушка, сидевшая на подоконнике, обернулась на голос, доносившийся со стороны двери. Увидев друга, она хотела кинуться к нему в объятия, но заметив его яростный взгляд, поняла, что тут что-то не так. Брюнетка начала перебирать в своей голове всё, что она могла натворить за время нахождения в этом доме. Но ей ничего в голову не приходило, ведь Альба была тут взаперти. Вопросительно выгнув бровь, она развела молча руки в стороны.
— Ты сейчас серьезно? — недоумевая, спросил Уберто, также разведя руки в стороны.
— Конечно, Уберто! Что я такого могла сделать, будучи запертой? — не понимая, задала вопрос девушка. — Проясни, пожалуйста, в чём я виновата?
Мужчина, фыркнув, закатил глаза и потёр лицо ладонями.
— А кто есть за тебя будет, а? — его тон звучал более спокойно, хотя внутри Уберто всё так же негодовал.
— А-а-а-а… Ты про это… — протянула Альба и пожала плечами. — Я не собираюсь есть в этом доме ничего. Я не знаю, что мне могут подмешать! Вдруг меня усыпят и продадут в рабство? Или будут насиловать всей компанией! Я видела, сколько вас тут, и скажу так — меня это не очень радует! — она встала с подоконника и сложила руки на груди. Услышав её реплики, в комнату заглянул охранник, выпучив глаза.
— Ну, нихрена себе ты загнула! Мы же не животные! — возразил Карлос, на что обе пары глаз сразу уставились на него. — Ладно. Молчу, молчу, — подняв руки вверх, он вернулся на своё место.
— Ты совсем сдурела, Альба?! — вновь начинал злиться Уберто, повышая голос. — Я же тебе сказал, что ты в безопасности! Ты в доме, в котором и я тоже нахожусь, ем, пью, иногда сплю!
— Да кто вас знает! — не уступала ему брюнетка. — Я тебя не знаю! Я не знаю кто ты! Кем работаешь! Что тебя со всем этим связывает!
— Я всё позже объясню тебе, — выдохнул тихо мужчина, но в его глазах горел огонь злости и обиды за сказанные девушкой слова. — А теперь пошли, поедим, — он протянул ей ладонь,
