Крисп Видесский - Гарри Тёртлдав

— Посмотрим, что они нам оставили на долгие труды? — спросил он.

— Почему нет? — ответила Дара. — Налей и мне, будь добр.

Из горлышка забулькало густое золотое вино. Крисп узнал его ароматную сладость.

— Это васпураканское, из погребов Петрония, — заметил он.

Отрешив своего дядю от власти, Анфим конфисковал поместья Петрония, его богатства, коней и вина. Криспу уже приходилось пить из таких кувшинов. Он еще раз поднес кубок к губам. — Не хуже, чем прежде.

Дара сделала глоточек, подняла бровь.

— Да, вино превосходное — сладкое и в то же время терпкое. — Она глотнула еще.

— За вас, ваше величество. — Крисп поднял кубок.

— И за вас, ваше величество. — Дара повторила его жест с такой энергией, что несколько капель брызнули на простыню. Глядя на расползающееся пятно, императрица расхохоталась.

— Что тут смешного? — спросил Крисп.

— Я просто подумала, что в этот раз никто не станет искать на простыне пятен крови. После первой нашей ночи с Анфимом Скомбр явился на рассвете, сдернул с кровати простыню — едва не свалил меня на пол, — вынес на улицу и повесил, как флаг. Все очень радовались, но я бы с удовольствием обошлась без такой чести. Точно я была куском мяса, который мог протухнуть.

— А, Скомбр, — вздохнул Крисп. Жирный евнух был вестиарием Анфима, прежде чем Петроний поставил на этот пост Криспа.

Постельничий императора лучше чем кто бы то ни было способен повлиять на своего господина, а Петроний не желал, чтобы на Анфима влиял кто-то, кроме самого Севастократора. Так что Скомбру пришлось сменить покои во дворце на монашескую келью.

Крисп подчас раздумывал: а догадывался ли Петроний, что подобная судьба постигнет его самого?

— В качестве вестиария ты мне нравился больше. — Дара покосилась на Криспа.

— Это хорошо, — ответил Крисп нежно.

Тем не менее, он давно понял, почему императорские постельничие бывали, как правило, евнухами, и не жалел, что его вестиарий следовал правилу. Дара обманывала своего мужа ради Криспа; может ли он быть уверен, что она не станет обманывать его?

Крисп глянул на свою императрицу и в очередной раз подумал, чьего же ребенка она носит — его или Анфима? Но если она не знает сама — как выяснить ему?

Крисп покачал головой. Не годится начинать семейную жизнь с сомнений — дурной знак. И Крисп постарался их отбросить. Если муж и способен подтолкнуть жену к измене, то Анфиму это удалось — пьянством и бесконечной чередой любовниц. Так что пока Крисп обращается с супругой, как положено, ей нет причины сбиваться с пути истинного.

Он обнял Дару.

— Так скоро? — спросила она удивленно и радостно. — Дай я хоть кубок поставлю.

Когда Крисп придавил ее тело к перине, Дара хихикнула.

— Надеюсь, твой халогай сделал большую ставку.

— Я тоже, — ответил Крисп, прежде чем она закрыла его губы своими.

Крисп проснулся, зевнул, потянулся и перекатился на спину. Дара сидела рядом на краю постели. Судя по всему, она проснулась довольно давно.

Крисп глянул на солнечные зайчики на противоположной стене и тоже сел.

— О Фос! — воскликнул он. — Который же час?!

— По-моему, четвертый — ближе к полудню, чем к рассвету, — ответила Дара. Видессиане разбивали день на двенадцать часов от восхода и до заката и на столько же — ночь от заката и до восхода.

— И что ты такого вчера вечером делал, что так умаялся? — лукаво поинтересовалась Дара.

— Понятия не имею, — ответил Крисп, и не совсем шутил. Он ведь вырос в деревне. Есть ли на свете труд изнурительнее крестьянского? А ведь тогда он вставал с рассветом. Правда, и ложился на закате, а не за полночь, как вчера.

Зевнув еще раз, Крисп встал, проковылял до тумбочки, чтобы достать исподнее, потом открыл шкаф, вытащил длинную тунику и натянул через голову. Дара зачарованно наблюдала за ним. Крисп ужа потянулся за парой красных сапог, когда она задумчиво спросила:

— Ты забыл, что для подобных вещей у тебя есть вестиарий?

Крисп замер.

— Забыл, — сознался он. — Глупо, да? Но ведь глупо и позволять Барсиму одевать меня только потому, что я Автократор. Раньше же я обходился. — Словно в пику традиции, Крисп принялся натягивать сапог.

— Глупо не давать Барсиму заниматься своим делом, — ответила Дара. — А его дело — служить. Если ты не позволишь ему этого, его и держать незачем. Ты этого хочешь?

— Нет, — признался Крисп. Однако всю свою жизнь он не только обходился без прислуги, но и сам входил в ее ряды — сначала у Яковизия, потом у Петрония, а потом вестиарием у Анфима — и до сих пор неловко себя чувствовал, когда за ним ухаживали.

Дара, дочь западного землевладельца, не забивала себе голову подобной ерундой. Потянувшись, он дернула висевший у изголовья зеленый шнур. Где-то за дверями забренчал колокольчик, и через минуту в дверь постучала служанка.

— Еще заперто, ваши величества! — крикнула она.

Крисп поднял засов.

— Заходи, Верина, — сказал он.

— Спасибо, ваше величество. — Служанка остановилась на пороге, глядя на него с удивлением, и даже немного возмущенно. — Вы одеты! — воскликнула она. — Как же это вы одеты?!

Криспу не понадобилось оборачиваться — он и так знал, что лицо Дары говорит сейчас «я-тебя-предупреждала».

— Извини, Верина, — ответил он мягко. — Больше не буду.

С его стороны кровати у изголовья висел алый шнур. Крисп подергал за него. Звон колокольчика был громче — спальня вестиария, которую он занимал до недавнего времени, располагалась за стеной.

Когда вошедший Барсим увидел Криспа, его длинная физиономия вытянулась еще сильнее.

— Ваше величество, — проговорил он с укором.

— Извините, — повторил Крисп, подумав про себя, что империей он, может быть, и правит, а вот дворцом… — Одеться я смог и сам, но вот повара из меня не выйдет. Не смягчит ли ваш гнев, если я попрошу вас сопроводить меня к завтраку?

Уголки губ вестиария шевельнулись — возможно, в улыбке.

— Немного, ваше величество. Прошу вас.

Вслед за вестиарием Крисп вышел из опочивальни.

— Я скоро приду, — сказала ему вслед Дара. Она стояла обнаженная перед платяным шкафом, болтая с Вериной о том, какое платье ей надеть. Взгляд Барсима никогда не касался ее. Не все евнухи были лишены желания, пусть и не могли удовлетворить его.

Крисп не знал, отсутствует ли влечение у вестиария или тот просто был превосходно вышколенным слугой, но зато знал, что никогда не осмелится спросить.

Хлопочущий Барсим со всеми церемониями усадил императора за стол в малой трапезной.