Как склеить разбитое сердце? - Вера Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вовик жестом радушного хозяина открыл дверцу со своей стороны, приглашая незнакомку сесть рядом.
— А мы вдвоем уместимся? — Девушка с сомнением нахмурилась и стала еще красивее.
— А почему бы и нет? — хихикнуло наглое дитя. — Лично я готов потесниться. Кстати, ты можешь сесть ко мне на коленки! Или я к тебе, если не возражаешь.
— Сериалов насмотрелся, — прокомментировала Каринка. — А ведь ему всего одиннадцать! Представляешь, что будет, когда он вырастет?
Наша новая попутчица все же предпочла устроиться на заднем сиденье рядом со мной, и хлынувшая в салоне волна аромата дорогой туалетной воды тут же напомнила, что мне давно пора принять душ или хотя бы где-нибудь искупаться.
— Вы что, в пролете? — вдруг спросила девчонка, и я удивилась, как быстро она догадалась, а потом поняла — манифест! Сообразительная девочка, ничего не скажешь.
— Угу, — буркнула Каринка, сосредоточенно глядя на дорогу. Тема была ей явно неприятна.
— Сочувствую. — Попутчица весело улыбнулась. — А отчего тут так лосьоном пахнет? Прыщи замучили? — Она достала зеркальце и начала демонстративно разглядывать свою идеальную кожу.
— Не нас, а его, — я показала на сидевшего у заднего стекла Плюшку и вдруг поняла, что испытываю к девице резкую антипатию. Меня бесило все: и ее вид, и манеры, и рекламная улыбка, и то, что она чувствует себя как дома, словно не замечая нашего мрачного настроения.
А когда девица достала из плетеной сумочки (моя неосуществленная мечта!) плитку шоколадки и зашуршала фольгой, а потом аппетитно захрумкала — и это на глазах у троих умирающих от голода людей! — я поняла, что готова приписать к нашему манифесту еще один пункт: «Никаких блондинок!»
Похоже, мои друзья почувствовали то же самое. Я видела, каким жадным взглядом провожал Вовик каждый кусочек исчезавшей в прелестном ротике шоколадки и как насупился, когда понял, что ему ничего не перепадет. О Каринкином настроении красноречиво свидетельствовали неожиданные рывки и дерганье машины — пару раз она заставила-таки пассажирку подпрыгнуть и врезаться лицом в спинку переднего сиденья. Я так и слышала, как подруга бормочет: «Чтоб ты подавилась!»
Но девица, игнорируя наше мрачное молчание, в полном одиночестве уничтожила шоколадку, скатала из обертки шарик и выкинула его в окно.
— Знаете, что я сейчас сделала? — жеманно спросила она, облизывая испачканные шоколадом пальцы.
— Загадила окружающую среду, — буркнул Вовик.
— Веселый мальчик! — хихикнула девица, потрепав парнишку по голове, а я так просто испугалась, что он сейчас развернется и укусит ее — от него вполне можно этого ожидать. Но нет, Вовик сдержался (а зря!), и красотка продолжила: — Нет, не угадал. Я вам показала, как надо расправляться с парнями!
Она замолчала, ожидая нашей реакции. Но если мадмуазель надеялась на восторги и бурные аплодисменты, то ошиблась.
— Вам что, неинтересно? — обиделась попутчица. — А я думала, вы меня поймете! Я же мщу за таких, как вы!
Мы продолжали молчать, и тогда она затараторила:
— Я его совсем не люблю! Представляете? А он не знает. И долго еще не узнает. Я ему лапшу вешаю про чувства и все такое. Так им и надо, правда ведь? Ведь вас же бросили парни, да?
— Ты что, просто используешь его? — недоверчиво покосился на пассажирку Вовик.
— Ага! Он у меня на поводке ходит, как ручной. Ну как? Круто?
— Ну ты и свинья! — выразил общее мнение Вовик. — Ну ты и гадина!
— Ты что?! — остолбенела рассказчица. — Ты что это говоришь?
Она замахнулась на Вовика сумочкой, но я перехватила ее руку.
— Не смей трогать ребенка! — твердо сказала я. — И вообще, выметайся отсюда!
— Вот-вот, — поддакнула Каринка, и машина резко остановилась. — Давай-давай, освобождай салон!
К счастью, уговаривать ее нам не пришлось. Напуганная нашим единодушием, она сама выпрыгнула из машины. Мы тронулись, а уменьшающаяся фигурка размахивала руками и орала нам вслед:
— Идиотки! Уродки прыщавые! Да кому вы нужны такие! Будь я вашим парнем, я бы вас тоже бросила!
— Ну и кадр. — Вовик презрительно сплюнул в окно. — Жаль бедалогу, попавшего в ее когти!
22.00
Девица скрылась за поворотом. Мы ехали по темнеющему шоссе и не ожидали больше никаких происшествий, когда нас с воем обогнала ярко-красная гоночная машина.
— «Феррари»! — завопил малыш, направляя на экзотический автомобиль камеру. — Самая настоящая! Вот повезло!
— Кому — нам или им? — решила уточнить я.
— Нам, конечно! Такое в жизни разве увидишь? Их в Москве всего несколько штук!
— Может, догоним, попросим автограф? — съязвила Каринка.
— А ты догонишь? — Вовик недоверчиво покосился на сестру.
Каринка хмыкнула и так резко нажала на педаль, что нас снова припечатало к спинкам сидений.
Начались «гонки века». Никогда и не подозревала, что в подружке столько азарта! Мы с Вовиком чуть коньки не отбросили — такого страху натерпелись. Хорошо, дорога была пустой — не представляю, как бы нам удалось лавировать между машинами! От воя мотора и визга Вовика (а может, это я сама так визжала?) у меня заложило уши, а от ускорения и перегрузок тут же затошнило. Это было похоже на взлет космического аппарата и на «Такси-1, -2, -3», вместе взятые!
А Каринка, наоборот, вошла во вкус: вцепилась в руль, пригнулась, глаза горят, щеки красные, волосы растрепались… На наших глазах рождалась очередная кандидатка в гонщицы — Шумахер отдыхает! «Железная леди» была совершенно глуха к нашим воплям — а может, у нее тоже уши заложило? Во всяком случае, она никак не реагировала, пока мы наконец не сели «Феррари» на хвост. Несколько мгновений машины шли почти вровень, и Вовка что-то безумно верещал, не отрываясь от камеры. А потом красная машина свернула с шоссе и скрылась из глаз.
— Она же скоростная, — пробурчала Каринка, насупившись.
— Вы подумайте! — всплеснула я руками. — Она еще и выиграть собиралась! Да кто ты против них — девушка на телеге!
— Но я люблю выигрывать! Особенно у парней, — продолжала жаловаться Каринка. — И гонки, как выяснилось, тоже люблю!
— А я люблю жизнь! — отрезала я.
— Эй, телки, глядите сюда! — выкрикнул вдруг мелкий, возбужденно размахивая камерой. — Вы только посмотрите, кто тут сидит!
— Что-о?! Как ты нас назвал? — нахмурилась Каринка.
— Да ладно, расслабься! Ты лучше на экран посмотри!
— Да ты… Ты у меня… — Каринка стала надуваться, как рыба-еж, которая выражает свое недовольство, умело превращаясь из рядового обитателя морской стихии в гигантский кактус.