Порочная слабость - Кейт Харди

И вдруг он отстранился:

— Кажется, это не очень здравая идея.

— Вы совершенно правы, — согласилась она, тяжело дыша.

— Скажите мне, чтобы я остановился… — Гай осторожно спустил бретельку платья с ее плеча и провел рукой по обнаженной коже.

— Не могу… — прошептала Эмбер.

Она расстегнула три верхние пуговицы его рубашки и прижалась губами к его шее.

— Эмбер, — сказал он хрипло, — последний раз: прикажи мне остановиться!

Она расстегнула его жилет, потом рубашку, до самого низа.

— Продолжай, — прошептала Эмбер.

В ответ Гай подхватил ее на руки и понес в дом.

Глава 3

Поднявшись по лестнице, Гай поставил Эмбер на ноги, прислонил к стене и опять поцеловал. Медленно, глубоко. От этого поцелуя Эмбер ощутила такую слабость в коленях, что должна была, чтобы не упасть, вцепиться в рубашку Гая.

Он прикоснулся пальцами к ее щеке, глядя на нее темным, напряженным взглядом.

— Ангел мой, — сказал он голосом тихим и необыкновенно сексуальным, — там, в саду, я давал тебе шанс остановиться. Теперь я предупреждаю тебя в последний раз: если мы не остановимся, я унесу тебя к себе в постель.

— Это угроза?

— Нет, обещание. Обещание наслаждения.

Эмбер глубоко вздохнула:

— Все мои романы оказываются неудачными. Но между тобой и мной есть какая-то искра… И как ты танцевал со мной танго… Я не могу упустить это.

— Я тоже не герой-любовник, — предупредил ее Гай. — И в данный момент не ищу любовной связи.

— Прекрасно. Значит, мы оба знаем, чего хотим.

Она встала на цыпочки и слегка поцеловала его в губы.

У него вырвалось какое-то восклицание — то ли желания, то ли разочарования, и он сам поцеловал ее — сладостно, требовательно. Потом взял за руку и повел по коридору. Не в ее комнату. В свою.

Его спальня оказалась очень похожей на ее комнату. Там стояла такая же огромная старинная кровать. Но стены были выкрашены более светлой краской, на покрытом лаком дубовом полу лежал ковер, на стене висел какой-то пейзаж.

В какой-нибудь комнате замка наверняка висят портреты его предков, таких же голубоглазых блондинов, но одетых по моде восемнадцатого века. И кто знает, может быть, кто-то из них тоже танцевал вальс на чьей-нибудь свадьбе, а потом унес свою партнершу в эту самую постель…

— Ты все еще уверена, что хочешь этого? — тихо спросил Гай.

— Совершенно уверена. Я думала об этом, когда ты танцевал со мной, — призналась она.

Его голос обжег ее:

— Надеюсь, твое воображение рисовало тебе то же, что мое — мне.

— Есть только один способ узнать это…

В ответ он крепко поцеловал ее. А потом вынул шпильки из ее волос, одну за другой, и положил на свой туалетный столик. Провел пальцами по ее волосам и с удовольствием смотрел, как они падают ей на плечи.

— Это мне нравится. У тебя волосы такие мягкие, такие шелковистые. — Он намотал на палец прядь ее волос, потом отпустил. — Замечательно!

Она провела языком по своей нижней губе, желая, чтобы он опять ее поцеловал. Но вместо этого он раздел ее, медленно, так медленно, что ей захотелось оттолкнуть его руки, раздеться самой, а потом раздеть его…

Но Гай действовал аккуратно. Методично. Подмечал малейшие детали: родинку на плече, морщинку на локте, мягкость линий фигуры. Как если бы познавал ее формы губами и пальцами. Невообразимо медленно расстегивал он молнию на ее платье, а потом позволил платью упасть на пол.

— Мне нравится эта вещь. Она прекрасна, как ты сама. — Он дотронулся до края ее комбинации. — Но ее надо снять, Эмбер. Ты мне нужна обнаженной.

Он поцеловал ее плечо, и она, закрыв глаза, отклонила голову назад, приглашая его. Гай принял приглашение и стал целовать ее шею. Его руки слегка сжимали ее талию.

Жар его дыхания сводил ее с ума. Его жилет и рубашка были расстегнуты, но Эмбер хотелось не только смотреть на него — ей хотелось прикасаться, ощущать, изучать его, как он изучал ее. Деталь за деталью. Прикосновение за прикосновением.

— На тебе слишком много одежды, — сказала она с улыбкой.

— Я в твоих руках, — ответил он.

Она сняла с него жилет, потом спустила с плеч рубашку, медленно, изучая линию его ключиц. У него была очень красивая кожа, мягкая и нежная. И очень сексуальная. Она не могла удержаться и провела по ней пальцами.

Его глаза стали темными, как бы предлагая ей продолжать. Она расстегнула пуговицу на поясе брюк Гая и погладила его плоский живот. В ответ Гай медленно провел пальцем круг по ее животу.

— Ты очень приятная. Теплая и мягкая. И я собираюсь получать удовольствие, узнавая тебя.

Она тоже собиралась получать удовольствие. Судя по тому, как Гай танцевал с ней при людях, наедине он мог свести ее с ума…

Эмбер расстегнула молнию на его брюках. Брюки соскользнули на пол. Он вышел из них, сбросил носки. Его эрекция была ясно видна через тонкий трикотаж плавок. У нее пересохло во рту.

— И все-таки ты еще можешь передумать, ангел мой, — сказал он тихо.

Она покачала головой:

— Я хочу тебя, Гай. Просто это… — Она запнулась, не в силах найти подходящие слова.

— Я знаю, дорогая. Для меня это тоже самое. Неожиданность. — Он слегка прикоснулся губами к ее губам. — Только ты и я. Остальные тут ни при чем. Ни чувства вины, ни тревог. Только наслаждение…

Наслаждение. Они оба ждали наслаждения.

Он откинул одеяло, взял Эмбер на руки и положил на подушки. Ее кожа ощутила мягкость батистовых простынь (очень дорогих, вероятно); подушки были расслабляюще мягки.

Гай пропустил большой палец под пояс ее кружевных трусиков и осторожно потянул их вниз. Теперь Эмбер была совершенно раздета. Ее вдруг охватила робость.

— Я хочу смотреть на тебя, ангел мой, — тихо проговорил Гай, правильно истолковавший выражение ее лица, — потому что ты прекрасна. Потом я попробую тебя. А потом, — он тихонько улыбнулся, — сведу с ума.

Он осторожно погладил ее сосок, потом взял его в рот, обдавая ее жаром своего дыхания. Эмбер потянулась к нему, провела обеими руками по его волосам. Это хорошо, но ей хотелось большего. Много большего.

Он целовал ее грудь, живот… У нее перехватило дыхание.

Он встал на колени между ее ног и лукаво ей улыбнулся. Потом поцеловал ее щиколотку, заскользил губами вверх по ее ноге. Когда он достиг ее бедра, она уже вся дрожала.

— Гай, пожалуйста…

Это прозвучало как стон. Однако она уже давно не испытывала такого облегчения, и никто никогда не давал ей тех ощущений, которые наполняли ее сейчас.

Он обнял ее и притянул к себе.

— Тебе хорошо, ангел мой? — Она только кивнула, не решаясь говорить. — Но это была только разминка. Теперь начинается настоящее.