Все о встречах после смерти - Реймонд Моуди

ШАРЛАТАНЫ СЗ

СЗ ассоциируются с обманом и подделкой, и исторические записи не оставляют сомнений, что было и это. Ясно, что некоторые шарлатаны сознательно обманывали людей ради собственной выгоды.

Эта тема отражена и в популярной литературе. Кто забудет поддельного предсказателя фортуны в «Колдуне из Оза», производящего шум и пар, из будки которого за занавесом исходила злость? «Я – колдун», – вопил этот простой смертный, в то время как на огромном экране появлялся его кинообраз, крупный и пугающий.

Подобное проделывал и католический священник Ипполит. Е.Р.Доддс писал:

«Ипполит имел в своей коллекции колдовских трюков котел с водой и стеклянным дном, который помещался над маленьким люком, и смотрящий в котел видел [возможно, и слышал?] в его глубине демонов, которыми на самом деле манипулировал маг, -сидя в нижней комнате».

Из-за таких казусов общество сочло уместным ввести законы для защиты людей от недобросовестных «глядетелей в зеркала», но это никак не может оправдать запрет на СЗ.

В действительности же факт дезинформирования публики о природе СЗ лишь облегчает шарлатанам задачу одурачивания своих жертв. Шарлатаны попросту получают возможность присваивать необычную способность, «производя» это явление.

Между прочим, ко мне приходили люди, считавшие СЗ чушью, но имевшие мужество принять участие в эксперименте. Их усилия были вознаграждены.

Например, после моей лекции на данную Тему в Сиэттле скептически настроенный медик заявил, что СЗ есть просто результат настроя. Он утверждал, что «думающие серьезно» люди видений не испытывают. Я пригласил его в свой номер в гостиницу, закрыл занавески и пригасил свет в комнате. Я усадил его в углу у зеркала так, чтобы ощущалась чистая глубина. Я заставил его расслабиться, пока он пристально смотрел в зеркало. Несмотря на свой скепсис, он оказался превосходным объектом. -ерез несколько минут он сообщил об облаках в приборе, за которыми проглядывались какие-то геометрические формы. Когда появились лица, он приостановил сеанс. «Я понял, что вы подразумеваете, – сказал он. – Это работает».

КОНФЛИКТ С СОВРЕМЕННОЙ ТЕХНОЛОГИЕЙ

Наш современный ежедневный быт так связан с техникой, что большинство, наверное, и не выживет без машин. Техника ускорила темп жизни, который сто лет назад даже невозможно было представить. Ускоренный темп отвратил людей от наслаждений измененными состояниями сознания, многие из которых требуют замедления и инакомыслия в сравнении с тем, к чему мы привыкли.

Развитие техники устранило некоторые ранние применения СЗ. Желание и необходимость проникнуть в бессознательный разум для развлечения и внутреннего понимания себя ныне заместили телевизор, телефон и профессии вроде психиатрии. СЗ требует внутренних установок, отличных от наших ежедневных стереотипов. Вот почему подготовка к нему включает замедление темпа жизни и, если хотите, попытку действительно войти в обрамление иного времени.

Я создал такие условия, которые уводят людей из двадцатого столетия назад, во времена более замедленные и совместимые с измененным состоянием сознания, которое мы пытаемся индуцировать. Вы должны сделать то же с вашим окружением, чтобы как следует обеспечить «видения призраков».

НЕНАУЧНОСТЬ СЗ

Суть научного метода заключается в специальной манере думать, мыслить, мотивировать. Это требует бдительного, сконцентрированного и рефлекторного состояния ума. – Большинство современников воспитано на научном методе, неудивительно, что официально санкционируется именно научное мышление. Немало людей считают, что любые другие способы думать ошибочны или сомнительны.

Однако общепринятый сегодня научный взгляд, как и положено, опирающийся на критическую мысль, пренебрегает измененными состояниями сознания. Большинство ученых полагают, что рефлекторно-критическое сознание является истинным, тогда как другие его уровни «нереальны», «обманчивы», даже «иллюзорны» или «галлюцинационны». Поскольку СЗ основано на гипногогическом восприятии, ученые' предпочитают не углубляться в его изучение.

Тщательный же анализ прогресса науки показывает множество случаев, в которых ученые черпали вдохновение из гипногогического состояния. Среди них Томас Эдисон, Кекуле, Рене Декарт. Последний явился автором того, что называют научным методом, с помощью которого и были проведены научные эксперименты в области живых грез! Эти Декартовы грезы дивный пример объединения возможностей бессознательного разума с интерпретирующим интеллектом.

В первой грезе ветер почти сбивал с ног Декарта, который с трудом пробирался по улице к церкви, чтобы помолиться. Он заметил, что прошел, не поздоровавшись, мимо знакомого и попытался вернуться, но ветер воспрепятствовал этому. Затем у церкви он увидел человека, который сказал, что другие друзья Декарта ожидают в церкви, чтобы дать ему дыню. Декарт проснулся и заключил, что дьявол наслал на него эту грезу. Он помолился Богу, прося о защите, и отправился спать.

В следующей грезе он услышал громкий звук, который принял за раскат грома. Тотчас же пробудившись, он увидел в комнате тысячи огненных искр.

В третьей грезе он нашел на своем столе словарь и рядом сборник стихов под названием «Поэтический корпус». Открыв эту книгу, он прочел строчку «Какой тропой идти мне в жизни?» -еловек, которого он не знал, приветствовал его виршами, начинавшимися словами «да» и «нет».

Когда Декарт проснулся, то заключил, что все три грезы исходят от Бога. Две первые остерегают его относительно его образа жизни до этого дня, 10 ноября 1619 года.

Третья – символ, побуждающий его к исполнению жизненной миссии:

направить науку к знанию. Теперь становится понятным, что имел в виду Декарт, когда писал: «Я в один день решил сделать себя тоже объектом изучения». Для Декарта научный метод явился «естественным светом причины». .

СЗ И «ОФИЦИАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ»

Хотя мы осознаем, что у каждого своя реальность, тем не менее существует и концепция реальности, «официально» санкционированная.

Великие философы и ученые, чьи мысли сформировали. наше современное видение мира, прочертили четкую границу* между «реальным» и «нереальным». В подавляющем большинстве случаев эта граница работает, но возникают проблемы, если что-либо ее пересекает. Грезы, к примеру, большинство мыслителей считали классическим примером нереального. Соответственно и детей, по мере взросления, убеждают, что грезы нереальны.

Я полагаю, что СЗ и подобные явления приводят людей в замешательство потому, что подвергают сомнению присущее нашей культуре понимание реального и нереального. Поэтому люди, испытавшие на себе СЗ или подобные явления, недоумевают: что происходит? Однако, обдумав их, они находят значение и смысл увиденных образов. Как и грезы, СЗ имеет глубокий смысл. Реальность каждого уникальна. По моему разумению, СЗ не относится к нереальному. Скорее, это средство более эффективно проникнуть в истинную реальность.

Сегодня СЗ рассматривается как игра или развлечение. Эти малоприятные впечатления не дают достаточных оснований для отторжения СЗ, которое в лучших своих проявлениях является ценным инструментом терапии преодоления горя и самопознания. Это вполне легальная форма рекреации и захватывающее упражнение, если рассматривать его даже просто как игру, времяпрепровождение.

Я полагаю, что, совершенствуя искусство СЗ, удастся демократизировать процесс видений. Тогда не потребуются долгие часы терапии для решения психологических проблем, происходящих из бессознательного разума. А искушенный в искусстве СЗ терапевт сможет докопаться до глубочайших эмоций.

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ ПЕРВОПРОХОДЦАМ

Если вы намерены покопаться в этой области, советую вам подготовиться к негативным реакциям со стороны окружающих. Я столкнулся с этим совершенно неожиданно. Хотя меня часто хвалили за смелость, как полагали совершенно необходимую для изучения и описания явлений, касающихся смерти, скептики – ученые и врачи – никогда не высмеивали меня, и мое раннее исследование обошлось без нападок.

Все изменилось, когда дело коснулось настоящей работы. Я сказал одному психологу о моих планах исследования и услышал: «Это угробит твою карьеру!» Моя приятельница, интеллигентная женщина, охарактеризовала проект как «дурацкий и смешной» и даже запретила говорить о нем в ее присутствии.

Но один случай был для меня самым знаменательным. В декабре 1991 года в госпитале я обследовался по поводу очень высокого уровня гормона тироида – нарушения, известного как гипертироидизм.