Твоя маленькая ложь (СИ) - "Alena Lavr"

— Капучино и один марципановский рожок, — отчеканивает он, словно отдавая приказ кассиру, и направляется в сторону моего столика. — Что за истерики, Лилибет? — интересуется он, разворачивая стул спинкой вперед, облокачивая об него сложенные руки.

— Почему ты не рассказывал мне об Изабелле? — тихо спрашиваю я, поднимая голову и сквозь пелену настилающих волос, смотрю на Чака. — Неужели это так трудно — взять и рассказать? — я медленно убираю волосы с лица, заправляя их за ухо.

— Если мне не изменяет память, мы уже говорили на эту тему, — со стальным спокойствием проговаривает он, твердо направляя на меня решительный взгляд. — Обещаю, в ближайшем будущем я все тебе расскажу, доверься мне.

Несколько секунд я продолжаю смотреть на него настороженным взглядом, пытаясь разгадать его эмоции, чувства, мысли, но прихожу только к одному логическому завершению: я впервые ничего не понимаю…

— Ну, как я могу тебе не довериться? — громко выдыхаю я. — Ты тот мальчик, который в свое время заставил меня поверить, что есть другая жизнь, во многом отличающаяся от жизни со злобным отчимом, который спит и видит, как избивает меня, — я отвожу взгляд в сторону окна, наблюдая как голуби осаждают трехлетнего малыша с куском хлеба, и проваливаюсь в тяжкие воспоминания. Разворачиваясь на Чарльза, я замечаю, как за наш столик приносят капучино и сдобный рожок. — Ты хочешь, чтобы я растолстела и никогда не вышла замуж, да?

— Я просто хочу, чтобы ты хоть что-нибудь съела, — на лице его зарождается искренняя улыбка. — Эли?

Делая глоток горячего капучино, я вопросительно смотрю на него, ощущая, как горячая жидкость медленно проникает в организм, согревая меня.

— Я надеюсь, мы договорились на счет знакомств? — с сомнением спрашивает он, сжимая губы.

— В ближайшее время я планирую знакомства только с администрацией университета, — монотонно проговариваю я, ледяными ладонями прирастая к горячей кружке.

Я бросаю на него взгляд, и меня буквально забрасывает в детские воспоминания. Он снова улыбается той самой мальчишечьей улыбкой, которая каждый раз растапливала сердце десятилетней девчонке снова и снова. И меня буквально поражает то, с какой скоростью меняется его настроение.

— Дай угадаю, ты что-то хочешь мне сказать? — с сомнением спрашиваю я, приподнимая брови.

— Мои родители хотят пригласить тебя на ужин сегодня вечером, — сообщает он с грандиозной улыбкой на лице.

— Правда? — я удивленно вскидываю брови. — Это … неожиданно.

Последний раз я была в гостях у Чака три месяца назад. Он не любит принимать гостей по непонятным мне причинам, хотя его мать — весьма гостеприимная женщина. Чего не скажешь об отце, который по уши в своих делах и не любит, когда в редчайшие свободные минуты в его доме находятся посторонние люди. Чак как-то раз упоминал, что его отец владеет каким-то крупным агрохолдингом, во что я особо не вникала.

Чарльз поджимает губы, пытаясь изображать былую улыбку, которая совсем недавно красовалась на его лице, но выходит совсем наоборот. Его глаза цвета безоблачного неба продолжают что-то скрывать от моего взора.

— Мама говорит, что вы давно не виделись, да и у отца появились пару свободных часов. Сама прекрасно понимаешь, что у него в ежедневнике расписана каждая минута, — сообщает он, сохраняя свою непроницательную улыбку.

Несколько минут я смотрю на него, все так же безуспешно пытаясь прочесть его эмоции, осознать, что же он от меня скрывает, и почему я не могу понять, что именно. Замечая небольшую паузу в разговоре, возникшую между нами и явное отсутствие ответа с моей стороны, он принимает решение разрушить эту странную тишину.

— Эли? — он неожиданно дотрагивается до моей ладони теплой рукой, — так мне заезжать за тобой сегодня?

— Что? — опоминаюсь я, отдергивая руку от его теплой ладони. — Ах, да, конечно, я с удовольствием встречусь с твоими родителями.

Я наблюдаю как напряжение на лице Чака после моих слов постепенно спадает, и он вновь превращается в того добродушного и милого мальчика, которого я знала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Которого я знала раньше.

***

— Мам, я пришла, — кричу я на весь дом, бросая свой рюкзак на диван, но в ответ получаю лишь безмолвную тишину. — Мам, ты дома?

Я прохожу мимо кухни, где совершенно отсутствуют улики какого-либо присутствия мамы. Спотыкаясь об медицинский журнал и, удивляясь такому беспорядку, я прохожу в ее спальню, улавливая приглушенный плач. Останавливаясь возле приоткрытой двери, я на секунду цепенею. В один момент я ловлю себя на мысли, что никогда не наблюдала маму плачущей. Неужели она так умело скрывала свои эмоции? Наверное, произошло что-то невероятно серьезное, что-то, что смогло выбить ее из колеи. Сглатывая комок неуверенности и собирая всю свою волю в кулак, я толкаю деревянную дверь цвета слоновой кости вперед и на мгновение задерживаю дыхание.

Она сидит на маленькой табуретке своего туалетного столика и смывает макияж ватными дисками, размазывая его остатки по всему лицу и время от времени всхлипывая от рыданий. Деревянная дверь предательски скрипит, оповещая о моем визите и, замечая меня в зеркале, она поспешно начинает вытирать слезы со щек.

— Мам, что случилось? — обеспокоенно спрашиваю я глухим голосом, боясь подойти и прикоснуться к ней. — Если ты из-за того, что я не ночевала дома, то не беспокойся, Чак обо всем позаботился.

Она вяло улыбается, вскидывая руки для объятий, и я без размышлений бегу к ней. Мама с нежностью прижимает меня к себе и целует в лоб. Некоторое время мы молча стоим, плотно прижимаясь друг к другу. Всем телом ощущаю, как учащенно бьется ее сердце, и очень надеюсь, что она не заметит, что мое бьется в десятки раз сильнее.

— Ты в порядке? — произносят мои губы, прежде чем я успеваю задать вопрос. — Что произошло? — шепчу я, утыкаясь в ее плечо и стараясь всеми силами сдерживать слезы.

— Эли, — спустя несколько секунд доносится ее дрожащий голос, — сейчас наша жизнь изменится.

Я резко отрываюсь от ее плеча, глядя в ее покрасневшие от слез глаза цвета грозовой тучи.

— Что ты имеешь в виду? — растерянно произношу я, пытаясь уловить ее взгляд.

Внутри все сжимается до размера мухи. Ужасающие мысли заполоняют голову, пытаясь раздавить меня, сжечь, уничтожить изнутри. Земля под ногами на мгновение пошатывается, а сердце будто намеревается тотчас же выпрыгнуть из грудной клетки.

Если судить по поведению мамы, то эти изменения явно не предрекают ничего хорошего. Вряд ли она имеет в виду, что мы выиграли миллион евро или что мой мертвый отец, которого я ни разу не видела, внезапно воскрес и вознамерился жить с нами.

— Мам, не молчи, пожалуйста, — отчаяние вырывается у меня из груди и застывает в воздухе на несколько секунд.

Трясущимися от волнения руками она смахивает слезу с моей горячей щеки, продолжая избегать зрительного контакта со мной.

— Я сегодня была у доктора … — неуверенно начинает она, делая неутешительную паузу, — наши худшие подозрения подтвердились. У меня обнаружили рак головного мозга, — пауза. У меня на миг замирает сердце. На какое-то время мой организм остается без кислорода. — Доктор говорит, что прогноз неутешительный, у меня третья стадия, необходима химиотерапия и операция.

Последние слова она произносит почти бесшумно.

Некоторое время я молчу, обескураженная ее словами. Мама в последние месяцы частенько жаловалась на постоянные головные боли по вечерам и ночам, но тогда мы не придали этому никакого серьезного значения. Как же я была глупа и полностью погружена в свои проблемы…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В какой-то момент мне кажется, что я не дышу. Я прихожу в себя, когда мама крепко сжимает мою кисть, пытаясь вернуть меня к реальности.

— Сколько стоит операция? — спрашиваю я почти бесцветным голосом.

Мама опускает тяжелый взгляд.

— Это очень большая сумма для нашей семьи, — спустя несколько секунд раздается едва слышный шёпот с ее стороны.

— Мама! Сколько? — восклицаю я, вырывая ладонь из ее руки и усаживаюсь на пол, чтобы быть на одном зрительном уровне вместе с ней.