Мас: Тэйри - Джек Вэнс

Спустившись к Парадной набережной, извозчик поехал вдоль берега на восток мимо портовых гостиниц и таверн. Набережная кончилась — водитель направился вверх по Полукольцу, свернул налево и подъехал вдоль пологой возвышенности Чама к каменной арке ворот с чугунным изображением двуглавого крылатого змея — гербом Д’Эверов.

Внутренняя аллея вилась среди деодаров и родоподов, мимо декоративных насыпей и клумб, заросших пурпурными ромашками, белоснежными колоколосьями, алыми огнелистами. Показался особняк Д’Эверов — высокое строение из серого камня с огромными окнами, застекленными сотнями фасетчатых панелей, и многоскатной крышей, делившей верхнюю часть фронтона на дюжину отдельных мансард с круто торчащими коньками и многогранными эркерами.

Кеб остановился. Джубал вышел и задержался, чтобы рассмотреть здание. Извозчик показал пальцем: «Парадное крыльцо напротив. Хотя вам, конечно, подобает пройти к боковому входу — туда ведет тропинка через кусты, не потеряетесь».

Джубал холодно обернулся: «Ваши замечания возмутительны!»

«Возмущайтесь на здоровье. Заплатите четвертак, и я избавлю вас от своего присутствия».

Когда экипаж удалился, Джубал возобновил изучение дома Д’Эверов — бесспорно, особняк внушал почтение. Игнорируя окольную тропу, Джубал взошел по широким ступеням, пересек веранду и приблизился к узкой, высокой двустворчатой двери, украшенной литыми чугунными розетками, повторявшими мотив крылатого змея. Дверь приоткрылась — ее заслонил швейцар в темно-зеленой ливрее: «Да? Вы с каким поручением?»

«Я хотел бы говорить с Нэем Д’Эвером».

«Их высокоблагородие[10] не принимают случайных посетителей».

Джубал оттеснил лакея и прошел в величественный шестиугольный вестибюль. Судя по всему, Нэй Д’Эвер проводил дни в изысканной обстановке и не мог пожаловаться на недостаток средств. На полу красовался двух- или трехжизненный джанский ковер потрясающей работы, будто светившийся изнутри глубокими, но не кричащими тонами. В соседние помещения вели просторные сводчатые проходы, с внутреннего балкона второго этажа спускалась широкая лестница.

Не замедлил явиться мажордом, вежливо, но холодно спросивший: «Что вам угодно?»

«У меня дело к его превосходительству Нэю Д'Эверу. Потрудитесь объявить, что его хочет видеть достопочтенный Джубал Дро-уд».

«Это невозможно. Не могу ли я передать сообщение?»

«Будьте добры, известите его превосходительство о том, что я привез срочное письмо. Оно может быть вручено только ему лично».

По лестнице спускалась стройная, довольно высокая молодая женщина с высокомерно-безразличным лицом. Джу балу никогда еще не приходилось видеть таких красавиц. Чуть глянцевые светлые волосы с темнеющими промежутками прядей гладкой волной ниспадали к шее и распускались по плечам. На ней были белые брюки в обтяжку, свободная серая блуза и модная воздушная шаль из белого пуха, прикрывавшая плечи. Незнакомка, казалось, не замечала Джубала: «Что такое, Фланиш? Какое-нибудь затруднение?»

«Никакого затруднения, леди Миэльтруда. Этот господин привез сообщение для его превосходительства».

«Так возьми его и положи на стол в библиотеке. И вызови карету».

«Насколько я понимаю, речь идет о срочной депеше, которая может быть передана только лично в руки его превосходительства», — уточнил Фланиш.

Миэльтруда соблаговолила взглянуть на Джубала — глазами, удивительно лишенными всякого выражения: «Его превосходительство заседает в Парларии. Депеша не может подождать?»

Джубал ответил столь же спокойно и холодно: «Об этом может судить только Нэй Д’Эвер».

Слегка раздосадованная, Миэльтруда вскинула голову — ее шевелюра заволновалась светлыми и темными переливами: «Тогда лучше поезжайте со мной. Я собираюсь в Парларий и могу устроить аудиенцию».

Джубал отвесил церемонный полупоклон: «Удачная мысль». Подняв глаза, он обнаружил, однако, что слова его были обращены к удалявшейся спине молодой особы. С усилием сохраняя невозмутимость, Джубал последовал за ней на террасу и спустился к небольшой черной самоходной карете, поджидавшей у крыльца. Вступив на подножку, Миэльтруда поднялась в салон. Джубал тоже вошел и сел рядом с ней. Высокомерная блондинка сперва напряглась, но потом обреченно пожала плечами. Джубал понял, что ему предназначалось место на козлах рядом с шофером, и смог изобразить ледяную улыбку. Его амбиции внезапно кристаллизовались, он принял окончательное решение. Да, он сделает блестящую карьеру, преодолеет препятствия, превзойдет соперников силой характера и заставит тех, кто привлекает его внимание — например, изумительное существо, сидевшее с ним в карете — обращать внимание на него!

Самоходный экипаж передвигался по сложному маршруту среди лесистых холмов, мимо мшистых каменных стен и высоких живых изгородей из переливчатых кустов искромета. Ветерок из приоткрытого окна нес запахи влажной растительности — муара, древесной фиалки, гелиотропа — чем-то напоминавшие о древнем благополучии и зажиточном покое. Карета затормозила у высокого старинного особняка. Из открывшихся ворот выбежала девушка с каштановыми волосами. Дверь кареты открылась, подножка опустилась. Уже поднимаясь внутрь, резвая шатенка заметила Джубала и опешила: «Мы, кажется, не одни? Это кто такой?»

Миэльтруда взглянула на Джубала так, будто видела его впервые: «Какой-то курьер. У него депеша для отца». Она обернулась к Джубалу: «Откровенно говоря, вам следовало бы ехать с шофером».

«Вы заблуждаетесь, — отозвался Джубал. — Мне подобает ехать именно здесь».

Девушка с каштановыми волосами забралась в карету: «Ладно, неважно».

Миэльтруда капризно ворчала: «Мы собрались на официальный прием — а он, по-моему, глинт».

«Я высокородный глинт, — сказал Джубал. — Ваше беспокойство безосновательно». Он постучал шоферу: «Поехали!»

Девушки удивленно воззрились на нахала, пожали плечами и больше не обращали на него внимания. Карета катилась вниз по склону к центру города. Подруги болтали о пустяках, упоминая имена и события, Джубалу неизвестные.

Брюнетку звали Сьюной. Она казалась Джубалу чрезвычайно привлекательной и значительно более дружелюбной и легкомысленной, нежели ледяная Миэльтруда. Заколдованный, Джубал изучал лицо Сьюны — лоб, полузакрытый кудрявыми локонами, большие раскосые глаза, широкие скулы, чуть впалые щеки, изящно заостренный подбородок. «Впечатлительного молодого человека, — думал Джубал, — это лицо… эти обворожительно противоречивые мимолетные выражения… могли бы свести с ума». Сьюна не умела игнорировать попутчика-горца так нарочито, как это удавалось Миэльтруде, и время от времени бросала на него быстрый взгляд — видимо, присутствие глинта в экипаже ее не слишком задевало.