Народ и власть в России. От Рюрика до Путина - Эрик Форд

Карл V, всемогущий император, чья власть простиралась почти на всю Европу, поднял кисть Тициана, когда тот уронил ее. Правитель, перед которым дрожали целые народы, перед которым сгибался мир, сам склонился перед художником, признавая, что настоящий талант выше власти! А у нас власть в лучшем случае оказывала снисходительное покровительство таланту, часто оскорбительное для него. Пушкину, нашему величайшему поэту, царь Николай I обещал, что сам будет его цензором, и проверял его работы, будто строгий учитель у нерадивого ученика.

Пушкин вообще числился в первых рядах вольнодумцев. Грекулов, чью книгу вы использовали, писал, как некий духовный пастырь сказал про Пушкина, что тот «нападает с опасным и вероломным оружием насмешки на святость религии, этой узды, необходимой для всех народов, а особенно для русских». Другой пастырь соизволил заметить: «До Пушкина все наши лучшие писатели – Державин, Карамзин, Жуковский – были истинные христиане. С него же, наоборот, лучшие писатели стали прямо и открыто совращаться в язычество… Даровитейшие, самые модные из писателей взывают к общественному перевороту… Помолимся, – да сгонит господь эту тучу умственного омрачения, нагнанную отчасти и предосудительным примером поэта!» Рясоносных защитников алтаря и царского престола не останавливало даже то, что Пушкин прежде всего был русский поэт, его любовь к России не подлежит никакому сомнению.

Он ответил своим гонителям убийственным стихом:

…Мы добрых граждан позабавимИ у позорного столпаКишкой последнего попаПоследнего царя удавим.

– Что касается православия, то оно до сего дня не потеряло своей мракобесной сущности, – продолжала Елена. – Вам известно, конечно, что «православные активисты» набирают сейчас силу в России, они имеют все большее влияние на ее жизнь. Их действия становятся все более вызывающими и жестокими: с криками «Русь святая, храни веру православную!» эти «активисты» нападают на всех, кто, по их мнению, чем-либо оскорбляет «святую православную Русь». Никто не застрахован от таких нападений, им подвергаются как случайные люди на улице, почему-то не понравившиеся «православным активистам», так и деятели науки и культуры, имеющие дерзость иметь свободный образ мысли. «Православные активисты» срывают спектакли, громят выставки, разбивают скульптуры, повреждают картины; выступают с прямыми угрозами в адрес своих противников.

Эти выходки очень редко получают со стороны властей квалификацию уголовных преступлений: в большинстве случаев «активистам» все сходит с рук. Создается ощущение, что власти выгодна поддержка православных молодчиков. Официальная церковь, на словах якобы осуждая их, на деле сама нагнетает обстановку своим заявлениями «об угрозах православию» и «российским традициям». Прямым следствием этого является рост соответствующих настроений в обществе – показательно, что когда известный у нас журналист и политик Леонид Гозман в своей передаче на радио дал возможность высказаться одному из самых одиозных «православных активистов», называющему себя «Энтео», то большинство слушателей поддержало «активиста». Гозман тогда сказал: «Меня крайне огорчает, что дикая, средневековая позиция, которая высказывалась сегодня нашим гостем, получила поддержку 56 процентов наших слушателей. Это заставляет тревожиться за будущее нашей страны».

А я, когда слушала эту передачу, вспомнила слова Спинозы: «Все религии – это предрассудки, которые превращают людей из разумных существ в скотов и которые будто нарочно придуманы для окончательного погашения света разума, так как совершенно препятствуют верующим пользоваться своим собственным суждением и отличать истину ото лжи»…

Что же нам делать, как не быть отброшенными назад в мрачное средневековье? – спросила Елена, и сама ответила на свой вопрос. – Чаадаев правильно сказал: «Русское общество, – по крайней мере, его образованная часть, – должно начать свое движение с того места, на котором оборвалась нить, связывающая Россию с западным миром».

Иван Грозный

Возвращаемся к историческому обзору. Иван IV Грозный (1530–1584) – знаковая фигура для России. При слове «царь» русские обычно вспоминают именно его. Он в самом деле первым официально венчался на царствование (в 1547 году) и олицетворял знаковые качества русского царя: грозную силу власти, ее божественный характер, безусловное подчинение ей и безжалостную расправу со всеми, кто осмеливался или мог осмелиться выступить против нее. При этом Иван Грозный вел бескомпромиссную борьбу с Западом и замирял для России восточные страны: при нем Россия разгромила и присоединила к себе последние остатки Золотой Орды, татарского государства на Волге, и шагнула за Урал, начав присоединение Сибири.

Сама личность царя была необыкновенно колоритной: он не получил хорошего образования, потому что рано потерял отца и мать, а высшей русской аристократии («боярам»), занятой яростной борьбой за влияние при дворе, не было, в сущности, никакого дела до молодого Ивана. Недостаток образования он восполнял чтением, но оно было хаотичным и бессистемным: впоследствии историков поражала «каша», которая содержалась в его посланиях – в них были перемешаны, часто безо всякого смысла, ссылки на римских, греческих авторов, на библейских и мифических героев, а также на незначительные исторические персонажи, запавшие в голову Ивану только потому, видимо, что ему попалась какая-то случайная книга о них.

Развитый не по годам Иван разделял, однако, дикие суеверия, свойственные этому времени: вера в колдунов, в духов, привидения, в порчу и черную магию удивительным образом сочеталась у него с православием.

Он был подозрительным, мнительным и патологически жестоким правителем. Даже в этот жестокий век жестокость царя Ивана ужасала современников. Сам он оправдывался тем, что является хранителем «святой Руси» и истинной православной веры; он считал себя наместником Бога на земле, и как Бог может по своей воле миловать или казнить своих рабов, то есть весь род человеческий, так и царь может распоряжаться жизнью своих подданных. Иван прямо писал об этом в письме к князю Курбскому, когда-то своему другу и ближайшему советнику, бежавшему потом от жестокости царя в Литву: «Жаловать мы своих холопов вольны, а и казнить вольны же». Под «холопами», то есть домашними рабами, понимались все жители государства. А «православная пресветлость», пишет царь, состоит в том, чтобы «царство свое в своей руке держать, а рабам своим не давать властвовать».

За годы правления Ивана Грозного в России было убито (главным образом, зверски казнено) одной только высшей аристократии около 4 000 человек. Царь аккуратно заносил их в свой поминальный список («синодик»), чтобы помолиться за них, но люди низшего сословия этой чести не удостаивались – как типичный представитель феодальной эпохи, царь Иван считал низшее сословие «подлым», не достойным упоминания. Даже имена дворян не всегда упоминались царем в его «синодике» – часто там было написано, что истреблено «великое число» мужчин, женщин и детей, а имена их «ты, Господи, знаешь». Впрочем, личная гвардия царя – «опричники» – были более пунктуальны и в своих отчетах царю сообщали, сколько людей из низшего сословия уничтожили. Так, при разгроме города Новгорода (в 1570 году), где царь заподозрил измену, в одном лишь из отчетов опричников, составленным главным царским палачом Малютой Скуратовым, значатся 1490 человек, а всего в Новгороде погибло, по разным оценкам, от 4–5 тысяч (по данным историка Руслана Скрынникова) до 10–15 тысяч человек (по данным историка Владимира Кобрина) – и это при общем количестве населения города в 30 тысяч человек!

Впрочем, опричники убивали не только жителей собственно Новгорода, но и всей новгородской земли, разъехавшись на 200–300 миль по ее окрестностям. Русская летопись, приводимая в книге «Повесть о походе Ивана IV на Новгород» (Москва, 1969) сообщает, что царь Иван велел обливать новгородцев зажигательной смесью и затем, обгорелых и еще живых, сбрасывать в реку Волхов; иных перед утоплением волочили за санями; «а жен их, и мужеского, и женского пола младенцев» он повелел вязать по рукам и ногам, «младенцев к матерям своим», и «с великой высоты метать их в воду». Кроме того, царь устроил в Новгороде настоящий ад, каким он описан в церковных преданиях, – людей жарили в раскаленной муке, заживо варили в котлах, резали на части. Новгородский летописец рассказывает, что были дни, когда число убитых достигало полутора тысяч; а дни, в которые избивалось 500 − 600 человек, считались счастливыми.

Общее число жертв жестокого царя неизвестно, но все современники единодушны в том, что после Ивана Грозного русская земля «сильно запустела». Не случайно русские с запредельным ужасом проходили мимо места его захоронения в Архангельском соборе Московского Кремля; они крестились и просили Бога, чтобы царь Иван не воскрес.