Хранитель кладов - Андрей Александрович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В какой-то момент показалось, что меня засунули в костер, после я осознал, что не могу дышать и это, скорее всего, действие яда, который у такой-то зверюги наверняка особо ядреный, а после я умер. Не может человек после такого выжить.
И как же я удивился, когда осознал, что ошибался. Вернее, сначала пришел в себя, а уж после удивился.
— Очухался, Валера Швецов из Москвы? — хмуро спросила меня девушка, сидящая напротив и ворочающая палочкой угли в костре, который теперь пылал не так ярко и сильно. — Экая досада. Лучше бы сдох!
— Спасибо на добром слове, — я пошевелился и осознал, что сижу, привалившись спиной к дубу. — Ох, какой лютый бред мне привиделся.
— Да? — издевательски осведомилась у меня собеседница, которая, кстати, успела переодеться, балахона и след простыл. Теперь на ней были черные джинсы и короткая кожаная куртка. — И что же тебе примерещилось? Не поделишься?
— Змея, — не стал чиниться я. — Вот такой вышины, вот такой ширины. Говорящая!
— Ух ты! — восхитилась незнакомка. — А что еще? Она, поди, и колдовать умела!
— То есть это был не сон? — уточнил я обреченно. — Вот, блин! А так хотелось не поверить своим глазам. Только вот теперь я за свое психическое здоровье начинаю бояться. Слушайте, но такого же не бывает? Нет на свете заколдованных мест, говорящих змей, волшебных колец и ковров-самолетов.
— Ковров-самолетов и правда нет, можешь успокоиться, — усмехнулась девушка. — В наших широтах точно. А вот с остальным — не торопись с суждениями.
Вот все же что хорошо в человеческой психике, так это ее гибкость. В какой-то момент нереальность происходящего дошла до такого градуса, что я просто перестал нервничать от осознания творящегося вокруг меня бреда. Ну есть и есть. Наступит утро — и вся эта чертовщина растает вместе с туманом, который вон уже начинает ложиться на луг.
— Ох, Валера Швецов из Москвы, если бы не Великий Полоз со своими древнеславянскими замашками, я бы из тебя сейчас всю кровь по капле выпустила, — мечтательно произнесла вдруг девушка. — Ты бы так орал! О смерти меня молил!
Вот тут я поверил сразу. Тон был самый что ни на есть миролюбивый, она, наверное, таким же с официантами разговаривает в ресторанах, когда еду себе заказывает. То есть буднично-привычный был тон.
Но при этом мне было предельно ясно — убила бы она меня. Как пить дать. И отчего-то мне кажется, что фиг бы я ей в этом помешал.
— Слушайте, я просто заблудился, — мне стоило большого труда вложить в голос максимум доброжелательности. — Увидел огонь, вышел на него. Откуда я мог знать, что тут происходит… Ну, то, что было.
— Это называется «обряд», — любезно сообщила мне девушка. — Очень старый, очень сложный, в котором надо учесть массу мелочей. Время, место, фазу луны, даже породы дерева, которые пойдут в костер. Количество крови, которую надо плеснуть в пламя. Вот только тебя, сокола ясного, я в расчет не взяла. А ты приперся и все испортил. У, скотина!
— Сами вы… — я окончательно осознал, что добра от этой красотки ждать не стоит, потому и миролюбие из голоса убрал. — Сказано же — случайно все получилось. Я, между прочим, из-за вашего обряда теперь, наверное, к психологу буду ходить, как американцы в фильмах. Душевную травму лечить. Я думал, тут среднестатистический лес, а оказалось, вон, заповедник сказок. Огненные змеи и ведьмы вроде вас.
— Ты бы лучше парня поблагодарила, — вмешался в наш разговор кто-то третий, кого лично я не видел. — Он тебя от смерти спас! Причем два раза!
— От какой смерти? — устало возразила девушка невидимому собеседнику. — С чего бы?
— Дура ты, девка, — из дупла, которое, оказывается, имело место быть в стволе дуба, показалась голова, на которой красовалась изрядно потертая кепка-восьмиклинка. — Если бы не этот человек, тебя сейчас уже мыши бы обнюхивать начали. Они к мертвым телам всегда первые поспевают. А там и муравейники бы открылись с восходом солнца.
Произносивший все это оказался сухеньким невысоким старичком, который неожиданно ловко для своего возраста выбрался из дупла, а после устроился у костра между нами.
Слова его девушка выслушала внимательно и, к моему великому удивлению, даже возражать не стала.
— Ты молода еще, ведьма, жизни не знаешь, — продолжал тем временем вещать старичок. — Потому и не поняла, что ты для Полоза служила забавой, которая на миг скрасила его существование. Забавляло его то, что какая-то смелая мошка что-то над ухом у него пищит, только потому он сразу тебя и не прихлопнул. Виданное ли дело — его, слугу Велеса, какая-то людская ведьма потревожить посмела? Ладно бы в тебе хоть капля старой крови текла, какое-никакое оправдание, так и этого нет. Да ты даже не глава ковена! В «черном танце» не кружилась, «Голубиную книгу» в глаза не видела, к таинству вед не допущена. Ты о чем вообще думала? Вы там, в городе, совсем с ума посходили?
И снова девушка промолчала. Мало того — губу закусила, а значит, признала правоту этого странного существа.
— Если бы не этот человек, то убил бы он тебя, причем страшно, уж поверь. Смерть тела — ерунда, а вот душе твоей такое предстояло бы, что помыслить нельзя. Так что ты не ругать его должна, а благодарить, как то Покон велит.
— А второй раз я ее как спас? — мой вопрос удивил обоих, как видно, эта парочка не предполагала, что у меня есть право поучаствовать в беседе.
— Не «как», а «от кого», — благожелательно ответил странный старичок. — От меня. Если бы удалось упросить Полоза ее отпустить, то из леса все одно бы не вышла. Закрутил бы я эту шлендру по тропинкам, деньков пять по ним погонял, чтобы извелась вся, а после завел в овраг, где у меня волчья семья обитает. Им на прокорм, мне на радость. И в сороку или кошку, девонька, ты бы не перекинулась. Это мой лес, тут мои законы.
— Суров ты, дедушка, — глаза девушки нехорошо блеснули. — Мы вроде не ссорились. Я со всем уважением к тебе, дарами поклонилась, а ты меня волкам на съедение.
— А ты как думала? — в этот момент почти комедийный дедуська вдруг обрел некую монументальность, мягкие и расплывчатые в свете костра черты его лица приобрели довольно грозные очертания, в нем ощутимо почувствовалась древняя и не очень добрая сила. — Прийти в мой дом да сотворить в нем волшбу, за которую
