Нежданное счастье - Марджори Шубридж

Охранники поднялись на борт и передали капитану Джеймисону пачку бумаг.

— Отдадите это управляющему, когда прибудете в Ботани Бей[3]. Тут их фамилии, список преступлений и условия содержания. Не волнуйтесь, сэр, больших хлопот они вам не доставят. В основном это взломщики и карманники. Девять мужчин и полдюжины женщин.

— Какие же преступления совершили женщины?

— Большей частью это воровки и проститутки, которые обирали своих клиентов, за исключением одной, отправившей на тот свет родную мать.

Росс Джеймисон удивленно вскинул брови.

— Убила собственную мать? Это серьезное преступление. Почему же ее не повесили?

— Мы точно не знаем, сэр. Наверное, судья попался не слишком суровый, к тому же она очень молода.

— И должно быть, порядочная дрянь! — сказал пораженный до глубины своей пресвитерианской души капитан. — Как же она себя ведет? Наверное, вспыльчива?

Охранник почесал колючий подбородок.

— Обычно она бывает очень послушна, сэр, но если кто-то из старших товарок пытается чего-то добиться от нее, она превращается в дикую кошку.

— Я не допущу драк на своем корабле! Если она только попробует начать ссору, ее проучат веревкой и навсегда отобьют охоту устраивать потасовки.

— Да, сэр.

Охранник посмотрел на его смуглое загорелое лицо — суровый взгляд и плотно сжатые губы убеждали в том, что этот человек сдержит свое слово.

— Сэр, вы примите их на корабль прямо сейчас?

— Да. Мой младший помощник покажет вам отведенное для них место в кормовом трюме.

Росс снова вышел на верхнюю палубу и, облокотившись о поручни, стал наблюдать за тем, как осужденные поднимались на борт. Все женщины выглядели одинаково — в лохмотьях, с длинными распущенными волосами. Через десять минут помощник доложил:

— Весь груз находится на корабле, сэр, все трюмы задраены!

Росс кивнул и отдал приказания команде:

— Всем занять свои места! Сняться с якоря и отдать швартовы!

«Грейс» резво заскользила по волнам Бристольского залива. Дул свежий ветер, и солнце, поднимавшееся за горизонтом, окрашивало облака в нежные золотисто-розовые тона.

Уже через неделю баркентина обогнула острова Силли и оставила их позади. Все это время стояла хорошая погода, но едва корабль приблизился к северным берегам Франции и направился в Бискайский залив, небо нахмурилось.

Рулевой взглянул на капитана Джеймисона, внимательно смотревшего на компас.

— Капитан, погода портится, — осмелился нарушить молчание рулевой.

Росс перевел на него мрачный взгляд.

— Да, черт бы ее побрал! Измените курс. Пойдем ближе к материку, — он устремил взор вдаль. — Хуже всего то, что мы не сумеем обогнать эти тучи. Если мы застрянем у берегов Франции, то напрасно потеряем время. Проклятый залив! Его воды капризны, как женщина.

Он кивнул рулевому и решил спуститься вниз, чтобы проверить, надежно ли закреплен груз.

Ветер крепчал, и команда корабля стала готовиться к быстро приближающемуся шторму. Проходя по корме, капитан даже не задумался о своем «живом грузе» — хозяйственный инвентарь, который «Грейс» везла для поселенцев, был для Росса гораздо важнее кучки осужденных. Пока у них есть пища и вода и возможность получить необходимую медицинскую помощь у корабельного врача, они для него — все равно, что овцы, которых «Грейс» возьмет на борт в Кейптауне. Пошел дождь, и капитану пришлось облачиться в дождевую накидку, чтобы занять пост на мостике. На море начиналась настоящая буря, волны с яростью обрушивались на корму и швыряли судно то вверх, то вниз, словно какой-то великан играл в кораблики.

Проклиная погоду, капитан Джеймисон ввалился в рулевую рубку и улыбнулся рулевому. Лица обоих мужчин были полны азарта: им доставляла удовольствие борьба со стихией, какие бы сюрпризы ни готовила судьба. Сражение с морем — всегда огромное наслаждение для настоящего моряка.

Битва корабля с морем длилась больше недели. Время от времени вдали показывались берега Франции, но «Грейс» упорно старалась держаться своего курса, хотя снасти скрипели и вздрагивали под напором ветра и ударами волн. Как только Бискайский залив остался позади, море сразу стало спокойнее, а небо перестало хмуриться, будто стихия признала себя побежденной. Любопытное солнце выкатилось из-за туч и приветливо улыбнулось маленькому кораблю.

Капитан Джеймисон потер давно не бритый подбородок и в свою очередь улыбнулся солнцу.

— Джейк, мы почти в Лиссабоне и, надо сказать, совсем без повреждений!

— Да, капитан. Держим курс на Лиссабон!

Внизу, в кормовом трюме Джульетта Вестовер открыла глаза и увидела через решетку люка голубое небо. До этого оно все время было темным, и волны, проникавшие с палубы, окатывали лестницу, идущую от люка, ледяной водой, поэтому сейчас появление солнца в голубом небе показалось девушке невероятным. Она обвела взглядом пропахший рвотными массами трюм и распростертых на матрацах, изнуренных морской болезнью осужденных с вялыми бледными лицами. Джульетта тоже измучилась за время шторма, но не столько от качки, сколько от зловонной атмосферы. Если бы ей позволили подняться на обдуваемую свежим ветром палубу, где соленые брызги летели в лицо, она бы не так страдала от спазмов в желудке и тошноты. Но все же какое счастье спокойно лежать на матраце и смотреть в голубое небо после этой долгой бури. «Сколько же продолжался шторм? — подумала девушка. — Наверное, несколько недель… Или я потеряла счет времени, постоянно находясь в темноте? Может быть, нам теперь разрешат выходить на прогулку по палубе?» Кроме паренька с камбуза, который подвесил в трюме бочку с питьевой водой и каждый день спускал на веревке плетеную корзину с продуктами, да других осужденных, общаться Джульетте было не с кем, но разговаривать с этими людьми ей не хотелось.

Когда корабль оказался в тихих водах вблизи португальских берегов, заключенным было велено вычистить трюм. Сверху им бросили щетки и швабры, а люк оставили открытым. Никто не спустился к ним вниз, только паренек с камбуза вытаскивал наверх матерчатые ведра с грязной водой и возвращал их полными чистой воды. Все это делалось под презрительным взором младшего помощника капитана, который следил за происходящим с палубы, держа в руках заряженный карабин. Когда в трюме стало более-менее чисто, осужденным было разрешено подняться на палубу.

Джульетта вдохнула полной грудью свежий морской воздух и крепко взялась за поручни. Ветер разметал ее длинные волосы. «Каким разным может быть ветер, — подумалось Джульетте, — он всегда несет с собой атмосферу тех мест, откуда прилетает». Ветры ее детства несли с собой запахи лесов, мокрых изгородей и диких лошадей. Ветер, дующий сейчас, имел соленый привкус и бодрил тело и душу. А когда корабль приблизится к Африке, ветер, наверное, станет горячим или исчезнет вовсе. Интересно, какие ветры гуляют в Новом Южном Уэльсе? Жарко там или холодно? Никто в трюме не знал этого, а человек с карабином в руках вряд ли станет беседовать на подобные темы.