Вчерашние розы - Хизер Кэлмен

— Кажется, моя милая женушка работает над расширением своего лексикона.

— Мистер Парриш, — начала Хелли, решительно игнорируя высказывания Сирены и собственное смущение от услышанного: — Что касается вашей руки…

— Боже правый! — воскликнул Джейк, когда Сирена произнесла несколько слов, которые наверняка доктор Гардинер никогда раньше не слышала.

— Понятия не имею, где она могла всего этого набраться! Послушайте, леди Миссионерка, я обещаю тщательно промыть руку и даже позволю Хо и Селине сделать мне перевязку, чтобы вы себя спокойнее чувствовали…

— Боже! — резко вскрикнула Сирена, криво улыбаясь.

— Боже?

— Да, молитесь за свои грехи, если не хотите попасть в ад! Разве вы не видите, чем дьявол наградил меня? — И больная указала на свой живот.

Джейк устало потер глаза неповрежденной рукой. Если и был человек, одержимый глубокой печалью, то это Джейк Парриш.

— Она думает, что ее боль вызвана демонами ада. — Джейк произнес это улыбаясь, но при виде этой улыбки у Хелли сердце заныло от жалости. — Если учесть, что Сирена видит во мне воплощение дьявола, то она по-своему права. Во всяком случае, доктор Гардинер, моя жена уже несколько часов в родовых муках, и от вас зависит, чтобы она нормально разродилась.

Джейк вышел из комнаты и закрыл дверь, отрезая от себя успокаивающий голос Хелли. Только теперь, прислонившись к стене коридора, он вдруг почувствовал, что слишком слаб, чтобы противостоять неодолимому отчаянию, которое преследует его с того злополучного дня все эти месяцы.

— Безнадежно, — так сказали о состоянии его жены специалисты. Они имели в виду, что Сирена никогда уже не станет той разумной, веселой женщиной, какой была в начале их брака, и, разумеется, никогда не восстановит своего былого положения в обществе.

Но для Джейка слово «безнадежно» имело совсем другой смысл. Оно выносило приговор, лишавший его надежды на мир и счастье. Впереди — лишь темное, наполненное ненавистью и одиночеством будущее. И, конечно, ребенок.

О ребенке думать не хотелось. Отогнав мучительные мысли, он снова расправил плечи. Для других он по-прежнему останется человеком гордым и сильным — человеком, который имеет все.

Его называли Мидасом, и только один Джейк знал, какая пустота находится за величием этого прозвища.

Глава 3

— Он так прекрасен, — шептала Сирена.

Больная перестала бороться и лежала, словно тряпичная кукла, позволив Хелли сменить ей мокрую рубашку на сухую.

Задача эта оказалась не особенно трудной. Не считая большого живота, Сирена оказалась почти так же бестелесна, как и мифическая нимфа, которую она напоминала.

Уходя, мистер Парриш велел Хелли освободить Сирену от пут, за что с готовностью и принялась доктор. Однако, к ее разочарованию, узлы были слишком туго затянуты из-за того, что больная постоянно дергала за ремни, и Хелли потребовалось не менее получаса, чтобы справиться с ними.

Возясь с узлами, Хелли старалась поддерживать видимость светской беседы, надеясь таким образом успокоить свою пациентку, но у нее не было никакого опыта в пустой болтовне, кроме того, она чувствовала себя на чужой территории весьма неуютно.

К удивлению Хелли, все шло вполне сносно. Она говорила обо всем, начиная от современной музыки и кончая последними тенденциями моды. В один из моментов оживленной, хотя и несколько односторонней беседы, когда Хелли рассуждала о преимуществах маленьких кринолинов, Сирена удивила ее, кивнув в знак согласия.

Больная оставалась послушной и, следуя указаниям доктора, даже позволила отнести себя в кресло.

— Ну как? Так лучше? — поинтересовалась Хелли, не очень-то рассчитывая на ответ. Вопрос был задан скорее по привычке.

С озабоченным видом Хелли направилась к постели. Одному Богу известно, как сделать так, чтобы Сирена поверила ей настолько, что позволила бы обследовать себя. Судя по стонам больной и их частоте, до родов может пройти еще несколько часов, и остается только молиться, чтобы Сирена оставалась спокойной и позволила сделать все, что требовалось.

Некоторое время Сирена молчала и как загипнотизированная смотрела прямо перед собой, потом внезапно замотала головой и уставилась на Хелли.

— Дьявол, — проговорила Сирена странным бесцветным голосом.

— Извините? — Хелли, менявшая мокрые простыни, приостановилась. Ее возмутило то, что Сирену оставили лежать в промокшей от предродовых вод постели, и она старалась побыстрее исправить положение.

— Вы знаете, он ведь прекрасен. Дьявол-то.

— Дьявол? — Хелли поморщилась. — Прекрасен?

И сразу же перед ее глазами возникло улыбающееся лицо Джейка Парриша, от которого дух захватывало. Джейк был частицей дьявола, и он был, несомненно, прекрасен.

— Да, действительно прекрасен, — согласилась Хелли, полагая, что Сирена говорит о своем муже.

Несколько секунд Сирена не мигая смотрела на нее, и у Хелли возникло жуткое ощущение, что она читает ее мысли.

— Не обманывайтесь его красотой, — прошипела Сирена. — Некоторые его лица очень безобразны. И он может быть… жестоким. Таким я его ненавижу больше всего.

Произнеся последние слова, она поежилась и задрожала.

— Мне кажется, все мужчины время от времени склонны к плохому настроению, и, полагаю, большинство из них часто бывают жестокими. Так уж они устроены, — заметила Хелли. — Вы никогда не замечали, что мужчины не так сдержанны, как женщины?

Игнорируя ее слова, Сирена мечтательно посмотрела в угол.

— Но иногда он так нежен. Я люблю, когда он гладит меня… — тихо прошептала она. Затем издала серию слабых стонов, закрыла глаза и откинула голову. — Он мучает меня до тех пор, пока я не начну умолять его коснуться меня… здесь, — закончила она, прижав свою руку между ногами.

Хелли была в шоке. Ничто в учебниках и медицинских пособиях не подготовило ее к подобного рода ситуациям.

— А когда он наконец… овладевает мной… я не могу не кричать от удовольствия.

Сирена явно была в экстазе. Хелли ответила на это сконфуженным недоумением. И что же ей теперь делать? Должна ли она игнорировать услышанное, притворяясь, что ничего не замечает? Или ей следует оставить Сирену?

Однако Сирена сама спасла ее от необходимости принять решение. Издав несколько все более глубоких вздохов, закончившихся резким стоном, и раза два вздрогнув всем телом, женщина обмякла и застыла в неподвижности.

«И что же ты теперь скажешь, мисс Всезнайка? — спросила себя Хелли и сама себе ответила: — Это та область, где моего образования явно недостаточно».

Она украдкой взглянула на Сирену, на лице которой осталось выражение наивысшего экстаза. Роженица прерывисто дышала.