Искушение - Сергей Герасимов

– Да, мы живем очень просто, – говорил тогда парень, – очень просто, больше ничего не надо. Мы воруем лошадей в селах.

У него был короткий плетеный хлыст с деревянной ручкой. Время от времени он прижимал хлыст к щеке. Костер горел мягко и уютно; темнота то приближалась, то отступала, но оставалась такой же плотной и по-осеннему молчаливой.

– А что люди? – спросил Юлиан Мюри.

– Да что люди – стреляют. В том году убили одного. Тогда зима была, и они его загнали на реку. Лед стал проваливаться и он не пошел дальше. Тут его и пристрелили. А потом бросили в прорубь. Они думали, что мы испугаемся.

– Он был твоим другом? – спросил Юлиан Мюри.

– Не-а. У меня друзей нет. У него тоже не было. Зато жизнь веселая.

– А дорого дают за лошадь?

– За какую как. Но мы дорого не берем. Нам ни к чему это. Что делать с деньгами?

– А с вещами?

– А что делать с вещами? Потом, если надо, можно украсть, – парень неожиданно рассмеялся. Его лицо напоминало высохшую кожаную маску. Когда он смеялся, лицо морщилось, будто кожа была очень тонкой.

– Ну а за сколько продашь лошадь? – спросил Юлиан Мюри.

– Тебе даром отдам. Украду и отдам, хочешь?

– Мне лошадь не нужна. Но – спасибо.

– Вообще мы берем ведро водки, – стал вспоминать парень. – Продавать – это опаснее, чем воровать. Как-то мне ногу прострелили. – Он завернул штанину и показал шрам. Юлиан Мюри ничего не увидел, но поверил на слово. – Ведро водки – это лучше всего. Без водки куда ж денешься?

– И всегда только водкой берете?

– Всегда, но не обязательно. У меня сейчас кобыла есть, плохая, много не дадут. Я за нее ведро малины попрошу. Так малины хочется, а собирать лень. Давно уже малины не ел. Завтра возьму ведро малины. Тебя тоже угощу.

– Странная у тебя жизнь, – сказал Юлиан Мюри, – если разобраться, очень странная.

– Зато интересная. А если разобраться, то у всех жизнь странная. У тебя что ли нет?

– У меня – да.

– Вот, – сказал парень, – у всех она такая. Живи, пока живется, а потом помирай. Какая разница?

На следующий день парень пошел в село за ведром малины. Юлиан Мюри долго ждал, но парень не вернулся. Прождав до вечера, он сам пошел в село. Там он услышал то, что ожидал услышать. Парня застрелили за ведро малины. Сначала дали ведро – для смеху и чтоб труднее было убегать, – а уже потом застрелили. Если бы он бросил ведро, то бежал бы быстрее. Мог бы успеть убежать. Но он давно не ел малины и ему очень хотелось. Он так и не успел попробовать. Когда он упал, малина рассыпалась. Потом ее подобрали местные беспризорные малявки. Странная у него была жизнь. Как и у всех нас. А впрочем, какая разница – живи, пока живется.

Огонь разгорелся и в комнатушке стало совсем светло, Светло и жарко. Юлиан Мюри выглянул в коридор. Под потолком тянулась тонкая нитка дыма. Нитка ползла медленно, местами останавливаясь и сбиваясь во вращающиеся клубки. Самое время уходить. Солнечные квадраты переместились на среднюю часть стены. Обратно он шел не спеша, любуясь природой. Людей почти не было, машины проезжали редко. На полпути к дому Якова Йеркса он заметил женщину в зеленом плаще. Женщина приближалась, и цвет плаща менялся, становился ярко-голубым. Это либо оптический обман, либо дефект зрения, подумал Юлиан Мюри. Бывают же люди, которые не различают цвета. Когда голубой плащ приблизился, Юлиан Мюри разглядел девушку, очень молодую и совсем не пучеглазую. Конечно, это могла быть совсем другая девушка и совсем другой плащ.

– Здравствуйте, – сказал Юлиан Мюри.

Девушка задумалась, пытаясь вспомнить, и вяло кивнула – здравствуйте.

– Всего доброго, – сказал Юлиан Мюри.

Девушка остановилась, вспоминая. За ее спиной, слева от дороги, стояла большая старая береза, вся черная от старости. Вокруг ствола дерева ходила ворона, невесть откуда прилетевшая. Наверное, спрыгнула с ветки. Ворона шла по кругу, останавливаясь через каждые два шага, нагибала голову, вытягиваясь вперед, и тихо каркала, стесняясь пробовать полную силу голоса. Потом ворона снова делала два шага. Увидев, что привлекает внимание, ворона совсем застеснялась, остановилась, каркнула совсем с человеческой интонацией – обиженно и удивленно – дважды прыгнула, разбегаясь, и уверенно полетела в сторону заката.

5

– Как ваша нога? – спросил Яков.

– Гораздо лучше, – ответил Юлиан Мюри, – гораздо лучше.

– Помогают прогулки. Скоро вы будете совсем здоровы.

– Я уже здоров, – сказал Юлиан Мюри. Он ждал звонка, но звонка почему-то не было. Наверное, пожар еще не разгорелся по-настоящему. – Я гуляю просто потому, что мне надоело сидеть в доме и ничем не заниматься.

– Я могу вам помочь.

– А я думал, что у вас пропало желание мне помогать. Вы предлагаете мне работать на фабрике?

– Да.

– Я вас не подведу. Никто из ваших служащих не будет работать лучше, чем я.

– Ну, не преувеличивайте.

– Я вам гарантирую, – сказал Юлиан Мюри, – никто не будет работать лучше, чем я. Вы скоро убедитесь,

– Хорошо, – сказал Яков, – а что вы умеете делать?

– Любую работу. Я не думаю, что у вас найдется работа, которую я бы не смог выполнить. В ближайшее время не найдется. И мне бы очень понравилось работать на фабрике игрушек.

– Почему же?

– В этом есть что-то благородное. Я буду приносить радость людям, детям.

– Верно, – сказал Яков, – я тоже всегда считал это благородным. Иногда мы даже отдаем игрушки бесплатно – бедным или больным детям. Прибыль ведь не самое главное.

– Желаю удачи, – сказал Юлиан Мюри, – желаю удачи вашим добрым делам.

И в этот момент зазвонил телефон.

Пока Яков говорил по телефону, Юлиан Мюри вырвал листок из блокнота, согнул его так, чтобы получить квадрат, аккуратно оторвал лишнее. Потом он стал сворачивать из листка фигуру. Закончив, он нарисовал две точки – это будут глаза – потом перевернул бумагу и нарисовал плавники. Он дунул в отверстие и фигурка раздулась, превратившись в прелестную рыбку с большим ртом. Он очень хорошо умел делать фигуры из бумаги.

Яков вошел в комнату.

– Смотрите, – сказал Юлиан Мюри, – какая красивая фигурка. И как просто делается. Ее можно делать из цветной бумаги, а плавники можно приклеивать. Можно приклеивать и хвост, а саму рыбку посыпать чем-нибудь блестящим. Получится очень красивая игрушка. Можно сделать только раскрашенный листок, а дети будут сворачивать рыбку сами. Как вы думаете, неплохо? Я знаю много таких вещей. Видите, я полезный человек.

– Да, – сказал Яков, – наверное. Можно посмотреть?

Он взял рыбку и сделал вид, что рассматривает ее.

– Что случилось? – спросил Юлиан Мюри, – Откуда звонили?