Чужие дочери - Лидия Азарина

– Почему?

– Ну как? Настраивались, ощущали себя благотворителями и раз – облом.

– Да, наверное.

– Вот. Чтобы комфортно доучиться с этой группой еще два года… Тебе ведь два осталось?

– Два с половиной.

– Вот, два с половиной, нужно с ними наладить нормальные отношения. Нужно дать им возможность тебя пожалеть…

– Не нужно, чтобы меня жалели…

– Это тебе не нужно, а им нужно. Кто там у тебя слабое передаточное звено? Татьяна, говоришь?

– Да. Но она сплетница, а я считала ее лучшей подругой.

– Вот, через пару дней подойди, начни разговор, покайся, скажи, что без нее скучаешь, поделись, что угрызаешься из-за поездки, это, мол, я тебя сбил. Я к ребятам подгребу, скажу, что чуть ли не из петли тебя вынул, не знал, что делать, психиатр посоветовал увезти тебя.

– Да, и на следующий день весь институт будет присматриваться, я совсем сумасшедшая или наполовину!

– Мила! Ты пойми, что будущее строим мы с тобой сегодня и сейчас. И эти разборки с группой, в смысле нормализации, тоже для будущего.

– Как это? Я, может, никого из них в жизни больше не встречу.

– А если встретишь? Вот представь, нашему сыну не хватило полбалла для поступления. Ты идешь к председателю приемной комиссии, а там сидит твоя Аллочка, как ее?..

– Патрусева.

– …Патрусева. Если взять сегодняшние отношения, что она сделает? Выставит тебя и будет злорадствовать. Так?

– Наверное.

– А если встретит бывшую любимую однокурсницу, как поступит?

– Посочувствует, наверное.

– Нет, кого-то выбросит из списков, а нашего сына пропихнет, чтоб продемонстрировать возможности, вспомнить приятное студенческое прошлое. Поняла? Учись каждого человека и каждую ситуацию рассматривать как ступеньку к будущему.

– Да. Какой ты умный, Игорь. Откуда ты все это знаешь?

– Читаю, думаю, а больше всего, конечно, от родителей. Ты бы с моей маман поговорила на эти темы… Просто блеск… Она и папахена в Московскую думу впихнула, и Егора в МИД.

– Игорь, я никогда не спрашивала, но кто твои родители? Чем они занимаются? Кто такой Егор?

– Егор – это мой старший брат. Маман – жена и наш ангел-хранитель. Отец – по призванию лоббист, по месту работы – в думской комиссии по законодательству и еще в одной – по инвестициям.

– А работает мама кем?

– Никем. Раньше это называлось – домохозяйка.

– То есть она сидит дома, занимается уборкой и готовкой?

– Занимается, именно уборкой и готовкой, только не дома, – захохотал Игорь.

– Что я сказала смешного? Сам сказал «называется домохозяйка». Если не дома, то где она убирает и готовит? У чужих, что ли?

– Бывает, что и у чужих. Она убирает одних людей и готовит других, если потребуется. Работает с информацией.

– Как это?

– Это длинно, секретно и очень интересно. Когда-нибудь расскажу…

– А если я им не понравлюсь?

– Солнышко, тут выбора нет: не можешь не понравиться. Ты умница, красавица, скромная, честная, хочешь в жизни большего, чем имеешь, но не жадина и меня любишь. Любишь?

– Да.

– Пойдем ко мне, я хочу проверить…

– Подожди, а Коля? Мне неудобно…

Игорь жил не с дедом, а снимал на двоих с другом двухкомнатную квартиру на набережной.

– А что Коля? Он большой мальчик, все понимает. И веду я тебя не к нему в комнату, а к себе…

– Но раньше ты звонил, и он уходил.

– Раньше было лето и теплая осень… А сейчас двухчасовая прогулка – гарантированное воспаление легких. Ты такая эгоистка?

– Нет. Но все-таки неловко. Может, ты скажешь, что мы собираемся пожениться?

– Я думал, что мы сделаем праздник для нас двоих – свечи, шампанское и кольцо в честь помолвки с большим изумрудом в цвет твоих глаз… Но если ты настаиваешь…

– Нет, что ты. Делай, как считаешь нужным.

– Вот такую я тебя обожаю: ласковую, послушную, милую Милу…

В тот вечер Мила впервые осталась у Игоря. Первую пару оба проспали, второй у Игоря не было, а Миле не хотелось идти в институт одной, к третьей, устав от ласк, оба уснули. Постепенно Мила все реже появлялась в общежитии, чаще пропускала лекции, являясь на практические занятия и семинары, чтобы избежать конфликтов. В группе ситуация более-менее уладилась – сработала инструкция Игоря, но прежних веселых перерывов, общих побегов с занятий уже не было. С Татьяной Мила тоже помирилась, хотя отношения постепенно сошли на нет, пропали общие темы. У Милы как-то незаметно интерес к учебе и молодой азарт соперничества сменило желание повкуснее накормить Игоря, поуютнее обустроить его комнату, порадовать чистотой и порядком. Рано утром она бежала на рынок за свежими продуктами и потом счастливыми глазами смотрела, как ребята едят ее запеканки. Она легко заменила обеды и ужины в кафе домашними солянками, борщами и котлетами, стирала и крахмалила постельное белье, перекладывая его, как мама, мешочками с сухой лавандой. Она стала активней и изобретательней в постели, вспоминая определение настоящей леди. Экспромт-мальчишники собирались у них все реже, а жизнь все больше стала походить на семейную.

Как-то Коля, осоловевший от обильного ужина, потягивая пиво, сказал:

– Это класс! Вот кому-то счастье привалит… Переезжала бы ты к нам, Людка, совсем… А то как приходящая мамаша. Игорь тебе один все равно предложение не сделает, не надейся, так давай мы вдвоем: будь нашей женой. Слабо?

Игорь встал, аккуратно поставил банку с пивом, сгреб его за свитер, вытащил из-за стола и одним ударом отправил ко входной двери:

– С моей невестой так разговаривать нельзя, усвоил?

– Ты что, свихнулся? Придурок, чуть зуб не выбил. Я же пошутил…

– Спрашиваю, усвоил?

– Усвоил, а ты психопат…

***

В воскресенье 10 декабря Игорь разбудил ее рано:

Конец ознакомительного фрагмента.