Конец материи - Алан Фостер

– Вот оно, – довольно заявил чиновник, с помощью световой стрелки указывая на одну строку. – Налог в двадцать два кредита выплачен в городской бюджет за продажу мальчика, Линкса Филипа. Продажная цена… – Он начал перечислять цифры и факты, которые Флинкс уже знал. Дата продажи, время…

Флинкс улыбнулся, услышав имя покупателя. Значит, матушка Мастифф заплатила налог под вымышленным именем.

– Это все? – спросил он, когда стена потемнела. – Ничего о происхождении партии, откуда прибыли рабы?

– Мне очень жаль, мальчик, – искренне сказал старик. Повернулся и сложил руки на столе. – А чего ты ожидал? В этом отделе только финансовые документы. Но… – Он поколебался, потом продолжил: – Если тебе нужна дополнительная информация, на твоем месте я поискал бы «Аркадию Органикс» в конторах работорговцев. Это фирма, которая продала тебя. У них могут быть собственные архивы. Это не самый большой концерн на Моте, но и не самый маленький. Вот что я бы сделал на твоем месте, мальчик.

– Не хочется, – признался Флинкс. Возвращаться на рынок рабов ему не хотелось ни при каких обстоятельствах. – Но так как это моя последняя надежда, вероятно, придется. – Встав, он благодарно кивнул старику. – Ты был очень добр ко мне, сэр. – И повернулся, собираясь уходить.

– Минутку, мальчик. – Флинкс повернулся и невольно мигнул, поймав что-то брошенное в него. Это была кредитная карточка с приличной суммой, та самая, которую он дал старику несколько минут назад. Он удивленно посмотрел на старика, который вряд ли еще увидит в своей жизни столько денег. В глазах Флинкса был невысказанный вопрос.

– У меня никогда не было особого честолюбия, и я незнаком с алчностью, – объяснил тот медленно. – К тому же сочувствие не способствует успешной карьере.

– Понимаю, сэр, – сказал Флинкс, с уважением бросив назад карточку. Она ударилась о стол. – Поэтому тебе придется взять себе это.

– Я не беру взяток, – твердо сказал старый чиновник, не обращая внимания на карточку, – у тех, кто несчастнее меня.

– Внешность обманчива, старик, – настаивал Флинкс. Видно было, что он не лжет. – Оставь это себе. – Он повернулся и вышел. Чиновник, слегка растерявшийся и благодарный, смотрел ему вслед.

Ночь Флинкс провел в доме матушки Мастифф, развлекая ее рассказами о своем путешествии на Землю. Он подробно рассказал о своем посещении главного центра Объединенной Церкви на острове Бали, о том, как постепенно узнал, кто его мать, о ее смерти.

Он рассказывал тщательно отредактированную версию, умолчав о своей встрече с дочерью Рашалейлы Нуаман, которая оказалась его сводной сестрой. Не упоминал он и о эйэннском бароне, Рииди ВВ, о Конде Чаллис и о загадочной дочери этого несчастного торговца Махнами, девушке с ангельской внешностью и неуправляемым даром. И что самое важное, он ничего не сказал о своем путешествии на Ульру-Уджурр и своем решении просветить невинных гениев, которыми оказались ульру-уджурриане.

Флинкс не мог сказать, догадалась ли она, что она рассказал не все. С матушкой Мастифф никогда нельзя быть уверенным, просто ли она терпит ложь или верит в нее. Во всяком случае она ничего не говорила, пока он не упомянул, что намерен поискать фирму по торговле рабами, которая его продала.

– Не знаю, мальчик, – сказала она. – Ты думаешь, это разумно?

– А что? Они могут только отказать мне.

– Меня беспокоит твое состояние, Флинкс. Ты уже давно ищешь. И меня тревожит, что ты будешь делать, когда последний след никуда не приведет.

Он не смотрел на нее.

– Посмотрим сначала, что скажет «Аркадия Органикс».

Она постучала по ручке своего мягкого кресла.

– Лучше оставить себе немного надежды. Ты слишком быстро ее истощаешь.

Теперь он удивленно посмотрел на нее.

– Матушка Мастифф, чего ты боишься? Того, что я могу узнать?

– Я не становилась тебе поперек дороги, мальчик, во время этого безумного поиска. Ты это знаешь. Хотя предпочла бы, чтобы ты тратил время на поиски молодой леди, богатой и с хорошей фигурой, и осел бы здесь. – Она наклонилась вперед в кресле. – Просто мне не нравится, что ты так втянулся в эту дикую охоту. Ты ведь сам говорил, что несколько раз едва не погиб. – Флинкс подумал, что она сказала бы, если бы он рассказал ей о своей – и Пипа – встрече с двумя квармами, которых они убили сегодня утром.

– Прости, матушка Мастифф. Похоже, поиск управляет мной, а не наоборот. Я должен узнать. О своей матери я узнал. Допустим… допустим, мой отец еще жив.

– Ну, и что! – гневно воскликнула она. – Что бы это значило? Это изменило бы тебя, мальчик? Отразилось бы на твоей жизни?

Флинкс начал говорить одно, спохватился и решил сказать другое.

– Вот что я тебе скажу, матушка. Если он хороший человек, богатый, я привезу его сюда и, может быть, тогда окончательно осяду.

Она взглянула на него и разразилась громким кашляющим смехом, который, казалось, не стихал, пока совсем не стемнело.

– Ну, хорошо, мальчик, иди, – наконец согласилась она, фыркая и прочищая нос. – Но убедись, что эта горгулья с тобой. – И она указала в дальний угол комнаты, где кричал и рифмовал сам с собой Абаламахаламатандра. – Я не позволю этому чудовищу жить в своем доме и тем более не допущу его в магазин. Он мне всех покупателей распугает.

– Кто, Аб? – отчаянно заспорил Флинкс. Он надеялся переложить бесполезную нагрузку на матушку Мастифф. – А что мне еще с ним делать? Я не могу таскать его за собой повсюду.

– Почему? – возразила она. – Он с удовольствием ходит за тобой.

– Я думал, может, ты немного позаботишься о нем, – просил Флинкс. – К тому же Аб не пугает людей, он их смешит.

– Может, тебя он смешит, – фыркнула она, – может, других тоже. – Матушка Мастифф ударила пальцем по своей костлявой груди. – Но меня он не смешит. Я хочу, чтобы его не было в моем доме и в моем магазине, мальчик. – Она немного подумала и более веселым тоном продолжила: – Я знаю, что тебе с ним делать. Ты ведь идешь на рынок рабов завтра. Продай его. Да, – закончила она, довольная собой, – может, даже получишь прибыль от этого неудобства.

– Не могу, – шепотом ответил он.

– Почему?

Он быстро соображал.

– Я был сам когда-то продан, матушка, и не могу продавать другое существо. Пусть ходит за мной, пока я не найду для него хороший дом.

Флинкс посмотрел на своего нового подопечного, а матушка Мастифф в отвращении фыркнула. Он не может сказать ей, что держит Аба, потому что ему по-прежнему интересно, зачем квармам понадобилось убивать его.

Аб закричал и загадочно посмотрел на него двумя пустыми голубыми глазами.

Следующий день снова был влажным и дождливым. Но Флинкс вздрогнул не из-за этого. Небольшая прогулка привела его на рынок рабов, и он обнаружил, что, несмотря на всю решимость, здесь его охватывает дрожь. Пип беспокойно зашевелился у него на плече, на него подействовало состояние хозяина. Единственный член маленькой группы, на которого ничего не действовало, неутомимо продолжал бормотать за Флинксом:

– Нейтрон, нейтрон, кто ты такой, почему есть орган камельбар?

– Заткнись, – сказал Флинкс, понимая, что его слова не дадут результата.

С застывшим лицом он прошел по рынку. Как в рассказах старых космонавтов и продавцов, присутствовали прекрасные женщины и танцующие девушки, но танцевали они неохотно и без всякого энтузиазма, совсем не так, как в этих рассказах. И не были такими чувственными и возбуждающими, как говорят. Но они все же здесь были. Флинкс знал это. Драллар – главный рынок рабов, перекресток Федерации. Мужчины и женщины, двуполые и чужаки – их не выставляли на улицы просто для потехи толпы. Сделки заключались незаметно, тайно. Так лучше: говорят, не все эти души продавались свободно и честно.

Продавалось множество различных существ, представленных в Федерации. Было несколько транксов, но совсем немного. Насекомые, слившиеся с человечеством, с их клановым инстинктом, обычно лучше заботились о своих. Флинкс видел торпсов и несколько разумных тюленей с Ларжесса; на влажном Моте им лучше, чем на большинстве планет Федерации.

На одном крытом балконе располагались сидения для немногих хорошо одетых покупателей. Флинкс знал, что вряд ли кто-нибудь из них будет подлинным владельцем. Большинство просто посредники респектабельных нанимателей, которые не хотят показываться в таком месте.

Вскоре Флинкс увидел оживленную торговлю из-за одурманенного наркотиками мальчика лет шести. Несмотря на светлые волосы и совсем другое лицо, мальчик напомнил Флинксу одинокого ребенка много лет назад. Его самого.

На мгновение он подумал, не купить ли мальчика и отпустить его на свободу. И что тогда? Матушка Мастифф ни за что не возьмет еще одного приемыша; Флинкс до сих пор не понимает, что заставило ее купить его самого.

Аб вернул Флинкса к реальности, толкнув его сзади.

– Смотри, куда идешь, ты, упрямый кусок эластичной изоляции!