Лондонские мосты - Джеймс Паттерсон

— Мне доставляет удовольствие сознавать, что послушать мою болтовню собралось так много важных персон. ФБР, ЦРУ, министерство внутренней безопасности, — продолжал Волк. — Я польщен. Я весь смирение.

— Хотите, чтобы с вами говорили или только слушали? — спросил Бернс.

— К кому я обращаюсь? Кто это только что подал голос? Будьте добры назвать себя.

— Директор ФБР Бернс. Со мной здесь директор ЦРУ Уэйр и Стивен Боуэн из национальной безопасности.

В динамиках послышался сухой потрескивающий звук, отдаленно похожий на смех.

— Вот как? Для меня это большая честь, мистер Бернс. Я думал, вы поручите разговаривать со мной одному из своих лакеев. По крайней мере на первых порах. Кому-нибудь вроде доктора Кросса. Но, знаете, так даже лучше. Обойдемся без посредников. Вы со мной согласны?

— Вы уже упомянули, что желаете иметь дело с первыми лицами, — сказал Уэйр. — Можете не сомневаться, здесь именно первые лица. Мы очень серьезно отнеслись к тому, что произошло в Неваде.

— Значит, вы все же прислушались к моим словам. Похвально. Я кое-что знаю о вас, мистер Уэйр. Хотя и предвижу появление в будущем некоторых проблем между нами.

— С чем это связано? — спросил Уэйр.

— Вы — ЦРУ. Вам нельзя доверять. Ни в чем. Вы что, не читали Грэма Грина? Это же ваш писатель. Кто еще присутствует? Пусть каждый встанет и назовет себя.

Бернс обошел вокруг стола, перечисляя собравшихся. Пару агентов он пропустил. Почему?

— Что ж, прекрасный подбор. По большей части, — заметил Волк, когда Бернс закончил «перекличку». — Не сомневаюсь, что вы знаете, кому можно доверять, а кому нет, на кого можно положиться… Не забывайте, речь идет о вашей жизни. Лично я невысокого мнения о ЦРУ, но это всего лишь моя точка зрения. На мой взгляд, они все лжецы и склонны к необоснованному риску. Кто-нибудь не согласен?

Все промолчали, и динамики снова затрещали от самодовольного смеха Волка.

— Любопытно, вы не находите? Против моей — будем откровенны, довольно резкой — оценки не возражает даже само ЦРУ. — В следующий момент тон его резко изменился. — А теперь, придурки, слушайте внимательно, что я скажу. Только так вы еще можете спасти множество человеческих жизней. Слушайте и подчиняйтесь. Вам ясно? Все готовы? Я хочу слышать ответ. Пожалуйста. Вы меня поняли, мать вашу?

Собравшиеся в зале заговорили разом, и со стороны это могло показаться смешным и нелепым. Но мы знали — таким образом Волк демонстрирует силу, показывает, что он, и только он, контролирует ситуацию.

— Отключился! — громко воскликнул Бернс. — Он повесил трубку! Прервал связь, сукин сын!

Глава 21

Мы ждали и ждали, оставаясь на местах, послушные, как марионетки, но русский бандит так больше и не вышел на связь. Неплохо зная этого ублюдка, я был уверен — он больше не позвонит. Волк играл с нами. И сам намеревался определять правила игры.

В конце концов я вернулся к себе в кабинет, а Монни Доннелли отправилась в Виргинию. Никакого задания мне не поручили, по крайней мере официально. Однако Волк знал, что я буду там, в кризисном центре. Он нарочно выделил меня, чтобы оскорбить язвительной репликой. Такой уж у него стиль.

Что задумал Волк? Решил взять на вооружение тактику террористов? Развязать войну? Если на это способна небольшая группа безумцев, то почему бы за такое дело не взяться русской мафии? И требуется не слишком много — достаточно жестокий лидер и деньги.

Я сидел и ждал, размышляя над тем, не является ли состояние неуверенности и неопределенности, охватившее всех нас, одной из целей задуманного русским масштабного плана по нагнетанию давления. Тогда каковы другие цели? Контролировать нас? Испытать наше терпение?

И конечно, я не мог не думать о Джеффри Шейфере и его возможной связи с нынешней ситуацией. Какова роль Ласки? Я уже просмотрел всю последнюю информацию о нем. Мы установили наблюдение за его старой знакомой, врачом-психиатром. Ее звали Элизабет Кэссиди, и я еще раз просмотрел записи, сделанные ею в то время, когда Шейфер был ее пациентом.

Взяв паузу, я позвонил домой и поговорил с Наной. Она обвинила меня в том, что я съел кукурузный хлеб, и мне ничего не оставалось, как свалить вину на Деймона. В ответ прозвучал ехидный смех.

— Пора уже научиться брать на себя ответственность за собственные действия, — укоризненно провозгласила Нана.

— С ответственностью у меня все в порядке. Ладно, я съел хлеб. И не скрываю этого. Я даже рад. Хлеб был очень вкусный.

Вскоре меня снова вызвали в конференц-зал. Там было полно агентов. Перед нами выступил Тони Вудс, один из помощников директора.

— История получила продолжение, — начал он тоном, не предвещающим ничего хорошего. — И это настоящий ад. — Тони помолчал, собираясь с мыслями. — Час назад последовали еще две атаки, подобные той, что мы наблюдали в Неваде. Оба случая в Западной Европе. Первая имела место в северной Англии, в Нортумберленде, близ границы с Шотландией. Деревня Миддлтон-Холл с населением около четырехсот человек… В общем, ее больше нет. — Он выдержал паузу. — На сей раз жители не были эвакуированы. Почему, мы не знаем. Число погибших превысило сотню. Уничтожены целые семьи… мужчины, женщины, дети. Мы получили небольшой видеофрагмент из Скотланд-Ярда. Снимал один местный полицейский, возвращавшийся на машине из соседнего городка. Сейчас вы увидите все сами.

Фильм получился короткий, всего несколько минут, и мы смотрели его в гнетущей тишине. В конце перед камерой появился сам полицейский.

— Меня зовут Роберт Уилсон. Я родился и вырос в Миддлтон-Холле, которого больше нет. Там была одна-единственная улица, парочка пабов и магазинов да еще несколько сотен домов. Я знал всех этих людей. Был еще старый мост, но теперь его взорвали. И паба, куда я ходил, тоже нет. Я стою здесь, на холме, смотрю на все это… запустение и думаю, почему я христианин? Мне жаль наш мир — он безнадежен.

Потом Тони Вудс рассказал о том, что случилось в Германии. Видеозапись, сообщил он, еще не получили.

— Разрушения в Любеке не так велики, но все равно картина жуткая. Судя по всему, группа студентов колледжа попыталась оказать террористам сопротивление. Одиннадцать из них убиты. Любек находится в земле Шлезвиг-Гольштейн, недалеко от границы с Данией. Место, где все произошло, довольно уединенное. Сельскохозяйственный район. Волк на контакт не выходил. Никаких предупреждений мы не получали. Ясно одно: события развиваются по нарастающей.

Глава 22

Что дальше? Чего ждать? И когда?

Напряжение, как всегда бывает при ожидании, достигло предела. Безумец, сумасшедший, маньяк взрывает городки и деревни и не говорит, почему и зачем это делает. Продолжится ли кошмар? Станут ли атаки террористов еще масштабнее?

Чтобы не терять даром времени, я сосредоточился на документах, имевших отношение к Ласке. На него у нас было собрано увесистое досье. Читая и перечитывая бумаги, я снова видел его лицо, слышал его голос. Шейфера необходимо было найти. Я углубился в записки психиатра, лечившего Ласку в то время, когда он жил в Вашингтоне. Элизабет Кэссиди была не только его врачом, но и любовницей.

То были поразительные, потрясающие документы, особенно принимая во внимание характер их отношений и то, как они развивались. Казалось невероятным, что врач, специалист, мог так ошибаться в своем пациенте.

Читая записки доктора Кэссиди, я помечал кое-что для себя.

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Мужчина 30-ти лет. Жалуется на то, что не может полностью сосредоточиться на своих проектах. Утверждает, что работа, которой он занимается, носит «секретный» характер. Говорит, что люди, работающие вместе с ним, считают его поведение «странным». Пациент сказал, что он женат, что у него трое детей, девочки-близняшки и мальчик. Уверял, что «счастлив» дома и с женой.

ВПЕЧАТЛЕНИЯ

Хорошо одевается, очень привлекателен, мысли выражает ясно, несколько беспокоен, производит самое приятное впечатление. Описывая свои прошлые успехи и достижения, впадает в пафос и преувеличения.

ВЫВОД

Шизоаффектный психоз.

Параноидное расстройство.

Резкие перепады настроения (в основном под влиянием алкоголя или легких наркотиков).

Синдром гиперактивности.

Пограничное расстройство личности.

Однополярная депрессия.

СЕАНС № 3

Опоздал на десять минут. На вопрос о причине опоздания отреагировал с раздражением. Заявил, что чувствует себя «блестяще», при этом во время сеанса держался неуверенно и заметно нервничал.

СЕАНС № 6

Отвечая на вопрос о семейной жизни и при обсуждении сексуальных проблем, вел себя не вполне адекватно: усмехался, расхаживал по комнате, отпускал откровенные шуточки, расспрашивал о моей личной жизни. Утверждал, что, занимаясь сексом с женой, представляет на ее месте меня, из-за чего наступает преждевременная эякуляция.