Конан в Венариуме - Гарри Тертлдав

К его ужасу, варвар, ревя в мучениях, почти дотянулся до врага мечом, но, к счастью, силы оставили его, и он рухнул замертво. Грант поспешил вытащить из обмякшего тела копью, чтобы не стать жертвой другого киммерийца. Справа от него, Валт заколол, вооруженного топором дикаря. Замешкавшись, кузен Гранта не мог защититься от варвара, крутящего над головой кистень с шипами. Грант только и успел огреть киммерийца по черепу, используя древко копья, как дубинку.

Вражеский воин носил кожаную шапку, усиленную железными полосами. Она не позволила голове расколоться, подобно дыне. Но хотя удар просто ошеломил варвара, все же это дало Валту время вытащить свою пику из убитого им неприятеля.

Как только киммериец упал, Валт поклонился Гранту, словно тот был дворянских кровей.

— Примите благодарность, кузен, — сказал он.

— К Вашим услугам, кузен, — ответил ему в том же духе двоюродный брат.

Он оглядел поле битвы и содрогнулся. Повсюду, киммерийцы теснили аквилонских солдат. Стараясь пересилить шум борьбы, Грант крикнул родичу:

— Смотри! Похоже, мы в беде.

— Определенно ты прав, — согласился Валт.

Им обоим пришлось поумерить пыл и попятиться, чтобы не отстать от отступающих соотечественников и не быть уничтоженными, наступающими со всех сторон врагами. Валт все же рискнул глянуть через плечо.

— Наличие укрепленного лагеря уже не кажется мне плохой идеей.

— Действительно, — сказал Грант, изо всех сил стараясь не потерять осанку. — Все те войны в лагере выглядят внушительно, только если будут стоять до конца, а не разбегутся.

Все же он был не справедлив к соратникам. Хватаясь за оружие с максимальной скоростью, они спешили вступить в бой. Только Гранту, как и другим воинам, принявшим на себя главный удар противника, казалось, что товарищи действуют слишком медленно.

У варвара, ринувшегося на Гранта, были глаза, напомнившие гандеру синие льдинки. Он не переставал реветь от гнева и ненависти. Его лицо, искаженное маской ярости, могло заставить любого соперника перепугаться насмерть. Его единственное оружие представляло собой ржавую косу, и он размахивал ею, будто пожинал колосья. Грант выставил копье, чтобы удержать дикаря на расстоянии. Этот киммериец носил безрукавку из волчьей шкуры и мешковатые шерстяные штаны. Он все время сыпал проклятия на своем языке, звучавшие как вой.

Гандер не стал возражать, когда варвар потянулся к нему левой рукой, чтобы вырвать копье. Грант просто резко отдернул пику назад и тут же ткнул навстречу. Он почувствовал сопротивление плоти, когда в нее входил наконечник. Плоти человека, который стремился его убить. Киммериец взвыл еще громче. Но Грант провернул копье в теле врага и выдернул назад, только когда убедился, что тот не дышит. Варвар упал, обливаясь кровью. Из его живота вывалились внутренности.

Тем не менее, кузенам вновь пришлось отступить, чтобы не быть зажатым в кольцо.

— Да сколько же там проклятых киммерийцев? — вскричал Грант.

Митра! Они все прибывают, — ответил родственник. Да и здесь, на поле их не сосчитать.

Так оно и было. Варвары продолжали оттеснять гандеров и боссонцев, хотя те отбивались отчаянно, не давая дикарям прорваться к форту. Было ясно, что если киммерийцы ворвутся в лагерь, то вся армия графа Стеркуса — обречена. Это было понятно и Гранту, и варварам, которые перли навалом, невзирая на подкрепление, выходящее из форта.

Еще один гандер слева от Гранта упал на колени, разбрызгивая кровь из десятка ран.

— Что же нам делать? — запричитал Грант. — Что Мы можем с этим поделать?

— Драться! — выкрикнул Валт. — Только таким образом мы сможем их одолеть.

И гандер дрался. Дрался из последних сил. Если и должен наступить перелом в сражении, то он и его товарищи должны сделать это прямо сейчас. А если нет? Но он старался не думать об этом. Чему быть того — не миновать.

— Бейтесь со всей силы! — ревел Мордек. — Мы в состоянии их сломать. Кром! Мы должны! Деритесь же!

Хотя ему и его соратникам удалось прорваться к самым стенам форта, но проникнуть вовнутрь, не получалось никак. С одной стороны — аквилонцы были прижаты к самому частоколу. Но с другой — оттуда непрерывно поступала помощь. И еще, лучники наносили ощутимые потери киммерийцам, стреляя из-за частокола и изо рва, окружающего лагерь.

Мордек отбил выпад копья, желающего напиться его крови. Железный наконечник отлетел, и кузнец взревел от восторга. Но гандер, противостоящий ему, защищался так отчаянно, сначала пикой потом коротким мечом, что Мордеку никак не удавалось прикончить его. В конце концов, кузнец решил отказаться от намеченной добычи и поискать более легкую жертву.

Внутри форта, горнист выдал длинную, сложную трель. Аквилонцы за воротами стали медленно пятиться в лагерь. Пехота, до сих пор защищавшая подступы к форту, распалась на два фланга. Среди киммерийцев разнесся победный клич. Они кинулись вперед, чтобы скорее добраться до трофея, за который так упорно сражались.

Но радость их оказалась преждевременной. Стрелки и копьеносцы вовсе не собирались разбегаться. Они просто расступились, пропуская конницу. Снова заиграл горн, и закованные в броню рыцари, доселе не участвующие в сражении, вылетели на киммерийцев.

Всадники использовали все пространство форта для разгона и теперь высыпали, подобно лавине. Здесь, на густо заросших холмах севера, конница редко использовалась. Мало того, что всадникам негде было развернуться, так и немногочисленные киммерийские лошадки не в состоянии были нести на себе тяжеловооруженных воинов.

Выкрикивая имя короля Нумедидеса, словно заклинание, рыцари врезались в киммерийские ряды. Копьями, мечами и копытами своих коней, одетые в броню всадники быстро сделали свое дело. Хотя варвары и отбивались, как могли, но их оружие не пробивало толстые доспехи. Даже на лошадях были железные пластины, прикрывающие голову и грудь животных.

Топор Мордека ждала другая история. Когда он опустил его между глаз лошади, животное повалилось, будто стукнувшись лбом о каменную стену. Ловкий, даже в тяжелых латах, наездник тщетно пытался выкарабкаться. Соплеменники кузнеца тут же закопошились над ним. Их лезвия находили любую брешь в доспехах. Аквилонец истошно кричал, но не долго.

Пока он умирал, его товарищи продолжали прорубаться вперед, круша врагов мечами и поднимая на дыбы своих лошадей, чтобы те били передними копытами. Наряду с именем Нумедидеса, рыцари поминали графа Стеркуса. И каждый раз, когда они это делали, один из передовых всадников весело махал рукой. Его забрало было опущено, и Мордек не мог видеть лицо графа, но он продолжал сражаться так, что казалось — этот человек совсем не дорожит собственной жизнью. Вновь и вновь, он направлял коня в самую гущу битвы. И другим аквилонцам не раз приходилось спасать его от, казалось, безрассудных поступков. Но все свое безрассудство, если его можно было назвать безрассудством, он направлял на разгром киммерийцев, невзирая на смертельный риск.