Кровь не вода - Владимир Виджай

Александр Брызгалов был влюблен в Эрику не по заданию Центра. Об этом знал только он. Никогда он не думал, что можно быть таким счастливым с женщиной.

Рихард приобретал в компании все больший и больший вес. В партию Гитлера он вступил по рекомендации самого Бормана, который дружил с его тестем. Эрика радовалась успехам мужа. Работа поглощала Рихарда. Способный и трудолюбивый, он быстро стал играть роль второго, после хозяина, человека в компании.

Привыкший все подвергать тщательному анализу и делать выводы, он ясно видел, куда идет Германия, и его несколько удивляла реакция Москвы на посылаемую им информацию. Когда Рихард сообщил в Центр о готовившемся нападении на Польшу, через своего связника он получил фактически указание о необходимости более взвешенно и без эмоций оценивать обстановку. После этого он долго не давал Центру никакой информации.

Помимо всего, у него была большая радость. Эрика подарила ему сына! Мальчика назвали Вилли, в честь дедушки.

Через месяц Гитлер оккупировал Польшу. Александр Брызгалов был уверен, что Гитлера остановить нельзя.

– Этому человеку нужен весь мир, – как-то сказал Борману Вилли фон Бекенбауэр.

– Не ему, а Германии, – поправил его Борман.

Гитлер вел хитрую игру и с Западом, и с Востоком. Но в Европе было немало людей, четко представляющих, какова конечная цель фюрера. То, что этой целью является Советский Союз, Александр Брызгалов понял после захвата Польши. Но он не торопился делиться с Центром своими мыслями…

День 22 июня 1941 года не был неожиданным для Рихарда Штайнхофа. Но именно тогда Эрика уловила что-то необычное во взгляде мужа. Его глаза, в которые она так любила смотреть, всегда спокойные и ласковые, какие-то глубокие, сегодня показались ей тревожными и очень печальными. Рихард объяснил это усталостью.

Да, он устал от донесений в Центр о неминуемом нападении Гитлера на Советский Союз. Вот уже седьмой месяц он предупреждал о точной дате, и никакой реакции.

Как-то, возвращаясь от Бормана, его тесть заехал навестить своего внука и попросил Эрику приехать к нему с Рихардом и маленьким Вилли вечером 21 июня, добавив, что в этот день им лучше быть вместе. Это было за три дня до нападения Германии на Советский Союз. Это стало последним предупреждением о нападении, которое Александр Брызгалов направил в Москву…

Возвращаясь со встречи с Эйзенхауэром, Рихард все время думал о переводчике генерала.

«Война подходит к концу. И два друга из одной разведшколы находятся по разные стороны фронта. Хорошая тема для приключенческого романа», – улыбнувшись, подумал Александр. Больше всего на свете сейчас ему хотелось оказаться вдвоем с Трофимом, только вдвоем, и проговорить всю ночь о том, что они пережили, что перечувствовали…

Разговор

Роберт закончил запись беседы с Рихардом Штайнхофом и, оставив бумаги в секретной папке Эйзенхауэра, поехал в расположение части, где у него с Ивон была небольшая комната. Лариса находилась дома.

Реакция Ларисы несколько удивила Трофима.

– Понимаешь, все может обернуться неожиданно хорошо для нас, – начала она. – Ведь ты сам говоришь, что Александр уверен, что ты оказался в Штабе Эйзенхауэра по замыслу Центра, и он ничего не знает о нашей беде. Наверняка американцы захотят еще раз «пощупать» промышленников, и тогда у тебя будет возможность дать знать Александру о необходимости встречи с ним.

Гордеев действительно был убежден, что Брызгалов и не подозревает, каким образом он, Трофим, оказался в американском Штабе. Но он твердо знал: то, что Лариса называла бедой, Другим могло казаться только предательством. Как он объяснит своему другу, что поступил именно таким образом, чтобы снять груз ответственности с таких людей, как Беркович и Зарубин? Ведь они, в случае его возвращения, должны были бы докладывать самому Сталину о документах, подтверждающих его, Джугашвили, связь с Охранным отделением. А бумаги оказались добыты по указанию самого вождя тем разведчиком, которого он же сам и выбрал. Гордеев также обязан был бы сообщить и о разговоре, подслушанном Ларисой.

Не возникало никаких сомнений, что в случае возвращения Трофима в Москву всем, кто знал о добытой им информации, грозила страшная участь. Исчезновение же Гордеева давало хоть и слабый, но все-таки шанс на менее страшный исход для всех.

Трофим понимал, что у него очень мало шансов убедить Брызгалова в правильности своего решения. И он даже обрадовался, подумав про себя, что вряд ли такая возможность еще появится. Если и будут какие-либо встречи с представителями немецких промышленников, то генерал Эйзенхауэр сделает все, чтобы в них участвовали люди специальной разведки.

Гордеев немного успокоился и сказал Ларисе, что следует подождать, как будут развиваться события. Про себя же он решил: да, возврат в Россию невозможен.

Он был уверен, что новая встреча с Брызгаловым – нереальна. Не мог он тогда даже и предположить, что очень часто фантазия является частью реальной жизни, и что его следующая встреча с Брызгаловым совсем не за горами.

Арест

Война приближалась к концу. После провала переговоров с американцами Вилли фон Бекенбауэр твердо решил использовать предложенный ему Борманом план скрыться в Аргентине. Все детали были хорошо продуманы. Организация отъезда находилась в руках специально подготовленных людей из секретного аппарата по эвакуации, контролируемого Борманом. Бекенбауэр предупредил Эрику и Рихарда о необходимости быть наготове.

В феврале 1945 года у Эрики, Рихарда и их сына Вилли были готовы все документы. В это же самое время Рихард получает указание Центра свернуть свою деятельность в Берлине и продвигаться к французской границе, где неподалеку от Рура, в немецкой деревне Райнхоф, находилась небольшая ферма шестидесятилетнего Ганса Фритштока.

Уже в который раз перед Брызгаловым стояла нелегкая задача. Его сыну Вилли исполнилось шесть лет, и отец не представлял себе, как сможет расстаться с ним или подвергнуть его опасности. Было ясно, что еще долгое время он будет нужен Центру в Европе, поэтому об Аргентине не могло быть и речи. Значит, надо убедить и Эрику, и ее отца двигаться отдельно, ведь семья с ребенком может вызвать подозрение и затруднить осуществление плана. Одинокая женщина с ребенком имеет больше шансов на успех. Рихард Штайнхоф сумел убедить и тестя, и жену.

Весной 1945 года Александр Брызгалов начинал новую жизнь. Он стал Томасом Штурмом, электриком из Касселя, который продвигается на запад Германии, где у него проживает дядя – Ганс Фритшток.

Перемещение по территории воюющей страны не было простой задачей. Томас выбирал самые отдаленные маршруты, отдыхая в заброшенных или разбомбленных деревнях.

Он проснулся от громкой речи на английском языке. Открыв глаза и увидев стоящих над ним трех американских солдат, Томас вскочил.

Брызгалов был великолепным артистом. Роль электрика ему нравилась. Американцы смотрели на перепуганного и жалкого деревенского мужика в гражданском. Они хотели оставить его в покое, но кто-то сказал:

– Команда была доставить в часть всех, кого обнаружим.

Томаса вместе с другими девятью немцами доставили через час в расположение американской части. Их поместили в одну небольшую охраняемую комнату и стали вызывать по одному на допрос.

Конец ознакомительного фрагмента.