Доктор Данилов в Склифе - Андрей Шляхов

— Но и не так уж и легко.

— Ясное дело, — согласился заведующий. — Но — возможно, и возможно без посторонней медицинской помощи. Чего не сделаешь ради очередного приза. Я вот чего понять не могу, почему в большом теннисе такие агромадные призовые фонды? Это же все-таки не футбол, зрителей собирается куда меньше, интерес совсем другой. Откуда же тогда деньги?

Данилов молча пожал плечами.

— С этой суетой забыл, зачем пришел! — Марк Карлович хлопнул себя ладонью по голове. — Владимир Александрович, сходите, пожалуйста, в сочетанную травму, это шестой этаж большого корпуса, и посмотрите там одну из пациенток с подозрением на отравление грибами. Оставьте в истории болезни запись, что она по состоянию здоровья может продолжать лечение в отделении сочетанной и множественной травмы.

— А если не может?

— Если не может, конечно, будем переводить! — рассмеялся Марк Карлович. — Да там все нормально, я разговаривал с их заведующим. Ходячая соседка по палате вчера угостила бабку опятами домашней засолки. Лежачей больной для пущего метеоризму только этого не хватало! Бабка угостилась, а сегодня начала жаловаться на рези в животе и орать, что ее отравили. Подстрахуйте уж травматологов, оставьте им свою запись в истории болезни. Времена-то нынче пошли какие… Как говорит один из наших докторов: «Если за месяц мне ни разу не угрожали судом, то это значит, что я был в отпуске».

Глава четвертая

Нелирическое отступление, или «Это Склиф, детка!»

Приемное, точнее — приемные (ведь их несколько) отделения, являются, образно говоря, вратами Склифа. Врат много — центральное приемное отделение, приемное отделение токсикологии в седьмом корпусе, в соседнем шестом корпусе у кардиологов свое приемное отделение, свои приемные в ожоговом центре и у трансплантологов.

В приемных отделениях происходит много конфликтов, гораздо больше, чем в любых других отделениях. Это закономерно. В отделениях обстановка более-менее спокойная. Лежат люди, лечатся, считают дни до выписки. Если даже и возникнет какое-то негативное «броуновское движение», зародится конфликт, то его обычно сразу же «погасит» лечащий врач или заведующий отделением. Редко скандалу удается разгореться в полную силу. Врачи — народ тертый, жизнью битый, всем всегда и во всем виноватый, поэтому они до крайностей стараются своих пациентов не доводить. Себе дороже. Лучше уж так — уступить, сгладить, успокоить и выписать поскорее. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон.

В приемных отделениях дело обстоит иначе. Виной тому несколько факторов.

Во-первых, обстановка там нервозная. Оно и понятно — скоропомощной стационар как-никак. У всех беда или крупная неприятность (с мелкими неприятностями люди в поликлинику обращаются, по больницам не ездят). Если у пациентов нет сил скандалить, это сделают их родственники или друзья. Как же не помочь близкому человеку? Непременно надо помочь — расшевелить врачей и сестер, чтобы быстрее бегали и лучше соображали.

Порой доходит до курьезов, весьма, надо сказать, трагических.

Привезла как-то раз бригада скорой помощи в центральное приемное отделение молодого человека с огнестрельным ранением бедра. В сопровождении друзей и родственников на двух автомобилях. Почти одновременно другая бригада с другой подстанции привезла другого молодого человека. С переломами в результате автомобильной аварии. Тоже в сопровождении внушительной компании близких людей. Так уж у нас принято — все переживают, волнуются, каждый лично хочет убедиться, что с его братом или другом все в порядке, что не забыли о нем, не оставили помирать где-то в углу.

В приемном отделении было столпотворение — практически разом, за каких-то полчаса, навезли много народу. Надвое не разорвешься, поэтому врачи и сестры в подобных случаях прежде всего занимаются более тяжелыми больными, а тех, кто «полегче», оставляют на потом. Тяжелый больной, кстати говоря, — это не тот, кто орет и матерится на весь корпус. Если есть силы на крик, значит, дела не так уж и плохи. По-настоящему тяжелые больные лежат тихо, разве что постанывают.

Пациент с переломами оказался более тяжелым, чем пациент с огнестрельным ранением. У того пуля очень удачно прошла через мягкие ткани, не затронув ни кости, ни крупных сосудов. Прошла навылет. Повезло, если можно так сказать.

Один из дежурных врачей мельком взглянул на пациента с «огнестрелом» и, сказав медсестре: «Оформляй пока», подошел к тому, что с переломами.

— Эй, доктор! Мы раньше приехали! — хамовато заявил один из сопровождающих Простреленной Ноги.

— Здесь не магазин! — коротко ответил доктор.

— Не мешай людям работать! — возмутился кто-то из свиты Переломанного.

— Ты … … … меня учить будешь? — удивился оппонент. — Да я твою маму ………! Вместе с бабушкой!

— Это я твою маму………, козел драный!..……!

И разгорелась тут битва великая. Стенка на стенку, то есть ствол на ствол… О пострадавших, из-за которых и разгорелся этот сыр-бор, все участники «боевых действий» позабыли. Хорошо хоть выплеснулись во двор, а не стали стрелять прямо в вестибюле.

Надо сказать, что центральное приемное отделение Склифа довольно велико и идеально подходит для игр в «стрелялки». Это большой зал, с одной стороны которого тянется множество дверей, ведущих в смотровые. Смотровые имеют по две двери — в одну пациенты входят, а в другую выходят. Кто куда, соответственно диагнозу и состоянию. Выйти в ту же дверь, в которую вошел, человек может только в том случае, если ему отказано в госпитализации. Но отказы в госпитализации в Склифе редкость, разве что забежит иногда «самотеком» какой-нибудь истерик с небольшим порезом на пальце и потребует оказания квалифицированной медицинской помощи. Палец помажут йодом или польют перекисью, дадут совет и отправят домой. Смотровые делятся по профилям, чтобы к хирургу не попадали пациенты с травмами, а к травматологу — пациентки с острой гинекологической патологией.

Очень удобно, когда врачи разных профилей сидят рядом друг с другом. Понадобилась, например, пациентке, поступившей к хирургу, консультация гинеколога — нет проблем, здесь он, гинеколог, под рукой, в соседней смотровой, женщину с инородным телом во влагалище принимает…

Итог выяснения отношений оказался печальным. Был один «огнестрел», а стало — пять, причем двух раненых хирургам немедленно на операционный стол пришлось укладывать. Немедленно — это немедленно. Бегом! Стоит чуть замешкаться — и все, можно спокойно, не торопясь, везти в морг. Это недалеко. Тоже в отдельном небольшом корпусе. Все как полагается.

Да и переломов прибавилось. Был один, а стало три. Одному из бойцов ударом ноги ключицу сломали (это в Америке Чак Норрис один, а у нас много мастеров высоко и убийственно махать ногами), другому — руку. Схватили, повернули да локтем об колено — хрясь! Была рука — стала проблема.

Те, кто остались целы, в приемное больше заходить не стали — разбежались кто куда, не дожидаясь приезда милиции. Такие вот дела — небольшой конфликт перерос в крупную разборку, и в результате проблем врачам только прибавилось.

«Это Склиф, детка!» — написал кто-то в мужском туалете отделения неотложной хирургии. Три слова, одна запятая и восклицательный знак, а какой глубокий смысл! Это Склиф, детка, а не какая-нибудь там сонная лечебница. Здесь все настоящее, здесь все иначе. Все по-другому, на свой, особый, манер.

Девушка сопровождала свою подругу, которая получила перелом лодыжки и сотрясение головного мозга, упав на эскалаторе станции метро «Проспект Мира». Ей очень хотелось подняться с подругой в отделение, помочь устроиться в палате, но, увы, ее туда не пустили. Девушка возмутилась и стала качать права. Одна из медсестер вызвала охрану. Скандалистка выхватила из нагрудного кармана сестринского халата авторучку, с размаху всадила ее в глаз охраннику и убежала. Охранника спасти удалось, а вот глаз — нет.

Бывало так, что охранники страдали совсем не по делу, можно сказать — без вины. Другая девушка сопровождала брата-наркомана с передозировкой. Хотела посидеть у его изголовья, ее конечно же не пустили, тем более что брата положили в реанимацию. Девушка попыталась блокировать своим худеньким телом проход в реанимацию, но была выдворена охранником. Выдворена, надо признать, не очень ласково. Вытолкал охранник ее взашей и счел конфликт исчерпанным.

Напрасно он так считал, совершенно позабыв о том, что у каждой слабой девушки есть свой рыцарь. Надежда, опора и защита в одном флаконе из накачанных мышц. Впрочем, для него конфликт и впрямь был исчерпан, ведь в продолжении участвовал совсем другой охранник. Девушка вернулась домой и пожаловалась бойфренду на охранника. Бойфренд был горяч, порывист и к тому же души не чаял в своей подруге. Едва дослушав сбивчивый рассказ до конца, он выбежал из дома, сел в машину и на всех парах погнал из Коптева к Склифу.