Неандертальский мальчик в школе и дома - Лучано Мальмузи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Глядите! Горные козы!
Мы поворачиваемся к холму. Дедушка Пузан не знает, что предпочесть.
– М-м-м… Горная коза… Маловата! С мускусным быком не сравнить…
От стада колоссов доносится слитное мычание. Некоторые самцы даже бьют копытами по обледенелой земле, готовясь броситься в атаку.
Дедушка Пузан почесывает нос и бормочет:
– Если вдуматься, то хорошая горная козочка ни в чем не уступит мускусному быку. – Потом кладет на землю дубинку для записей и заявляет громогласно: – Хватит теории. Переходим к действиям. Готовы?
– Да-а-а!!!
– Тогда поднимите копья и постройтесь полукругом. Мы поднимаем копья и строимся полукругом.
– Заходите с подветренной стороны. Мы заходим с подветренной стороны.
– Кто хочет одеться козочкой?
– Я, я! – заливается Кротик.
– Хорошо. Накинь на плечи эти шкуры. Прикрепи на голову рога; теперь иди к козам, только не торопясь, медленно-медленно – и направляй их в нашу сторону…
– Блеять нужно? – осведомляется Кротик.
– Конечно. Так, как я учил. А вы все будьте наготове.
Мы прячемся в березовой роще и смотрим, как Кротик, ступая по твердому насту, подкрадывается к стаду и начинает жалобно блеять:
– Бе… беее… бееее!!!
– Эти ледниковые дети просто невыносимы! – замечает вожак.
– Опять поддельные рога! – вторит заместитель вожака
– Или они думают, что мы на это купимся? – блеет заместитель заместителя. – Этакие трюки действовали в дедовские времена…
– А мы – современные козы!
Тем временем Кротик после всех своих пируэтов потерял направление и врезался в самую гущу стада.
ПЛАМ!
Рог воткнулся прямо в нос заместителю заместителя.
ТРАХ!
Стукнулся о зубы заместителя.
БЭМС!
Рога Кротика-козочки пробуравили ухо вожака.
– Довольно… Беее! – яростно заблеял тот. – И здесь, наверху нам не найти покоя? Бежим отсюда прочь, скорее… бе-е-е-е!!!
В отчаянии смотрим мы, как наш ужин исчезает вдали, на крутом обледенелом склоне.
Поднимаем с земли лже-козочку.
Бедный Кротик весь в синяках и ссадинах, шкуры разодраны, рога переломаны.
– С-скольких в-вы п-поймали? – спрашивает он меня тоненьким голосом.
– Ну… вообще-то… могло быть и хуже, – уклончиво отвечаю я.
Дедушку Пузана гнетет ужасная мысль о том, что ужин тоже придется пропустить.
Но внезапно во взгляде его загорается луч надежды.
– До вечера еще далеко, – восклицает он, – а наши охотники отправились за снежными баранами. Если мы поторопимся, то до заката поспеем к ним: вы увидите, как охотятся на горных кручах, а я… гм… я наконец-то смогу чем-нибудь закусить.
Мы бредем по тропе, ведущей на Лысую гору.
По мере того, как мы продвигаемся, растений становится все меньше, они все более чахлые, и наконец остаются одни скалы и валуны, исхлестанные ледяным ветром. Вдалеке темный пик возносится к небу.
– Вот, – заявляет дедушка Пузан, потирая волосатые ручищи. – Наши доблестные охотники там. Будем надеяться, что у них есть какая-то добыча.
Мы еще далеко, но Рысь уже показывает рукой, кричит:
– Там, наверху! Они наверху!
– Где?
– Там, на утесах.
Вглядевшись, мы замечаем с десяток темных точек, прилепившихся к скалам.
– Они все там? – спрашивает дедушка Пузан.
– Нет, кое-кто стоит ниже, – уточняет Рысь, самая зоркая.
– А кто наверху?
– Так… вижу Проворную Стопу, Острую Коленку, Крылатую Лопатку, Большую Руку, Разъяренного Бизона, Споткнувшегося Оленя, Раненую Пятку… и, конечно, снежного барана, который стоит чуть выше и вроде бы очень зол…
– Что он делает?
– Лягается.
– Попал в кого-нибудь?
Две точечки падают со степы.
– Да: задел Проворную Стопу и Споткнувшегося Оленя.
– Все равно осталось пятеро, – подытоживает дедушка Пузан. – Снежному барану каюк!
Я как будто бы различаю пылевой вихрь, подвижку камней.
– Лавина. Снежный Баран вызвал лавину, – сообщает Рысь.
– Кто-нибудь упал?
– Да, Острая Коленка, Раненая Пятка и Крылатая Лопатка. Остались Большая Рука и Разъяренный Бизон.
– Лучшие, – убежденно говорит дедушка Пузан. – Снежному барану конец!
– Мать-Луна! Вот это пинок! – кричит Рысь.
– Папа Большая Рука дал пинка снежному барану? – недоверчиво спрашиваю я.
– Да нет, – мотает головой Рысь, – это снежный баран дал пинка Разъяренному Бизону. Вон он катится.
Мы подошли ближе и теперь видим, как падает Разъяренный Бизон. Каким-то чудом он удерживается на выступе скалы, где уже собрались все остальные.
Папа Большая Рука стоит прямо под снежным бараном, метрах в двух от его задних ног. Охотник прячется за обломком скалы и не торопится выходить.
– Ну же, папочка, давай! – кричу я во все горло.
Может быть, он меня слышит, потому что глядит в нашу сторону, а потом выходит из укрытия.
ЦОК!
Мощный удар копытом поднимает тучу пыли прямо над его головой.
Папа снова пригибается и глядит на нас в замешательстве.
Потом переводит взор на своих людей, избитых, израненных. В нем происходит борьба. Ему не хочется ударить в грязь лицом перед детьми со стойбища, и в то же время он боится – более того, он уверен, – что и его постигает та же участь, что и остальных охотников.
Он поднимает копье. Снежный баран наскакивает на него, и копье отлетает далеко в сторону.
Тут гордый вождь Грустных Медведей, смачно выругавшись, начинает спускаться с утеса, не отводя взгляда от коварного зверя, который время от времени, пользуясь выгодным положением, сбивает копытом камешки.
Все охотники, с которыми мы наконец встречаемся, в плачевном состоянии: у Острой Коленки ушиблен локоть, у Раненой Пятки вывихнута рука, у Крылатой Лопатки ободрана спина, а Разъяренный Бизон выглядит так, будто по нему промчалось галопом стадо буйволов, – и от этого ярится еще пуще.
Пока Грустные (просто очень грустные) Медведи проходят перед нами, папа Большая Рука находит в себе силы улыбнуться и сказать мне:
– Тощий он был, тот снежный баран. Ноги кривые, и все ребра наружу.
И все же больше всех загрустил дедушка Пузан, от которого в третий раз убежал обед. Пока мы шли по лесу к стоянке, он не уставал повторять:
– Что за времена! Ах, что за времена! Вдруг послышался звонкий голосок Блошки:
– Тетушка Бурундучиха! Здесь тетушка Бурундучиха!
– Ура! Наконец-то мы чего-нибудь поедим! Тетушка Бурундучиха в нашем племени – то же, что и дедушка Пузан, только в женском обличье. Такая же волосатая, такая же толстая, даже, может, еще толще. Среди Грустных Медведей никто не сравнится с ней в собирании червяков, насекомых, клубней и ягод.
Дедушка Пузан, великий охотник, ее терпеть не может, и она платит ему тем же.
Но когда наступают тяжелые времена, выспрашивает у нее, где можно найти чего-нибудь пожевать.
Тетушка Бурундучиха – добрейшее существо: она любит всех детишек, и детишки ее обожают.
– Тетушка Бурундучиха, мы хотим есть!
– Тетушка Бурундучиха, открой нам какой-нибудь из твоих секретов!
– Бедные мои малютки! С этим старым толстяком вы с голоду поумираете, – всплескивает руками тетушка Бурундучиха. – Ну, идите за мной. А мой цыпленочек? Где мой цыпленочек?
Кротик, ее любимец, выступает вперед. Тетушка Бурундучиха поднимает его как перышко и сажает к себе на спину.
Мы молча идем за ней вдоль замерзшего ручья.
Дедушка Пузан, ворча, тащится в хвосте. Какое унижение! Обращаться к женщине за едой! Собирательство! Занятие, недостойное мужчины…
Вдруг тетушка Бурундучиха останавливается.
– Этот урок, – говорит она, – предназначен главным образом для девочек, которые должны помогать женщинам в их трудной работе по поддержанию жизни племени. Одно небо знает, как нам это нужно, особенно если учесть плачевный итог последней охоты…
В ответ на это дедушка Пузан что-то бурчит себе под нос.
– И все же, – продолжает она, – поскольку среди нас находятся мальчики, им тоже будет полезно послушать меня. Может так статься, что охотнику придется туго: тогда один из секретов, которые я сейчас вам открою, спасет ему жизнь. Так-то! Теперь исследуйте воздух.
Мы исследуем.
Что в нем необычного?
– Ба! Воздух как воздух, – ворчит Щеголек.
– Немного теплее, чем всюду, – подмечает Рысь.
– Молодчина. В эту долину частенько залетает теплый ветерок. Это – первый секрет. У нас холодно, что правда, то правда, но в некоторых местах теплее. И в таких местах надо искать еду.
– Фу, что за дикие бредни! – ворчит дедушка Пузан.
– Ух, и еды же в этом уголке! – Тетушка Бурундучиха раскидывает ручищи.
Ошеломленные, мы оглядываемся вокруг: мох скрыт под плотным слоем снега и льда, застывшие деревья, кажется, дрожат от холода, ручеек промерз до дна.
