Особенности обучения диких котов (СИ) - Кальк Салма

Леон проследил за ней взглядом – села с другими девчонками, кажется – с прикладниками. Ну и ладно.

Сам же он нашёл свободное место в первом ряду – ему без разницы, где сидеть, почему бы и не здесь. И приготовился слушать профессора де ла Мотта.

4. Шаг в неизвестное

Жиль де Роган стоял перед распахнутым шкафом и мрачно смотрел в его недра. Ему казалось, что шкаф смотрит на него в ответ и насмехается.

Задача выглядела нерешаемой. Сестра Анриетта сказала – взять с собой то, что понадобится в новой жизни. А то он бы уже прямо после сегодняшних занятий отправился к ней, и только бы отец его и видел. Но сестра глянула хмуро, сказала – глупо пренебрегать тем, что уже есть, поэтому – запас одежды на разные случаи, и что ещё важного есть дома? Чтобы не бегать потом, или не страдать от того, что нет под рукой.

Вообще оказалось, что мечтать о том, как хорошо будет сбежать из дома, проще, чем взять и сделать. Сегодня идеальный момент – отец уехал из города на три дня, и брат Франсуа с ним, никто не вздумает спрашивать, куда это он собрался. А он собрался… далеко. Точнее – в квартиру, принадлежавшую до замужества госпоже Одетт Лимура, матери их всех – и правильных Катрин и Франсуа, и неудачных Анриетты и Жиля. Точнее, это отец так говорил, что Катрин и Франсуа правильные, потому что получили образование и работают – где надо и как надо. Анриетта ушла из дома на улице Сен-Жан сразу же, как только поступила в Академию, и Жиль сейчас собирался сделать то же самое. Он ещё вчера спросил сестру – можно ли ему пожить там же, где она, на улице Хрустального Камня, и она со смехом обняла его и сказала – да конечно же, можно, о чём вообще разговор! Это и его дом тоже, и пусть он приходит!

Жиль сложил в рюкзак ноутбук, телефон, зарядки, немного денег – они были подарены ему отцом на окончание школы, и он пока не смог придумать, куда их лучше применить, но самостоятельная жизнь – это же отличнейшее применение! А деньги понадобятся.

Если честно, Жиль не очень представлял, куда именно понадобятся деньги. Ну, еда, и ещё что-то, наверное. Анриетта не просила у отца ничего с тех пор, как ушла из дома, и он собирался поступать так же. Но до того все свои восемнадцать лет он ел то, что готовили вот в этом доме, носил то, что было одобрено отцом и приобретено камердинером, и не очень-то понимал, как живут другие люди. Он ходил в школу и делал там всё, что положено, изучал магию – насколько в школе это вообще было возможно, дружил больше в сети, чем в реале, и всегда знал, что как только сможет, будет жить сам и всё делать тоже сам.

Нельзя сказать, что у них с отцом были плохие отношения, нет, Луи де Роган не позволял себе такого – быть с кем-то в плохих отношениях. Они были в никаких отношениях – потому что отец совершенно не интересовался тем, что в головах у его детей, если это не касалось семейных дел или семейного бизнеса. А бизнес был самым последним, что интересовало Жиля в этой жизни. Даже такой мощный и прибыльный, как «Четыре стихии» - мега-корпорация, занимавшаяся промышленным производством с использованием магии. Корпорацию придумал предок Антуан де Роган, когда случилось так, что он не смог больше быть королём Франкии – да-да, предки Жиля и прочих были королями. И до сих пор старший представитель семьи имел право на титул «ваше высочество», и его дети – тоже. А вот уже в следующем поколении право на титул будет только у детей Франсуа, потому что он – наследник, ну да и кому он нужен, этот титул? Примерно никому.

Поэтому его высочество Жиль де Роган, младший сын его высочества Луи де Рогана, таращился на шкаф и пытался понять – что брать с собой в новую жизнь? Тёплую куртку? Трусы с носками? Белую сорочку с запонками и галстук-бабочку? Тьфу, в общем. Сейчас что-нибудь придумаем.

Это работало в любой непонятной ситуации – что-нибудь придумать. Правда, в школе за придумки крепко влетало, сначала от учителей, а потом и от отца. Но это никак не мешало Жилю придумывать снова и снова. И он бы не был Жилем, если бы отступился, не отступится и сейчас. Ерунда какая, одежда. Всё в кучу, потом разберёмся.

Но, пожалуй, была одна вещь, не относящаяся к его личным, которую Жиль хотел бы взять с собой из этого дома. Он оделся в ветер – будучи воздушником, и не самым плохим, он умел такое уже давно, и мог просочиться в любую щель и любую дыру, открыть любой замок, и найти любую информацию. Вот и сейчас он, незамеченный, прокрался к отцовской спальне, открыл дверь, проник внутрь и остановился перед туалетным столиком с зеркалом. О нет, он сам в такой момент не отражался в зеркале, такое он тоже умел, не отследят его и камеры. Отец поймёт, конечно, ну да и ладно.

Жиль подошёл, на всякий случай оглядываясь, и взял со столика медальон – овальный, золотой, на цепочке. Внутри медальона хранился портрет Одетт Лимура, матери Жиля и остальных, носил его отец – а мама носила парный к нему, с портретом отца. Но после того, как мама не вернулась домой из очередного путешествия в горы, отец снял медальон и положил на мамин столик, и дальше с него только пыль вытирали специальными магическими приспособлениями. Но Жиль считал, что вытирать пыль – вовсе не та судьба, которую заслужила эта памятная вещь, и надел медальон на шею.

И дальше уже было совсем просто. Найти в одной из кладовок самую большую сумку – кажется, это даже не сумка, а чехол для чего-то, ну и ладно, затолкать туда всё содержимое шкафа – а дальше будет видно, заархивировать магическим способом, и вытащить из дома. И ещё написать отцу записку – что с ним всё в порядке, просто он пошёл пожить в мамину квартиру к Анриетте. И всё.

Вызывать такси Жиль не собирался, но осмотрел суму – и понял, что сам будет её тащить очень долго, и процесс ему не понравится. В конце концов, отец и так всё узнает, чего себе жизнь осложнять?

Жиль связался с отцовским водителем и попросил отвезти его с вещами. Это было не просто нормально, а даже ещё и согласно отцовским правилам – он настаивал на том, что все перемещения детей должны происходить при помощи его водителей. Господин Кши, его имя Жиль осознать не мог, как ни пытался, не высказал никаких возражений и увез Жиля с вещами на улицу Хрустального Камня.

- Ты что, весь отцовский дом вывез? – изумилась Анриаетта, увидев, с чем он появился на её пороге.

- А зачем мне весь отцовский дом? Я просто пока не понял, что мне будет нужно, - пожал плечами Жиль.

В квартире из трёх спален, гостиной и кухни творился хаос, но это если посмотреть глазами отца. Если спросить Жиля – то всё просто отлично, людно и весело. Оказалось, что у Анриетты живут две подружки и пять кошек. Один из котов тут же заинтересовался имуществом Жиля и попытался забраться в сумку. О да, отец бы такого не потерпел.

- Так, комнату тебе мы разобрали, загружайся, - Анриетта открыла дверь и показала спальню. – И приходи есть, да?

- Обязательно, - есть хочется, факт.

Ели они не кушанья от специального повара, готовившего главным образом правильную еду, унылую и пресную, но жареные цыплячьи ножки и картошку фри из какой-то доставки, и запивали запрещённой в отцовском доме сладкой газировкой и ещё более запрещённым пивом. За отцовским столом пили воду, вино и какие-то отвары, морсы, компоты… не, не то.

- Какой сладкий красавчик твой брат, - девушка по имени Джесс, однокурсница Анриетты, коснулась кончиком пальца его носа.

- Эй, ты чего? Нашла сладкого красавчика, - фыркнул Жиль.

- А что? Очень даже, - она смотрела прямо на него и улыбалась. – Ты воздушник, да?

- Да, - сама она, как видел Жиль, тоже была воздушницей.

- Он лучший воздушник, чем я огневик, - усмехнулась Анриетта.

- Прямо крутой, да? Я помню, что лучший среди всех, кто нынче поступил.

- У нас сильные те, кто похож на маму, а не на отца, - пожала плечами Анриетта. – То есть Катрин и Жиль. Катрин – мощная водница, а Франсуа не зря занимается не магией, а политикой, - и скривилась – как всегда при упоминании старшего брата.