Куда приводит судьба - Лилия Фандеева

она. На её шее была золотая цепочка, подаренная мамой на пятнадцать лет, в ушах скромные серёжки в виде листочков. Все кольца мамы были с небольшими бриллиантами, но большего размера, браслеты на запястье Ксения не носила. Колье и серьги были на «выход». Брать с собой то, что носиться не будет, она посчитала глупым. Поставив сумку в шкаф и наведя порядок среди оставшихся вещей, она услышала шум внизу. Спускаясь по лестнице, Ксения установила причину шума. Хозяин был пьян и ронял всё на своём пути пытаясь добраться до дивана.

– Я вам помогу, – сказала Ксения. – Ложитесь на диван, а станет легче, пойдёте к себе.

– Присядь рядом, мать Тереза. Роман где?

– Не знаю. Я его сегодня не видела, – ответила Ксения, продолжая стоять.

– Скажи: в кого ты такая непорочная? Прямо ангел небесный. Ты мне, ангел, признайся: спала с Ромкой? Отвечай, дрянь, когда тебя спрашивают! – Берестов схватив её за руку, и дёрнул так, что Ксения оказалась рядом с ним на диване. – Ты будешь убеждать меня, что не знаешь того, что мой сын в тебя влюблён? Я тебе за красивые глаза деньги дал? Чего ты строишь из себя недотрогу? За всё нужно платить, детка. Живи, учись, но помни о бесплатном сыре и сделай правильные выводы. Мы с тобой договоримся: ни каких отказов, но и ни каких претензий. Я помню, сколько тебе лет.

– Я понимаю, что вы у себя дома, но кто вам давал право меня унижать? – тихо сказала Ксения, пытаясь вырвать свою руку. – Что я вам сделала?

– Не сделала, а должна была бы сделать, – повысил он голос. – Митька чего к нам зачастил? Я понимаю, что Митька, против моего оболтуса, мужик. Я таких уважаю. Только содержит тебя Берестов, а не Егоров. Ты разницу улавливаешь? – он смотрел на Ксению в упор. – Не отталкивай Ромку, и мы с тобой поладим. Он, конечно, бездельник, но он мой сын. Ты всё поняла? Как же ты становишься похожей на свою мать. Дай, я тебя поцелую, – сказал он, прижимая девушку к себе.

– Пустите меня, мне больно, – громко говорила она, пытаясь вырваться. Берестов ослабил руки и «улёгся» на диван, а Ксения увидела Анну Ивановну со статуэткой в руках.

– Я его убила? – испугано спросила она. – Я как услышала его разговор, так испугалась за тебя. Может, он и не хотел сделать ничего плохого. Кто разберёт пьяного мужика?

– Он жив, – ответила Ксения, проверяя пульс и забирая статуэтку из рук домработницы. – Вызывайте скорую и полицию.

– Зачем полицию, если он жив. Я позвоню его доктору, он живёт у нас в посёлке, – сказала она, набирая номер телефона.

Берестов зашевелился, издал звук похожий на храп, источая перегар, и засопел. Доктор появился на пороге дома одновременно с Романом. Вдвоём они отвели хозяина дома в его комнату. Ксения так и сидела на диване, держа в руках статуэтку.

– Ксюша, поднимайся к себе, – сказал Роман, забирая из её рук бронзовую фигуру. – Ничего страшного не произошло. Отец жив, череп не пострадал, рассеченная кожа через неделю зарубцуется.

– Ты, действительно, считаешь, что ничего не случилось? Тогда, какого чёрта ты меня успокаиваешь? – поднимаясь с дивана, спросила она. – Спасибо, Анна Ивановна, отдыхайте, – тихо сказала она, бегом поднялась в свою комнату и закрыла дверь на ключ.

– Ксюша, открой дверь. Давай поговорим, – просил Роман.

– На сегодня мне хватило одного разговора. Пожалуйста, уходи.

Она сидела на кровати не вытирая слёз, которые катились по щекам. Руки тряслись, было горько и обидно, хотелось как можно быстрее исчезнуть из этого дома. «Теперь, Алексей Иванович, я знаю ваше отношение ко мне. Вы мне напомнили о бесплатном сыре, и о том в качестве кого я нужна в вашем доме. Не получится у вас меня использовать. Я сделала правильный выбор», – думала Ксения. Ночь длилась бесконечно долго. Она спустилась в кухню в пять тридцать, когда там уже хозяйничала Ивановна.

– Я, Анна Ивановна, сегодня съезжаю. Буду снимать квартиру, учиться и работать, – говорила она, делая бутерброды. – Вряд ли я появлюсь здесь в ближайшее время. Спасибо вам за всё. Не думаю, что хозяин вспомнит, кто его стукнул. Пусть думает, что это была я. Вам проще будет остаться в доме, а я всё равно уезжаю. Он не выходил?

– Мне кажется, он и не ложился спать. На кухне всю ночь свет горел, а я его не оставляла. Держи контейнер под бутерброды. В нём они не помнутся. Ты бы не ходила к нему, наговорит опять гадостей, сам потом будет жалеть.

– Надо попрощаться, Анна Ивановна. Сказать благодетелю слова благодарности, – говорила Ксения, направляясь в комнату Берестова. Она постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. – Как вы себя чувствуете? Голова не беспокоит? А совесть? Никогда не думала, что скажу это, но не могу уйти молча. Вы негодяй, Алексей Иванович. Из-за вас отец в колонии, из-за вас умерла мама, начав пить. Вчера я узнала о вашем отношении ко мне. Я дала повод? Вы кем себя возомнили? Вторым после Бога? Я вас ненавижу за ваш цинизм. При других отношениях, я была бы благодарна за заботу. Живя без мамы почти год на всём готовом, сумела окончить школу, поступить в университет, но так и осталась для вас чужой. Я взяла из дому только свои вещи, оставив мамины украшения в сейфе. Он стоит в шкафу. Там есть один очень интересный документ. Шифр – дата моего рождения. Прощайте.

Ксения вызвала такси, попрощалась с домработницей, взяла сумку и вышла из дома. Уже из такси она позвонила Мите, сказав, что будет ждать его на вокзале. Берестов появился на кухне минут через пять и попросил кофе.

– Ивановна, когда у Ксении день рождения? Мне нужно точно знать число и месяц. Не смотри на меня так. Да, я не помню. Я много чего не помню, а ещё больше хочу забыть. Она говорила о вещах. Куда она собралась?

– День рождения у Ксюши двадцать второго июня. Она уехала, Алексей Иванович. Простилась со мной и уехала, не сказав куда, – грустно ответила прислуга.

– Что за бред? Как и на что она будет жить, а главное, где? Аня, ей всего семнадцать лет, – сердился хозяин.

– Вчера вы не так о ней беспокоились, – с укором сказала она.

Выпив кофе, Берестов поднялся в комнату Ксении. Здесь ничего не напоминало об отъезде. Открыв шкаф и набрав код сейфа, Берестов извлёк бумагу. Результаты теста были датированы июлем две тысячи третьего года. Образцы один и два давали родственную связь дочь-отец на девяносто девять процентов. Он