Корень зла - Илья Деревянко

— Входи! — буркнул рыжий. — Садись!

— Сесть я всегда успею, — усмехнулся Протасов. — Так с кем мне предстоит разговаривать?

Рыжий промолчал, вынул из кобуры пистолет и принялся демонстративно нянчить его в руках. Прошло около часа. Наконец появился Сергей Витальевич собственной персоной. В свиных глазках полковника светилось торжество.

— Подождите за дверью! — приказал он подчиненным, уселся за стол и уставился на Протасова испепеляющим взглядом.

— Попался, голубчик! — спустя минуту изрек Чушкаревич. — Твоя песенка спета!

— Что-о-о?!! — опешил Виктор. — Что вы себе позволяете?!

— Молчать! — рявкнул начальник РОВД. — Иначе прямо здесь арестую!

Короткопалая ладонь с силой хлопнула по столу. Стеклянная пепельница подпрыгнула и чуть не свалилась на пол.

— Ты, щенок, засвечен! — гнусно ощерившись, просипел он. Телефончик-то мы прослушивали и за Оксаниной машиной следили. Вы оба у меня вот где! — Чушкаревич потряс волосатым кулаком. Протасов побледнел. Прокуренный кабинет закачался перед глазами.

— Боишься! — довольно хмыкнул полковник. — Правильно делаешь: выход у тебя теперь только один. Слушай внимательно…

Ответив на вопросы милиции, Волков по настоянию Чушкаревича сразу отправился домой.

— Пусть парень уходит! Нечего посторонним тут делать. Поговорим в семейном кругу! — сказал банкиру полковник.

Денис не возражал, хотя и посмеялся в душе: «Этот мусор похож на ревнивую бабу. Ишь как зырит… Прямо сожрать готов. Конкуренции опасается… Успокойся, холуй! Я лишь выполняю свою работу и не собираюсь отпихивать тебя от банкирского зада. Лижи его сам!»

Без приключений добравшись до дому, Волков напился чаю с лимоном, принял горячий душ и с сигаретой в зубах улегся на диван. Ситуация запуталась до предела. Шантаж… покушение… попытка похищения… Денис был уверен, что они между собой никак не связаны, однако легче от этого не становилось. А злополучный Ершов? Его убили в связи с делами банкира или по другой причине? Непонятно!.. Промучавшись два часа в безуспешных попытках распутать клубок загадок, Волков махнул на все рукой, принял снотворное и попытался уснуть. Но ему опять не повезло. Около двенадцати ночи явился возбужденный и злой как черт Протасов.

— Убью вонючего пидора!!! — с порога прорычал он.

— Ты о ком? — поинтересовался Денис.

— О Чушкаревиче, в рот ему… — Виктор длинно выругался. — Я к тебе прямиком из отделения. Чушкаревич каким-то образом пронюхал о наших с Оксаной отношениях и обещает все рассказать Габриэлову, если я не соглашусь докладывать ему о каждом шаге банкира! Паскуда легавая! Мало того, он убежден, будто именно я организовал неудачное покушение, а сегодня пытался похитить шефа! Козел!!! Как считаешь, может, это он вытягивал у Оксаны деньги?!

— Вряд ли, — покачал головой Волков и поделился с приятелем своими соображениями насчет Барабашкина.

Протасов задумался.

— Теория интересная, — спустя две минуты молвил он. — Но как ее проверить?!

— Проще пареной репы! — улыбнулся Денис. — Изловим психолога, отвезем в укромное местечко да побеседуем по душам! Расколется как миленький! У тебя машина на ходу?

— Да!

— Тогда не станем терять времени!..

Глава 7

Арнольду Артуровичу не спалось. До глубокой ночи психолог бесцельно бродил взад-вперед по пустому дому (семью он отправил отдыхать на юг) и боролся с искушением принять сильнодействующее снотворное. Заботясь о здоровье, Барабашкин обычно избегал даже тех транквилизаторов, которые рекомендовал своим пациентам, но сейчас длящаяся вторые сутки бессонница почти доконала его. Нервы напряглись до предела, сердце истомилось дурными предчувствиями. Психолог вздрагивал от любого шороха. Он никак не мог понять причину подобного состояния. «У меня нет ни малейших оснований для беспокойства. С какой стати я нервничаю? Чепуха какая-то!» — неустанно твердил себе Арнольд Артурович, однако легче от этого не становилось. В начале второго он вышел во двор, прогулялся вдоль забора, за которым высились темные стволы примыкавшего к поселку леса, и опустился на скамейку, с удовольствием вдыхая прохладный воздух. Было тихо. Только перекликались в лесу ночные птицы да где-то в отдалении тарахтел мотор припозднившегося мотоцикла. Обитатели поселка либо спали, либо загорали на Канарах, либо пьянствовали в злачных заведениях высшей наценочной категории. «Хорошо! — подумал Барабашкин, устраиваясь поудобнее и шаря по карманам в поисках сигарет. — Уютное здесь местечко, спокойное…» Неожиданно сильная рука сдавила сзади горло, и мысли психолога оборвались…

Волков из понятных соображений не стал пользоваться КПП, а проник в поселок через забор, благо участок Барабашкина находился у самого края. Протасов остался снаружи.

— Готовься к приемке груза, — шепнул ему на прощание Денис, подтянулся, спрыгнул в сад и спрятался за кустами крыжовника. Ждать пришлось недолго. Минут через пятнадцать на крыльцо выполз Арнольд Артурович, хмурый, помятый, одетый в теплый спортивный костюм. Дождавшись, пока он усядется на лавочку, Волков подкрался со спины, удушающим приемом привел психолога в бессознательное состояние, отнес бесчувственное тело к забору и легко перебросил на другую сторону.

— Быстро ты! — восхищенно присвистнул Протасов. — Прямо как в кино! И куда его теперь?

— Бери за руки, я за ноги. Понесем к машине, пока не очухался.

Барабашкин пришел в себя на заднем сиденье протасовской «девятки». Рядом с пленником сидел Виктор. Машину вел Волков.

— Не вздумай вякать. Замочим! — услышав слабый стон психолога, не оборачиваясь, предупредил он. Протасов ткнул в бок Барабашкина дуло пистолета.

— Ребята! Ребята! В чем дело?! Зачем?! — жалобно проскулил перепуганный Арнольд Артурович.

— Заткнись, дерьмо! — рявкнул Денис, а Виктор резко ударил психолога локтем в солнечное сплетение.

Барабашкин, согнувшись, захрипел. На глаза навернулись слезы. «Влип! Пропал!» — панически подумал он. Проехав километров десять по пустынному шоссе, машина свернула на проселочную дорогу, петлявшую среди деревьев. Через пару минут Волков затормозил и обернулся к приятелю — давай!

Барабашкина грубо выпихнули наружу.

— Пошли! — подтолкнул его в спину стволом «ПМ» Протасов. — Попробуешь убежать — пристрелю!

Обуянный ужасом психолог послушно двинулся вперед по узкой тропинке. Ноги подкашивались. Тело колотил озноб. Угрюмый ночной лес, сдавивший тропинку с обеих сторон, нагонял мрачные ассоциации. Барабашкину чудилось, будто в воздухе висит запах тления, а под каждым деревом закопанные мертвецы. Белые, лунные лучи, с натугой пробивающиеся сквозь кроны, усиливали зловещее впечатление.

Вскоре впереди показалась небольшая поляна, окруженная корявыми, замшелыми стволами.

— Стоять! — приказал Волков и, ударив по шее, сбил психолога с ног.

— Е-мое! Лопату забыли! — начиная разыгрывать комедию, воскликнул Виктор. — Как труп прятать будем?!

— Пустяки! — утешил его Денис. — Забросаем ветками, и всего делов.

— Ненадежно. Найдут! — усомнился Протасов.

— Да кому он нужен?!

Арнольд Артурович, никогда не отличавшийся особой храбростью, а в настоящий момент и вовсе превратившийся в мокрицу, зарыдал. Он скорчился на траве, обхватив голову руками.

— У-у-у!!! — подвывал психолог. — Ы-ы-ы!!!

— Хочешь жить? — решив, что Барабашкин достаточно напуган, спросил Волков.

— Конечно! — прекратив выть, вскинулся тот. — А в-в-вы п-п-правда… н-не уб-бьете?!

— Правда, если ты будешь с нами откровенен…

— С-с-спрашивайте!

— Кто тебя надоумил шантажировать Оксану?

— Никто, я сам, — еле слышно пролепетал Арнольд Артурович.

— Сволочь!!! — взревел разъяренный Протасов, с размаху пнув его ногой под ребра. — Пидорас!!!

— Погоди, — придержал товарища за рукав Денис. — Пусть расскажет подробности, — и наклонился к всхлипывающему психологу: — Выкладывай в темпе, как ты пронюхал о ее отношениях с Витей?

— Я не знал, что его зовут Витя, — вздрагивая, как в лихорадке, ответил Барабашкин, — Оксана… Филипповна говорила охранник… и все. У меня семья! Д-денег п-постоянно н-не хватает! Ну что для жены богатого банкира несколько тысяч долларов?! П-помилуйте!!!

— Подонок! — презрительно сплюнул Денис. — Ты воспользовался ее откровениями?

— Да! Я больше не б-буду!

— Внуши своей крошке, что не стоит открывать душу перед различными проходимцами, а исповедоваться можно только в церкви, — нравоучительно сказал Протасову Волков, — православные священники уж точно не продадут и шантажом заниматься не станут…

— А с этим ублюдком что делать? — спросил Виктор. — Может, правда, пришьем?