Бульвар - Юрий Леж

Арнич, не торопясь, но готовый в любую секунду ускорить движение, что бы не попасться на очередной разговор с защитниками дядюшки Филиппа, поднялся с лавочки, быстро пересек посыпанную песком дорожку, перешел на светофоре улицу и заглянул в ближайшее кафе на первом этаже огромного, старинной постройки здания. В кафе было по-утреннему пусто и просторно, лениво и сонно, и занят был лишь один столик непонятной компанией из трех девиц вида совсем не профессионального, но и не богемного. «Вот интересно, кто, скажите на милость, утром в выходной день может оказаться в пустом кафе?» — подумал Мишель, незаметно разглядывая девушек.

Желание позавтракать не торопясь, с чувством, с толком, с расстановкой у Мишеля пропало после разговора с комиссаром полиции и перебранки с Вечным Жидом, и он, не снимая плаща, прошел к стойке бара, устроился на высоком крутящемся табурете и бросил слева от себя, на оцинкованный прилавок, шляпу. В сонном царстве утреннего кафе бармена, чем-то особо важным занимающегося в подсобке, пришлось прождать минут пять.

— Коньяку, — заказал Арнич, — двести граммов, пепельницу, спички…

И тут же, не дожидаясь, пока бармен начнет шевелиться, расплатился двумя серебряными десятками. Бармен, заметив деньги, сонно уточнил марку коньяка, помявшись, предложил еще кофе, равнодушно выслушал отказ, налил напиток почему-то в два высоких стакана для коктейлей по сто граммов в каждый, отсчитал сдачу и снова ушел в подсобку. Видимо, в самом деле занимался там чем-то интересным. Спал, например.

Конечно, будь у него в этот момент другое настроение, Мишель предпочел бы хорошо прожаренное, сочное, свежее мясо с подливой и — много, но сейчас гурманские мысли остались где-то далеко, возле бульварной лавочки полутора часами ранее. Арнич один за другим легко, без всякого смакования, выпил коньяк из обоих стаканов, закурил, глуша во рту спиртовой аромат дымом и краем глаза продолжая наблюдение за тройкой девиц. «Паранойя? — спросил сам себя Мишель и согласился с собственным диагнозом: — Да, явно выраженная. А чего еще ждать после такого утра?»

Девицы за столиком, беспокойно ерзая на стульях, отхлебывали кофе, откусывали пирожное и без умолку, но очень тихим шепотом трещали о чем-то своем, уже не обращая на Мишеля ни малейшего внимания. Они успели разглядеть и оценить молодого человека, когда он только вошел в кафе и устраивался у стойки, и решили, что тот не сможет помешать каким-то их таинственным утренним планам.

Благодаря выпитому коньяку, Мишель расслабился, но, несмотря на дозу, не захмелел, его организм легко пережигал и гораздо большие порции спиртного, при необходимости, не допуская его до мозга, а усваивая, как простой энергетик. Докурив до конца сигарету, Арнич еще некоторое время посидел у стойки, неприязненно ожидая возможных посланцев третьей, четвертой или какой еще там стороны, пострадавшей вчера вечером. Но никто в кафе не объявился, и молодой человек, не забыв захватить со стойки свою шляпу, вышел из кафе.

В это время бульвар, на котором Арнич провел сегодняшнее беспокойное утро начал оживать. Город просыпался, распахивал окна домов и двери магазинов, выпускал на улицы сотни тысяч людей, желающих прогуляться, купить что-нибудь нужное для дома, сходить в кино на дневной сеанс, встретиться с родственниками и друзьями, поправить пошатнувшееся вчера здоровье в аптеках и барах.

У дверей кафе Мишель чуть прищурился на тусклое осеннее солнышко, выглянувшее наконец-то из-за облаков, потом свернул на узкую пешеходную дорожку и не торопливо зашагал в сторону ближайшего переулка. Всей своей, крайне дорогой ему шкурой Арнич ощущал на себе взгляды десятков глаз, но которые из них просто равнодушно скользили по случайному прохожему, а какие были направлены на него с умыслом, Мишель вот так, накоротке, отфильтровать не мог. Именно поэтому он и направился в переулок, что бы оказаться вновь в тихом, максимально безлюдном месте.

4

Дом на углу бульвара и узкого, со средневековых времен сохранившегося переулка был современным, построенным никак не раньше двух-трех лет назад из стекла, бетона и сверкающего на тусклом осеннем солнце алюминия. Огромный, высокий и даже издали кажущийся просторным, наполненным светом и кондиционированным воздухом, дом этот был абсолютно не живым. Здание пустовало по выходным, привлекая к себе людей, кормящихся в разных конторах, заполняющих полтора десятка этажей, лишь в будние дни. И даже наличие в нем сейчас постоянной охраны и вездесущих уборщиц не оживляло здание.

Возле дома, нахально въехав огромными колесами на бордюр и мешая редким пока прохожим своим громоздким и угловатым корпусом, стояла американская машина, годная скорее гонять мустангов по прериям, чем ездить по городу, три четверти улиц которого появились не меньше тысячи лет назад. Машина на этом месте стояла долго, все то время, пока Арнич шел от кафе до поворота в переулок. Он, конечно, обратил на нее внимание, но, борясь с собственной паранойей, решил, что какой-то из скоробогатеев заехал в выходной день в контору на часок, а теперь водитель скучает, боясь надолго отлучаться с места стоянки, зная непредсказуемый характер своего хозяина. Мишель, машинально прибавив шагу и насторожившись, без помех миновал экзотический автомобиль и свернул в переулок.

И когда он прошел несколько десятков метров по узенькому, стертому тысячами подошв тротуару тихого, не проснувшегося еще окончательно переулка, позади, с бульвара, в узкую высокую щель между домами ворвался звук тормозов, вздох автомобильной пневматики и запах бензинового перегара вперемешку с горячим металлом. Арнич почувствовал, что машина, устремившаяся вслед за ним в узкий проезд, была большой и тяжелой, для этого ему не понадобилось оглядываться, почему-то Мишель сразу почувствовал, что вслед за ним движется именно тот американский монстр, мимо которого, пустого, как ладонь, он прошел всего несколько секунд назад.

В переулке не было ни одного прохожего, и здешние жители еще не проснулись настолько, что б открыть окна и начать почти птичью перекличку с соседями. Жизнь кипела где-то там, далеко, на бульваре. А здесь Мишель был один, и за спиной у него была машина.

Тревога, с раннего утра гнездившаяся в душе Арнича, мгновенно переросла в дикую панику, захлестнувшую всё его существо, плеснувшую в кровь адреналина, заставившую обмякнуть все мышцы тела… продолжалось это какие-то доли секунды, но уже после них Мишель оказался готовым к любым неприятностям, и сам не завидовал тем людям, которые попробуют ему эти неприятности доставить.