Невидимый фронт войны на море. Морская радиоэлектронная разведка в первой половине ХХ века - Владимир Кикнадзе

Вместе с тем, к этому времени (1900–1901 года), по сравнению с последними годами века XIX, когда по словам Попова в Германии и Франции не было ничего нового в области радиотехники и отечественные разработки от зарубежных не отставали, обстановка в этой области радикально изменилась: новаторская мысль в России стала отставать от иностранной. Причина крылась в отсутствии должной поддержки отрасли со стороны государства и интереса частного бизнеса. Недостаток средств и отсутствие необходимой базы по разработке и промышленному выпуску радиоаппаратуры препятствовали должному развитию радиодела. Попов вынужден был часть расходов на производство экспериментов покрывать из личного заработка. На его рапорте об отпуске средств Морской министр великий князь Алексей Александрович начертал: «На такую химеру средств отпускать не разрешаю». На продолжение опытов Попову была отпущена смехотворная сумма – 300 рублей, а проводил он их в дальнейшем с разрешения местного начальства, в тайне от министерства. В то же время в зарубежных странах выделялись значительные средства, к разработкам привлекались лучшие специалисты, для которых создавались лаборатории, развивались электротехнические заводы. Например, Маркони, пользовавшийся поддержкой крупных английских финансистов, уже в 1897 году организовал компанию беспроволочного телеграфа с капиталом эквивалентным 1,5 млн рублей. В итоге ссылки начальника Военной электротехнической школы (ВЭШ) генерал-майора Романова именно на успехи в освоении радиосвязи в русском флоте, причем когда о них заговорила уже вся зарубежная печать, а также в иностранных флотах и армиях (Франции, Англии, Германии, Швеции и Дании) склонили военный совет Главного военно-инженерного управления (ГВИУ) к принятию 20 декабря 1901 года решения о выделении необходимых средств на развитие беспроволочного телеграфа в военном деле. Однако дальше ссылки на флотский опыт развития радиотехники и полученных от его же специалистов первых знаний и навыков сотрудничество военного ведомства с морским не пошло: работы в ВЭШ велись изолированно от аналогичных на флоте; летом 1903 года ни один из ее сотрудников не привлекался к поездке представителя инженерного ведомства для ознакомления с внедрением радиотелеграфа на Балтийском флоте. В результате слабости кадров и научно-исследовательской базы обособленные попытки ВЭШ создать собственный тип военной полевой радиостанции оказались неудачными. Печальным последствием этого стало переключение Военного министерства исключительно на заказы иностранных фирм, прежде всего германской «Телефункен», обернувшееся к началу Русско-японской войны дороговизной и ненадежностью предлагавшихся к использованию станций, отсутствием гарантийных обязательств, а в итоге тем, что радиосвязь с требуемыми параметрами заработала на Дальнем Востоке лишь весной 1906 года[92].

В 1902 году спохватилось и морское ведомство. С началом навигации предполагалось снабдить все военные суда «аппаратами для телеграфирования по способу профессора Попова»[93], провести опыты «телеграфирования без проводов по способу профессора Попова» между Петербургом и Москвой, и Петербургом и Гельсингфорсом[94], в июне радиотелеграфные аппараты были установлены на императорских яхтах «Штандарт» и «Полярная звезда»[95]. При этом, не считая своим долгом заботиться о развитии отечественной радиотехники, в министерстве все же предпочли покупать необходимую аппаратуру за границей (в Германии и Англии)[96].

В сентябре 1902 года Попов, поняв что остается без государственной поддержки, был вынужден прекратить работы по усовершенствованию радиотелеграфа, предложив послать заведующего телеграфной мастерской Кронштадтского порта Е.Л. Коринфского для установки станций беспроволочного телеграфа на кораблях эскадры Балтийского флота, отправлявшейся на Тихий океан. В этом же году «станции телеграфа без проводов» Кронштадтской мастерской были установлены на броненосце «Петропавловск», крейсере «Варяг», еще на одном броненосце и восьми крейсерах. Работа станции крейсера «Варяг» во время испытаний безошибочно принималась на расстоянии 200 км.

В начале 1903 года Попов вместе со своим учеником Кедриным привлекались к работе объединенной комиссии Минного отдела МТК и Учебного отдела Морского Генерального штаба (МГШ) по выработке «проекта мероприятий для правильной постановки беспроволочного телеграфирования во флоте». Летом того же года, при формировании делегации от России для поездки на Международную конференцию по радиотелеграфному делу в Берлин, кандидатура Кедрина была включена в качестве представителя от морского ведомства (вместе с капитаном 1 ранга И.И. Залевским)[97].

Однако время было упущено и в июне 1903 года Макаров, очевидно, после общения с Поповым, вернувшимся из Берлина, писал в ГМШ о развитии радиотехники в отечественном флоте уже в следующих тонах: «… Надо сознаться, что мы, инициаторы этого дела, теперь сильно в нем отстали и благодаря той скудной обстановке, в которой дело находится, я не думаю, что когда-нибудь догоним иностранцев. Надо или широко организовать у себя разработку этого вопроса, приставив к нему наиболее талантливых людей, или приобрести от Маркони его патент…». Контр-адмирал З.П. Рожественский, бывший в то время начальником ГМШ, ответил на это следующей казенно-чиновничьей резолюцией: «Профессору Попову, по-видимому, ни в чем не отказывали и если дело не идет вперед, то нельзя ждать больших успехов, не допустив свободной конкуренции…». Эта резолюция по существу предрешила печальную судьбу радиодела в России. Пользуясь неумением и нежеланием правительства развивать отечественную радиотехнику, а также используя продажность чиновников, иностранные фирмы быстро захватывают русский рынок и становятся основными поставщиками радиотехнического оборудования для русского флота, армии и почтового ведомства[98].

В июле 1903 года приказом управляющего Морским министерством все дела по беспроволочному телеграфированию были сосредоточены у главного инспектора минного дела, который имел специального помощника по заведованию этим новым видом техники. В 1903 году семь станций конструкции Попова, изготовленных в Кронштадтской мастерской, было установлены на кораблях Балтийского флота, по три отправили на корабли Черноморского и Тихоокеанского флотов; береговые станции установили на Золотой горе в Порт-Артуре и на Высокой горе во Владивостоке. В начале 1904 года на должность заведующего беспроволочным телеграфом был назначен капитан 2 ранга А.А. Реммерт, впоследствии руководивший радиотелеграфным делом на флоте до конца Первой мировой войны.

Таким образом, беспроволочный телеграф как новый вид наблюдения и связи к 1904 году технически воплотился в передающих и приемных береговых и корабельных станциях русского Военно-морского флота. Организационно-техническое руководство беспроволочным телеграфом шло по линии минных офицеров. Была начата подготовка специалистов рядового и младшего командного состава по техническому обслуживанию и практическому использованию станций беспроволочного телеграфа для связи и наблюдения; отечественная производственно-техническая база в этой области отсутствовала[99].

Как свидетельствуют документы, возможность распространения военного противоборства в области радиосвязи находилась в поле зрения высшего военно-морского руководства России с первых шагов практического использования радиосвязи в отечественном Военно-морском флоте. Например, в докладе МТК в январе 1902 года отмечалось, что «телеграфирование без проводов обладает тем недостатком, что телеграмма может быть уловлена на всякую постороннюю станцию и, следовательно, прочтена, и кроме того, передаваемая телеграмма может быть перебита и перепутана посторонним источником электричества. Это несовершенство приборов приобретает особую важность во время войны, когда телеграмма может быть перехвачена неприятелем или спутана и искажена им во время получения на нашем корабле»[100]. Данное открытие положило начало работ по внедрению на флоте одного из наиболее эффективных видов разведки – радиоразведки.

При этом возможности радиоперехвата в первую очередь стали учитываться в практической деятельности как аргумент в пользу обеспечения защиты собственных каналов радиосвязи. Так, при разработке проекта радиосообщения между Россией и Болгарией в 1903 году первоначальный вариант размещения русской радиостанции в Одессе был по рекомендации Попова пересмотрен в пользу Севастополя именно по причине большей развед- и помехозащищенности радионаправления Варна – Севастополь в случае возникновения военного противоборства с Румынией. Попов, обосновывая свою позицию, в частности писал: «Так как предполагаемый радиотелеграф будет служить и для обмена между правительствами обеих стран, то нужно иметь в виду, что при соединении Варны с Одессой между ними будет лежать румынская территория, и по свойству беспроволочного телеграфа нельзя защититься от подслушивания какою-либо промежуточной станцией, если она поставит себе такую задачу. Линия Варна-Севастополь лежит в стороне от Румынии, и при больших расстояниях такое подслушивание потребует более дорогих сооружений и вообще менее вероятно. В военное время, в случае враждебных отношений с Румынией, правильное сообщение между станциями может быть прекращено посредством посылки электромагнитных волн с промежуточных между Одессой и Варной пунктов. Вследствие большей отдаленности линии Варна-Севастополь такая помеха делается почти невозможной»[101]. В акте «Комиссии о производстве опытов телеграфирования без проводов по способу А.С. Попова на Черном море» впервые появляется идея применения криптографии в радиосвязи для защиты передаваемой информации[102].