У обелиска (сборник) - Наталья Болдырева

– На задание надо будет идти?

– Верно, – кивнул полковник. Подошел вплотную к Сереге, разминая пальцы, словно намеревался двинуть ему в челюсть, так, что сержант аж попятился слегка.

– Не бойся, братец, – сухо сказал Шереметьев. – Товарищ генерал-полковник велел тебя подготовить… А остальное он сам тебе скажет. Задание тебе будет, да. Ты ведь, помнится, все просил тебя в действующее подразделение отправить, на передовую? Ну, так вот, могу тебя поздравить, братец, отправишься. И даже еще дальше. Стой смирно, не вертись. Чего дергаешься?

– Щекотно, товарищ полковник, ой, виноват, ха-ха, щекотно!

– Где? В животе, небось?

– Так точно, тащ полковник!

– Так и должно быть, везунчик. – Шереметьев хмыкнул, и, подобно генерал-полковнику, принялся ходить кругом Сереги, ну точно, как кот ученый по златой цепи.

Ходил он долго, так, что Серега, хоть и была команда «вольно», начал незаметно переминаться с ноги на ногу. Щекотка кончилась, но зато живот сжался так, словно Сереге вот-вот предстояло оказаться под судом военного трибунала.

– Что, боишься? – буркнул полковник, не прекращая своих манипуляций, от которых старшего сержанта бросало то в жар, то в холод, то начинало колоть в боках, то стискивало виски, словно струбциной.

– Так точно, тащ полковник, – признался Серега. – Что-то… нехорошо мне. Стыдно, знаю.

– Не стыдись, – все так же ворчливо отозвался тот, не глядя Петрову в глаза. – Дело сложное, задание не из простых, так что я сейчас все делаю, чтобы… чтобы ты приказ успешно выполнил.

– Приложу все силы, товарищ полковник! – счел за лучшее гаркнуть Серега. Оно и в самом деле – посылают на боевое задание… Разве не этого он добивался, когда слал по команде рапорт за рапортом? Ведь не в тыловики ж просился, не в обозники, не в инвалидную команду – на передовую, потому как сколько ж можно ему, старшему сержанту с настоящими боевыми наградами, в халдеях состоять?

Шереметьев молча кивнул. Взгляд его оставался непроницаем.

– Ну, вот и все, братец. Теперь идем, товарищ генерал-полковник вам с напарницей задание разъяснит.

В том же самом месте, где бросила самое первое «течь тебе кровью!» заклинательница, вновь собрались почти те же самые люди. Вновь угасал закат за Днепром, вновь тянулись от прибрежных круч длинные тени.

Только теперь в бесформенном ватнике без погон был и сам товарищ член Военного совета фронта. Охрана вновь осталась далеко позади, на проселке.

Товарищ Верховенский отозвал Серегу Петрова в сторону.

– М-м-м… Вот что, братец. – Он задумчиво пожевал губами. – Задача тебе, не сомневаюсь, ясна?

– Так точно, товарищ член Военного совета!

– Вот именно, – генерал-полковник дослушал формальное до конца. – Но тут такое дело… деликатное. Напарница-то твоя, сержант, она… проживала на временно оккупированной территории. Утверждает, что партизанка, но ты-то парень боевой, всякого повидал, сам знаешь, кто у нас зачастую в партизаны записывается…

– Товарищ генерал-полковник, да как же так? – растерялся Серега. – Мне с нею в тыл врага идти, а она, получается…

– Пока еще ничего не получается, братец, – строго сказал маг. – Доказательств у нас нет. Но бдительность должна быть на высоте, всегда! Ну, чего спросить хочешь?

– Виноват, товарищ генерал… Но как же вы ей тогда задание такое доверяете?

– А думаешь, братец, у нас потерь среди магов нету? Есть, и еще какие. Вот и приходится использовать тех, кто под рукой. Так что смотри, братец, смотри в оба! И при малейшем подозрении – применяй оружие на поражение.

– А… а как же задание?

– Задание заданием. Если напарница твоя – честный советский человек, преданный нашей Родине и делу Ленина – Сталина, ей ничего не грозит. Ну, кроме фашистской пули. А вот если она – двурушница, если задумает к фашисту переметнуться, то невыполненное задание – ничто по сравнению с тем ущербом, что она нам нанести может. Поэтому, старший сержант, надеюсь на тебя. Надеюсь, что не зря тебе и «За отвагу» вручали, и «За боевые заслуги».

– Никак нет, товарищ генерал, не зря! Буду глядеть в оба!

– Вот-вот, братец. Гляди в оба. А пока что давай-ка в лодку. – Старый маг похлопал Серегу по плечу и отошел – к той группке, что окружала заклинательницу.

Делать нечего, старший сержант зашагал к узкой и утлой лодочке, что пряталась под низким берегом. Забрался в нее, поплевал на ладони, взялся за весла – мол, все готово.

– Ну что, товарищ боец, готова к выполнению задания Родины?

– Так точно, товарищ генерал!

– Храбришься? Это правильно. Задание у тебя наиважнейшее. Нельзя, чтобы оно подверглось бы влиянию каких-нибудь случайностей.

– Каких же, товарищ генерал?

– Время сейчас, товарищ боец, сама знаешь какое. Фашисты отчаянно за Днепр цепляются, думают, нам их с этих круч никогда не скинуть. Бахвалятся, мол, не прорвать большевикам нашу оборону. А оборона и впрямь знатная. У Букрина наши бьются, бьются героически, да пока никакого успеха.

– Ой…

– Вот потому-то твое задание, боец Коригина, так важно. И нельзя, как уже сказал, чтобы из-за чьей-то халатности, безалаберности, разгильдяйства или шапкозакидательства оно бы оказалось сорвано. Поэтому, товарищ боец, смотри в оба за старшим сержантом. Он парень неплохой, боевой и бывалый, но ветер в голове. Вообразил себя везунчиком, мол, я во всех щелоках мытый, огонь, воду и медные трубы прошел, у других головы давно в кустах, а у меня, эвон, грудь в крестах. Все понятно, товарищ Коригина?

– Да-а…

– Вот и отлично. Дело делай как приказано, но ежели хоть заподозришь, что сержант может своим безрассудством поставить задание под угрозу – действуй немедленно. Ты знаешь, товарищ боец, наши с тобой жизни – это ничто. Знаешь ведь?

– Знаю, – замирая, выдохнула она.

– Вот и отлично, – сухо кивнул генерал-полковник. – Давай, твой напарник тебя уже в лодке ждет. Ну, удачи тебе, боец.

– С-спасибо, товарищ генерал…

Чуден Днепр при тихой погоде. Чуден утром, чуден днем, и вечером, и ночью. Чуден, даже когда берега его исполосованы, словно ударами кнута, бесконечными линиями траншей, всюду уродливые оспины снарядных воронок, паутины колючей проволоки, дремлющая смерть минных полей, где ждущие своего часа гибельные сюрпризы снаряжены, кроме обычной взрывчатки и осколков, еще и магическими «подарками».

Чуден он был и тем предночным часом. Серега греб, стараясь как можно меньше плескать веслами. Старался, хотя заклинательница и уверила его, что она-де фрицам глаза отвела, уши заложила, никто их не увидит и не услышит.

«Подозрительно, – думал Серега. – С чего это вдруг такая непроницаемость, словно шапка-невидимка?» Он, слава богу, не вчера родился, недаром столько отслужил в ближней охране очень сильного мага. Кабы все было б так просто, так зачем тогда их разведка? Накрывай колпаком своим целый десантный батальон да саперов-понтонеров, танкистов-артиллеристов с боевыми магами, и вся недолга!

Уж нет ли тут и впрямь какой измены? Товарищ генерал-полковник, член Военного совета фронта, так просто словами бросаться не станет. И уж раз сказал он ему, старшему сержанту Петрову, такое – значит, имел веские основания.

Серега наваливался на весла, стараясь не очень пялиться на заклинательницу.

Они плыли уже в глубоких сумерках, лица ее под низким капюшоном было не разглядеть, но Серега готов был дать честное комсомольское, что сидит напротив него сейчас не молодая девчонка, а древняя старуха. Сидит, перебирает какие-то узелки костистыми высохшими пальцами, шепчет что-то, бормочет, и тьма вокруг их лодчонки словно бы делается еще гуще и непрогляднее.

Плещет о борта днепровская волна, сносит лодку сильным течением, а вокруг – мертвая тишина. Ни наши не стреляют, ни фрицы. И не только не стреляют, они и ракет осветительных не вешают, хотя раньше что ни вечер – «люстры» в небе одна за другой, не переставая.

Уж не ждут ли их и в самом деле на том берегу? Уж не приготовили ли им фрицы теплую встречу?

– Какая изоляция, господа, какая потрясающая изоляция! Нам бы под Орлом осенью девятнадцатого такую, нипочем бы не отступили, в капусту покрошили бы краснозадых…

– Мишель! Не забывайтесь, – строго бросил Иннокентий Януарьевич. – Уж вспомнили б тогда Восточную Пруссию, Танненберг, Вторую армию…

– Самсоновская катастрофа, ваше высокопревосходительство, была катастрофой только одной армии. За нами целый фронт стоял. А вот в девятнадцатом, как ударили по нам, так плечо подставить уже и некому было. Покатились на юга… сперва к Новороссийску, потом в Крым, а потом из Крыма. Не помешало б нам и там такое прикрытие, как есть не помешало бы…