Богиня ex machina - Юрий Леж

Вдохновленный согласием гостя, комиссар ближайшие десять минут посвятил старому дисковому телефону из пожелтевшего от времени пластика под «слоновую кость», многословно, то и дело вспоминая неких общих знакомых, родственников и свойственников, договорившись с хозяином гостиницы о неком «особом режиме для особого постояльца», а после этого разговора — в виде приза, надо полагать — еще и вызвавший к полицейскому управлению такси для капитана Хольма.

— Что ж, о делах давайте позже, — продолжил свой, кажущийся бесконечным монолог Феликс Тарон, провожая викинга через приемную и нарочито не обращая внимания, как рыжая секретарша, откровенно бездельничая, листает какой-то модный журнал в глянцевой обложке. — Обустроитесь, отдохнете с дороги, а через часок-полтора я сам заскочу к вам, на месте и обсудим, чем наше провинциальное полицейское управление может оказаться полезным столичному Особому отделу…

Однако едва за гостем закрылась высокая резная дверь — провожать нежданного визитера до выхода из управления, а уж тем более открывать перед ним дверцу автомобиля комиссар посчитал совершенно излишним — как тут же начальник обратил самое пристальное внимание на подчиненную, так и не удосужившуюся отложить в сторону читаемый журнал.

— Эмилия, — с мягкой, но настойчивой укоризной в голосе сказал комиссар. — Сколько раз я тебе говорил, что надо здороваться со мной на службе, особенно при посторонних, несмотря на то, что мы живем в одном доме, и утром ты меня уже поприветствовала…

— Дядя Феликс, — капризно надула губки девчушка, раскачивая гривой волос в отрицающем претензии жесте. — Перед уходом на работу я тебя видела в ванной, на кухне и в гостиной, трижды сказала: «Доброе утро!», а теперь ты хочешь, чтобы я еще и в четвертый раз, здесь, повторила тоже самое, но прибавкой: «… господин начальник полиции»?

— Девочка моя, — совсем уж нежно буквально пропел дядя Феликс своей племяннице, дочке родной, горячо любимой, но, увы, ныне покойной сестры. — Столичные штучки, а уж тем более из Особого отдела Департамента Безопасности плохо воспринимают нашу провинциальную особенность работать вместе близким родственникам. И хотя мы этого никоим образом не скрываем, но хотя бы не надо этого демонстрировать при «дебильниках» из ДБ, прости за тавтологию. И еще — в который раз прошу, прекрати разгуливать по дому голышом, я еще недостаточно старый, чтобы не обращать внимания на твои прелести…

— Так этот парень из особистов? — совершенно не обратив внимания на последнее замечание родственника, заинтересовалась Эмилия, по началу просто привыкшая не стесняться дяди, а в последние несколько лет делающая это нарочито, будто не представляя, к чему может привести такая откровенность поведения. — То-то он сидел до твоего прихода молча, надувшись, как мышь на крупу, только и делал, что глазел на мои ноги, но видно, это был профессиональный интерес контрразведчика, да, дядя?

— Горе ты луковое, — вздохнул господин Тарон, останавливаясь у дверей своего кабинета. — И почему ж я не сдал тебя в сиротский приют, когда была такая возможность? А может, и сейчас еще не поздно?

Это была их дежурная, домашняя шутка в последние лет пять, потому Эмилия и ответила, не задумываясь, бойко:

— Я бы тебя из любого приюта достала, драгоценный дядюшка. Но теперь уже поздно об этом мечтать, таких кобылиц в приюты не берут, разве что — на должность воспитательниц половой гигиены…

Комиссар, сдаваясь в словесной пикировке, махнул рукой и уже деловито распорядился:

— Обзвони участки, напугай от моего имени закрытой проверкой из столицы, пусть подтянутся и службу несут по всем правилам, ну, особенно при посторонних, да и при наших местных скандалистах, любителях права качать — тоже. А как закончишь, позови ко мне инспектора Польских, если он на территории — разыщи, пусть отложит ненадолго все дела.

— Этот столичный викинг — такой серьезный тип? — в тон дядюшке деловито осведомилась секретарша, уже поднимая телефонную трубку с новенького кнопочного аппарата, не чета тому, что стоял в кабинете комиссара.

— Никогда в жизни не ждал ничего хорошего от Особого отдела, — выдал сентенцию полицейский. — И тебе не советую. Вечно у них государственные интересы, величайшая секретность, высокие цели и, в качестве компенсации, наверное, низкие средства. Так что — будь и ты настороже, племяшка.

Закончив свою краткую и поучительную речь, Феликс Тарон плотно прикрыл за собой дверь в кабинет.

2

Только в такси — машине хоть и несовременной, но ухоженной, пропахшей не резкой бензиновой вонью и горячим машинным маслом, а неожиданным вкусным запахом крепкого, но ароматного трубочного табака — капитан Особого отдела вспомнил, почему показались ему знакомыми имя-фамилия и внешность начальника полиции провинциального городка, а вспомнив, откровенно расстроился, такого рода информацию надо было иметь до начала выполнения задания, а не сейчас, когда отступить или даже сделать просто шаг в сторону уже невозможно. Теперь для Хольма стало совершенно очевидным, что его работу в Энске готовили спустя рукава, и канцелярские крысы из отделения планирования, на которых у каждого оперативника имелся собственного, но обязательно изрядного размера зуб, просто упустили из виду значение второстепенных персонажей, даже если их предназначение было лишь для «оказания всемерного содействия».

А дело было вот в чем… Двенадцать лет назад молодой тогда инспектор уголовной полиции столицы лихо раскрутил громкое дело о поставке крупной партии опиатов, прошел во всей «цепочке» от заграничных производителей зелья до конечных потребителей, везде, где смог, произвел аресты, накрыл пяток доселе неизвестных столичных наркотических притонов… короче, отличился так, что о нем заговорили все газеты, телевидение, радио. И за все время почти трехлетней работы над этим делом инспектор Тарон совершил всего одну, ставшую роковой, ошибку. При задержании посетителей одного из притонов — заведения элитного, рассчитанного на творческую публику, изысканные запросы и изощренные пожелания клиентов — категорически не послушался советов старших товарищей и полицейского руководства, отказавшись не вносить в список задержанных всего одну фамилию, как оказалось позже — внучатого племянника, седьмая вода на киселе, Председателя Имперского Совета. Казалось бы, отдаленное родство, совсем поверхностное, больше похожее на случайное знакомство богемного прожигателя жизни с сильнейшим мира сего, но — тень была брошена, а этого не любит никто из власть имущих, впрочем, демонстрировать мстительность и показывать на людях свои обиды они тоже очень не любят. Молодого полицейского наградили: вручили орден, памятные подарки — золотой портсигар лично от Председателя — повысили в чине и… через полгода, едва лишь новая детективная история, на этот раз с кровавым маньяком, убивающим женщин со светлыми волосами, овладела вниманием общества, старшего инспектора Тарона перевели из столицы с несомненным очередным повышением — начальником полиции тихого и спокойного Энска, подальше от столицы, громких дел и важных властных персон.