Приют на свалке - Алена Даркина

Следом за Марком в дверь входили старшие лейтенанты, те, кого вырастил он. Когда одиннадцать лет назад он попал в приют, здесь жили только супруги Дэн и двенадцать детей. Левицкий ввел в приюте те же звания, что существовали в городе, лишь сократив некоторые. Теперь в приюте кроме рядовых были младшие и старшие сержанты, младшие и старшие лейтенанты. Семеро из первых обитателей приюта стали его помощниками — старшими лейтенантами. Восьмая — Алсу, вышла замуж за Эрика. Он оглядел своих парней. Четыре лейтенанта — Эрик Жманц, Степан Головня, Ким Адольфссон и Павел Тендхар — тоже когда-то скитались по подъездам и грабили квартиры. Да и здесь он не сразу из них дурь выбил. Те их друзья, что не желали смириться с новыми правилами, установленными майором, погибли в глотке хищников.

Наконец все расселись на скамейке слева. Майор устроился на стуле в центре. Все выжидающе смотрели на Марка.

— Старший лейтенант Жманц, — обратился он к Эрику. Тот потер покрасневшие после бессонной ночи глаза.

— Господин майор, — по имени он обращался к Левицкому только без свидетелей. — За время моего дежурства прибыла новая партия, в количестве четырнадцати детей. В том числе пятеро из Лондона — знаменитая банда Лифтера. Не пойму, почему их не скормили хищникам.

— И я не пойму, — вставил майор. — Дальше.

— Умерших, убитых за ночь нет, больных нет, — он бросил взгляд на Кима. — Детей больных нет, — поправился он. — У сяньшеня Дэна ранена рука. У меня все.

— Сяньшень, как вы? — поинтересовался Марк. — Работать сможете?

— Смогу, но мне понадобится помощь, — проскрипел старик. — Пусть Эрик проведет занятия со мной.

— Старший лейтенант Жманц в ближайшие три дня прикрепляешься к сяньшеню. Дальше посмотрим. Еще есть вопросы?

— Я, — стриженый ежиком, как и майор, белокурый Ким, поднял руку. Но голубые глаза смотрели в пол. — Господин майор, вызовите, пожалуйста, врача из Москвы для Лейлани. Ей совсем плохо.

— Не вызову, — бесстрастно отказал Марк. — Когда ты год назад собрался жениться, я тебя предупреждал, что Лейлани неизлечимо больна. Ты меня не послушал. Я не собираюсь дарить еду московскому доктору. У лейтенантов трое детей, которым не исполнилось трех лет, и три беременных жены. Если с ними что-то случится, я лучше вызову доктора для них. Ясно?

— Так точно, господин майор, — скривил губы Ким.

— А если мы сбросимся? — подал голос Зверев. Его русые волосы зачесаны назад, но не желают там лежать, то и дело челка падет вперед, Славик машинально откидывает ее обратно пятерней. — Насобираем на врача для Лейлани. И добытчики не откажутся помочь. Поедим неделю по полбанки — не помрем.

— Запрещаю, — майор сурово взглянул на Славика. — Если бы Лейлани можно было помочь, я бы сам давно врача вызвал. А вам всем надо есть хорошо. От вас и добытчиков жизнь приюта зависит.

— Лейлани можно спасти, — пытался спорить Ким. — Ей можно сделать операцию

— И тогда она протянет еще год или полтора.

— Позволь хотя бы мне чаще выходить на свалку. Я сам накоплю на операцию! — в отчаянии Ким даже не заметил, что обратился к майору на ты.

Лейтенантам разрешалось не все сдавать на пользу приюта, но некоторые вещи оставлять себе — потом они обменивали собранное на ярмарке.

— Не позволю. Думаешь, я составил график по собственной прихоти? Ты нужен мне живой и здоровый. Кроме того, создаешь прецедент. Другие лейтенанты тоже хотят заработать. У Эрика скоро выпуск, у него каждая банка еды на счету, а он вообще на свалку не выходит. Лейлани мы помочь не можем. Эта тема закрыта раз и навсегда. Что еще?

— У меня новенький, — мадам Байи смотрела на майора, вскинув подбородок. — Распорядитесь, чтобы нам приносили на одну порцию больше.

— На завтрак получите еще одну порцию, а по поводу обеда я поговорю с вами лично. Сразу после первого урока.

— Господин майор, — с вызовом повысила она голос, — если вы…

— Я сказал лично! — рявкнул Левицкий, так что старики вздрогнули. — После первого урока, — добавил он с нажимом.

Марк знал, о чем она собирается говорить. Знал, что она завела этот разговор здесь, чтобы получить поддержку от остальных воспитателей, но он не дал ей шанса. Никто бы не смог переубедить его в принятом решении, но превращать пятиминутку в склоку он не собирался.

— Если вопросов нет — все свободны.

Ровно в восемь утра полноправные обитатели приюта построились в спортзале. Только здесь они могли собраться вместе. В этой комнате, площадью примерно двадцать на тридцать метров, с высокими, метров десять, потолками и огромными окнами, защищенными решетками, проводились тренировки воспитанников. Справа в небольшой нише стояли самодельные тренажеры. Вдоль стен сохранились шведские лестницы — все, что нужно. Чтобы выжить, детям необходимо быть физически сильными, выносливыми. В идеале, каждый из них должен стать мусорщиком или охотником в городе. Другую профессию Марк не мог им дать, да и не примет их город, будь они даже самыми талантливыми учеными. У города существовали вакансии только в двух профессиях — там, где чаще погибали люди. В восемнадцать лет любой, кто успешно сдал тест на физическую подготовку, мог получить койку в общежитии. Но до сих пор никто не спешил уйти из приюта. Самый старший — Эрик Жманц — сказал, что уйдет, только когда у него родится второй ребенок, чтобы сразу получить двухкомнатную квартиру. Остальные решили поступить так же.

Майор прошел к дальней стене, встал между двумя рядами воспитанников, оглядел свое "войско". Семь классов, почти тридцать человек в каждом. Напротив него, у дальней стены, самые младшие — первоклассники. Там в основном дети, недавно попавшие в приют, а так же те, кто перешел из нулевого класса, где мадам Анна Хелена воспитывала малышей до шести лет. Ее подопечные, так же как и умственно неполноценные дети мадам Байи на построении не присутствовали.

Справа, рядом с майором, его гордость — добытчики. Дети, которые каждый день выходят на свалку, чтобы найти что-то ценное. Практически, только они приют и кормят. Слева четвертый класс — те, кто вот-вот станут добытчиками. Чуть дальше два третьих и два вторых класса. За спинами детей стоят воспитатели и прибывшие ночью дети — их еще не распределили по классам. Одеты его воспитанники в старые потерявшие форму кофты, залатанные брюки или шорты. Получше выглядят добытчики. Они рискуют жизнью, а потом имеют право на какие-то привилегии. Во главе классов стоят его парни — старшие лейтенанты. Им, как и себе, Левицкий покупал форму городских полицейских. Воспитанники вытянулись в струнку при виде майора. Эрик, который еще не сдал дежурство, скомандовал: