Фамирид - Александр Кондратьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Едва они кончили, полный пылкого задора, запел, забывая про опасность, Фамирид.
Он внезапно догадался, чему он был обязан отсутствием Каллиопы.
Вас не девять, а восемь!Где же старшая муза?— Там, где Стримон струится,Нимфы стеклись и фавны;Слушают шепот нежный…В мощных объятиях бога,Бога реки Стримона,С тихой улыбкою счастьяМуза лежит Каллиопа.Сброшен хитон золотистый.Лавры с кудрей упали…Пылко, забыв про гордость,Муза лобзает бога.Муза стонет от неги.Нимфы и фавны смеются…радуйся, хор феспийский!
Насмешливая песня Фамирида умолкла. Среди всеобщей тишины еще звенел последний аккорд его кифары. Но тишина тянулась недолго. Дружный вопль негодования прогремел среди феспиад, и сестры толпою ринулись на обидчика. При свете факелов мелькнули светло-золотистые хитоны и с угрозою взмахнувшие в воздухе красивые белые руки. Эвтерпа первая нанесла удар Фамириду флейтой. В руках Терпсихоры и Мельпомены блеснули выхваченные из распустившихся черных волос золотые шпильки. Небольшая лира Эрато ударила певца по щеке. Внезапно он вскрикнул и схватился за лицо. Сквозь пальцы фракийца побежала темно-алая кровь.
Обступившая своего врага толпа феспиад кричала так грозно, что испуганные нимфы толпою бежали с места состязания, спасаясь от гнева всемогущего Зевса и великой титаниды Мнемозины. Опасаясь, как бы и им не пришлось потерпеть от божественной ярости, фавны и сатиры тоже бросились вниз по каменистой тропинке, прыгая порою со скал, как горные козы… Кругом слышались дикие крики и топот подкованных и неподкованных копыт. Кентавры побросали факелы и мчались, не разбирая дороги, давя и сшибая с ног остальных беглецов. Пронзительно вопили и плакали маленькие мохнатые паниски…
Скоро на горной вершине остались только распростертый, истоптанный божественными ногами Фамирид и гневные музы. С золотых шпилек богинь густыми каплями стекала на каменистую почву кровь ослепленного певца.
Полигимния подняла выпавшую из рук противника кифару и разбила ее об утес.
В последний раз прозвенели ее мелодичные струны…
Ярость богинь мало-помалу стихала. Они собрались в кучку и молча глядели на неподвижное, похожее на бездыханное тело врага.
— Что мы скажем Аполлону? — тихо, потупив глаза, спросила Урания.
— Как что? Сестры, разве вы не слышали, как этот смертный поносил богов? Разве мы не должны были вступиться за честь Олимпа? — с жаром воскликнула Мельпомена.
— Мы сами пойдем к отцу и расскажем ему о том, что здесь случилось, — подтвердила Полигимния.
— В случае чего можно прибавить, что безумец хвалился, будто Гиацинт любит его больше, чем Феба, — предложила одна из сестер.
— Это так подействует на сына Латоны, что он не станет сердиться на нас, — согласились другие.
— Кроме того, нам надо сыскать Каллиопу. Что, если с нею произошло то самое, о чем говорил безбожник?
— Найдем и ее. Беспокоиться нечего. В крайнем случае у Орфея родится маленький брат или сестра, — спокойно заметила Клио.
Легкою стайкой поднялись на воздух и скрылись в ночной темноте божественные сладкоречивые сестры.
На вершине Пангея остался один только Фамирид.
Понемногу к нему вернулось сознание. Певец застонал, встал на ноги и дотронулся рукою до окровавленных глаз. Жгучая боль убедила фракийца, что все бывшее с ним не сон, а действительность.
Нетвердой походкой сделал сын Филаммона несколько робких шагов.
Неожиданно он наступил на обломки кифары, нагнулся, поднял один из них и, поняв, в чем дело, скорбно воскликнул:
— О Аполлон, Аполлон! Неужели Твой жрец навеки ослеп и никогда не увидит дневного света, моря, гор и покрытых яркими цветами полей?..
Нет! Я пойду в Дельфы. Здешние фавны и нимфы проводят меня до самых пределов города. Я принесу там обильные жертвы, и Ты исцелишь своего внука! Исцелишь!.. Ведь возвратил же Ты зрение ослепленному Ориону!..
Сам или через сына, но Ты излечишь меня в своем святилище!
Тогда я сделаю себе новую лиру. Я еще не побежден, и горе обидчицам музам! Я сложу о них такие песни, что они пожелают умереть от стыда и досады. В моей душе кипят и рвутся наружу новые силы… И отомстив, я отыщу у подножия Геликона свою юную маленькую нимфу!..
Неуверенным шагом, простирая руки, стал Фамирид спускаться с Пангея. Но прошел он немного. Не заметив одного из крутых поворотов, несчастный оступился и с криком свалился в пропасть. Тело певца несколько раз ударилось о выступы скал, и острые камни оросились его горячею кровью.
Спустя несколько дней кучка охотившихся в ущельях сатиров набрела на полусъеденный лисицами труп Филаммонова сына и похоронила его в горной расселине, завалив каменьями жалкие останки человеческого тела.
Лишь после этого нашла себе успокоение скорбная тень Фамирида…
Так был наказан сын Филаммона, дерзнувший вызвать на состязание божественных муз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});