Следы в пустыне. Открытия в Центральной Азии - Кристоф Баумер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Перед прекращением огня несколько пришлых, вроде как туристов, заглянули в деревню. Много наснимали на видео. На следующую ночь на нас напали бойцы КРП. Поэтому мы не доверяем незнакомцам.
До сих пор я видел только сирийские ортодоксальные церкви, но ближе к границе с Сирией находится несторианский монастырь Мар-Малке, существующий с VI века и реконструированный в 1955 г. Дорога к нему шла через военный пост, где мне пришлось оставить паспорт и часы. Молодой монах водил меня по монастырю. Беспокойный взгляд бегающих глаз придавал ему несколько зловещий вид, и мне припомнилась легенда о том, как основатели монастыря однажды заперли в колодце злого духа, изгнанного ими из некоей принцессы. Признаю, что был, возможно, к нему несправедлив!
Мы продолжили свое путешествие, прерванное несколькими проверками на армейских постах, к городу Нусайбин, античному Нисибису. У Нисибиса бурное прошлое. Когда-то это был богатый город, стоящий на одном из важнейших ответвлений Шелкового пути, соединяющем Селевкию-Ктесифон с Антиохией. Шелковый путь служил также и военной дорогой, так что Нисибис последовательно завоевывали разные иноземные владыки. После ассирийцев настала очередь мидян, персов, греков династии Селевкидов, иранских парфян, армян, римлян и византийцев, иранских Сасанидов, арабов, турецких эмиров, монголов, курдов и турок. Сегодня бывший Шелковый путь не узнать. Там, где шли торговые караваны, паломники и путешественники со всех концов Востока, дорогу заполонили бензовозы. Салим пояснил:
— Контрабандисты. Они закупают бензин в Ираке, где он дешевле грязи, и продают здесь, получая крупный навар. Эта бензиновая дорога идет от Киркука в Северном Ираке через сирийскую территорию, где таможня куплена на корню, в Нусайбин, а оттуда либо в Диярбакыр, либо в Урфу.
В Нусайбине находится одна из старейших церквей в мире, ушедшая в землю натри метра. Храм Св. Иакова был заложен в 313 г. н. э. и до 1616 г. был епархией несторианского архиепископа. В баптистерии, построенном в 359 г., время как будто остановилось. Грузный облик стен, сложенных из огромных каменных блоков, смягчают богато украшенные арки. Алтарь и аналои вырезаны из того же камня. Стоило мне закрыть глаза — и я услышал пение смешанного хора, почувствовал запах ладана, увидел паломников, преклонивших колена в крипте перед гробницей основателя храма, епископа Иакова…. Но реальность рывком выдернула меня из забытья: старик, отперший для меня церковь, спешил домой, а последние христиане Нусайбина были убиты в 1915 г.
На следующий день мыс Салимом поехали на восток к горе Изла, где находятся руины монастыря Мар-Ауген (Св. Евгения). Основанный в IV веке н. э., Мар-Ауген был в течение полутора тысячелетий центром несторианской духовности. Последний монах-несторианин покинул Мар-Ауген между 1838-м и 1842 г., и до 1974 г. монастырь принадлежал Сирийской ортодоксальной церкви. Гертруда Белл, знаменитая путешественница, ученый-ориенталист и «сестра по оружию» Лоуренса Аравийского, оставила яркие, образные воспоминания о своем посещении монастыря в 1909 г.
Десять монахов ютятся в каменных кельях. Келья святого Евгения, стоящая особняком, выдолблена в скале к западу от храма. Епископ (в тексте — настоятель, но похоже на ошибку!) провел в ней в одиночестве всю зиму, не видясь ни с кем, кроме одного из братьев, который приносил ему ежедневную трапезу, состоявшую из хлеба и чечевицы.
Когда Гертруда Белл пожелала выразить епископу свое уважение, настоятель
указал на пещеру, вход в которую был расположен примерно в 50 футах над нами, в толще горы. На три четверти он был заложен каменной кладкой. Настоятель пояснил: «Вы не сможете увидеться с ним, он покинул этот мир. Это восьмидесятилетний старец. Уже год прошел с тех пор, как он принял обет молчания и отрекся от мира. Раз в день, на закате, он спускает на веревке корзинку, в которую мы кладем немного хлеба.
«А что будет, когда он умрет?» — спросила Гертруда Белл. — «Когда он почувствует приближение конца, он пришлет записку. Мы будем знать, что пора подняться и забрать тело». — «И вы займете его место?» «Если будет на то воля Божья», — отвечал настоятель, которому в ту пору было около тридцати[10].
События, о которых идет речь, происходили менее 100 лет назад. Какой контраст с нашей сегодняшней лихорадочной жизнью! В этих монастырях люди решительно порывали с плотским существованием, сводя его проявления к абсолютному минимуму, в надежде вырасти духовно. В отличие от них, мы в своем XXI столетии пребываем в вечной суете как физически, так и эмоционально, зачастую движимые смутными и неутолимыми внутренними стремлениями. И если, прожив очередной год, в конце его мы осмеливаемся честно взглянуть на пройденный путь и спросить себя, как далеко мы продвинулись, то часто не находим ответа. Наша жизнь — «бег на месте», если воспользоваться выражением эссеиста Поля Вирилио.
Вскоре после поворота на гору Изла путь нам преградил шлагбаум и два КПП, представлявшие собой загородки из мешков с песком, сложенных под углом друг к другу. Нас с Салимом остановили и провели в большую палатку. Офицер запретил нам ехать дальше:
— Монастырские развалины порой используют как укрытия отряды КРП, а теперь и «Хезболла» тоже. Мы спускаемся в долину только с автоматическим оружием. Уезжайте!
И чтобы удостовериться, что мы не попытаемся проехать в закрытую зону окольной дорогой, военный джип сопровождал нас до самого Нусайбина. Но я был полон решимости не сдаваться и назавтра уговорил Салима снова поехать к монастырю Мар-Малке, к северу от Мар-Аугена.
Но КПП проинформировал о нас армейский посту Мар-Малке, и нам довольно грубо было велено поворачивать обратно. Офицере многозначительным видом посоветовал мне немедленно убираться с территории Тур-Абдина, а то «кое-кому» может прийти в голову, что я — шпион КРП. Через несколько дней, проходя контроль перед посадкой на самолет из Диярбакыра в Стамбул, я был задержан полицией. В качестве corpus delicti (лат. «состав преступления») мне вменили наличие мини-отвертки длиной в дюйм. Последовала неприятная процедура обыска и допрос: по всей видимости, «кое-кто» донес в полицию. Мне потребовалось больше трех часов, чтобы убедить полицейских, что я никак не связан с КРП и хотел посетить монастырь Мар-Ауген с научными целями. По-видимому, за мной следили с самого Нусайбина.
ХРИСТИАНЕ В ИРАНЕ
Поиски несториан были бы неполны без путешествия по Ирану. Там не только проживает небольшая несторианская община — на западе страны были сохранены многие из их древних храмов. Эти церкви, часть которых существуете V столетия, никогда никем по-настоящему не описывались. По этой причине мы вместе с моей женой Терезой встретились с хор-епископом церкви Востока Домарой Беньямином и священником Юсуфом Рашиди в кафедральном соборе Св. Георгия в Тегеране[11]. Территория собора отгорожена от шумных улиц высокими стенами. Нашей «верительной грамотой» была фотография, на которой мы с Терезой стоим рядом с гатоликосом матриархом Мар-Динхой IV, с которым мы встречались 2 июня 2001 г. в его изгнаннической резиденции в Чикаго. Мар-Динха и сам был в 1962–1968 гг. епископом, а в 1968–1976 гг. архиепископом Тегерана. Его преемник Беньямин рассказал мне, что их община насчитывает около 30 000 членов; перед Исламской революцией их было в два раза больше. Хотя ислам является государственной религией, конституция признает христиан в качестве меньшинства и закрепляет за ними представительство в парламенте, поскольку они исповедуют одну из «религий Книги», к которым также причисляют иудаизм, ислам и — только в Иране — зороастризм. Ассирийцы и халдеи делят между собой одно место, иудеи и зороастрийцы имеют по одному, а христиане армянской церкви — два места в парламенте. Хотя они и не подвергаются официальной дискриминации, исламизация общества в стране происходила столь быстро и радикально, что многие молодые христиане покидают Иран. Поскольку эмигрируют в основном мужчины, среди оставшихся преобладают молодые женщины, которые либо не выходят замуж, сохраняя свою веру, либо, выходя замуж за мусульман, вынуждены сами принимать ислам.
— Иран, — добавил Юсуф, — это не рай, но и не преисподняя. Пытаться обратить мусульман в свою веру строжайше запрещено, зато мы не испытываем проблем с реставрацией наших храмов или при необходимости постройкой новых — что, например, запрещено христианам в Египте.
— А как обстоит дело с катехизисом и учебниками? — спросила Тереза.
— Все дети обязаны посещать уроки закона Божьего в соответствии с верой их семей, — ответил хор-епископ. — Четыре ассирийские общины — то есть наша ортодоксальная Ассирийская церковь Востока, Ассирийская евангелическая церковь, Ассирийская миссия Пятидесятницы и Халдейская католическая церковь — по-прежнему имеют каждая свой катехизис. В настоящее время мы работаем над общим для всех текстом.