Банда гиньолей - Луи Селин

Нужно было вопрос решать…

— Не могу ж я вас всех держать! Черт побери!.. Что ему головная боль — то им потеха.

— У меня своих четыре! И довольно! Это моя норма! У меня тут не «Шабане»! Я больше не хочу! Ты слышишь, Анжела? Ни одной!

Женщин, стало быть, не хотел.

Анжела улыбалась: больно смешно он кипятился. Анжела, жена его настоящая, — женщина серьезная, хозяйство все на ней держалось, доставалось ей.

— Я ж не сумасшедший, Анжела! И не пеликан, чтоб их собой кормить! Это мы так до чего дойдем! Куда я их всех девать стану? На что это похоже, скажите? Когда надо, то надо! оно понятно! но тут! нет, вы подумайте! куда ж это мы катимся! Кокет, он себе голову не ломает… Третьего дня надумал смотаться… зараза такая… и прямиком ко мне… уговаривает, увещевает: «Возьми, — говорит, — мою, Каскад! Ты славный парень! Только тебе одному и доверяю! Я ухожу на войну! Драться уезжаю!» Слыхали? «Ты славный парень! Я тебя знаю! Это счастье, что ты есть!» Сказано — сделано!.. Схватил чемоданчик! И как ветром его сдуло! не обернулся! Девку скинул! мне на руки! Несчастный Каскад! Еще одна! Я и ахнуть не успел! Ну не дурак ли я! «Ухожу на войну!» Этим все сказано! Без тени стеснения! «Я признан годным! — говорит он мне. — Иду сапером! сорок второй инженерный!» И сразу ему все прощается! Месье смывается! Юношу из себя разыгрывает! Побоку заботы! А бабу, стало быть, мне!.. «Так, — думаю, — смылся Кокет! Воспользовался случаем! И меня за доброту мою управляющим оставил!» Меня такой фортель не слишком порадовал! У меня, скажу тебе, все в глотке пересохло! Выхожу, направляюсь в «Риджент»… И тут думаю: «Пойду-ка я Фила-букмекера потормошу… Четыре часа! В «Ройял» как раз расчет!., зайду, денежки у него свои заберу! Куш мой! За Филом Заикой должок! Что-то он не торопится. Припугну малость!..» И с кем бы, вы думали, я сталкиваюсь в дверях? С Жожо!.. Он на меня сходу набрасывается… видели бы вы, в каком состоянии!.. В точке кипения человек!.. «Надрался!» — думаю… Ан нет!.. Записался добровольцем! И он туда же!.. Ну и понес… «Каскад! Возьми, — говорит, — мою Полину… — просит, умоляет!., вцепился мертвой хваткой!.. — Выручай!.. И еще Жозетту и Клеманс!..» Мамочки! я чуть не задохнулся!.. «Т… т… т… то есть как?» — говорю… Он мне слова вставить не дает… «Уезжаю сегодня в ночь». В двадцать второй, в Сен-Ло!..» Вот те на!.. Я ж ахнуть не успел!.. Он наседает, не отпускает!.. Нахрапом берет! Я и не смог отказать!..

«Выручку, рыбка, будешь мне пересылать! Половина твоя!» — ишь ты, как заговорил!.. Ушел! потом опять назад вернулся: «Осторожней, — говорит, — с Полиной! Она на блондинов падка!.. Я не в обиде буду, когда ты ей бока отлудишь маленько!.. Она так баба ничего, но надо иной раз и мозги вправить!.. Ну, все! Я пошел!.. Привет ребятам… У меня поезд в полночь!» — «Возвращайся живым!» — крикнул я ему вслед…

Итак, двое!.. Я был чертовски не в духе!.. Положение пиковое… Сажусь, стало быть… заказываю себе вермут… Елки-палки! Продыху не дают! За соседней стойкой Лапа устраивается… Я сижу, будто ее не замечаю… Ан, нет… окликает меня, трясет… Лапа с Пикадилли! которая бар с дочкой держит… в упор ко мне обращается, не отвертишься… «Каскад, — говорит, — на тебя только вся и надежда…» Еще одна!.. Моего мнения даже и не спрашивает… «Позаботься о моей девочке и кузине ее!.. Они обе без паспортов… Я к своему еду в Фекан, он уже три недели как на войне, заведение открывает в Бретани, не знаю, где точно, но место хорошее!» Слыхали? «Для американцев, понимаешь? Ты ж все равно остаешься! Сделай милость!..» — «Хорошо! хорошо!» — говорю! Опять, стало быть, мне расхлебывать!.. А как ей откажешь… Лапа — она баба исключительная, такие редко встречаются, да что там, таких вообще на свете не существует! Идеал для сутенера!., обязательная, скромная, общительная, верная! Вся как на ладони, услужливая и все такое!.. Я ее двадцать два года знаю… «Приводи, — говорю, — ты моя ненасытная, рабынь своих!., но смотри, чтоб никаких междусобойчиков!.. Паршивая овца стадо портит! И так-то с трудом в руках их удерживаю!.. Если порочная девка, работе конец!.. Ладно, когда чуть-чуть!.. Но надобно меру знать!..» — так прямо ей и объяснил. «Вот именно, Каскад, дорогой! Задай им встряску! Не стесняйся! Я не прочь! Я твои принципы знаю!..»

Ну и ну, думаю… Хорош прибыток! от войны!.. Оставят меня, наконец, в покое? Поди, все слиняли!.. Встали в зловещий строй! С трубами, барабанами и черт знает чем!.. Может, уже и до Берлина добрались! Небось, бесхозных баб больше не осталось!.. Бойцы хреновы! И что б вы думали?.. Откуда ни возьмись Кротиха тащится!.. И что говорит? Угадайте! Пьеро, говорит, Пьеро Короткоручка залетел! три года дачи! И кошки в придачу!.. Ну, огорошила! Пьеро Короткоручка! Ангел тишайший! Упекли в Дартмур! Аккурат в пятницу! ай-ай-ай! И сразу ко мне плакаться! Пенни, видите ли, ломаного не оставил! А я разбирайся!.. Только на меня вся надежда!., я его спаситель!., друг!., брат!., и все такое прочее!.. Короче, я должен выложить двадцать пять фунтов! Плюс, опять-таки, наследство! Две девки, и какие! Кротиха и Раймонда!., обе с претензиями!.. Вот она, моя планида!.. А куда денешься? Обещано! Идите, цыпочки! Пьеро — он впервые попался! Подзалетел! От этого не легче! Влип крепко!.. А дальше — известное дело! Пришла беда — отворяй ворота!.. Насчет баб его, тут все ясно: со всеми их пороками и прочим, хорошо, если они три фунта в день приносят! Мне, стало быть, по дешевке всучил! А ведь я сам ему их и продал. Так что знаю как-нибудь! Он еще за них не расплатился!.. Я ничего не говорю! человек в беде… Ничего не попишешь!.. Они, между прочим, три сотни стоят, не считая белья! Короткоручка раньше облысеет, чем они, стервы, мне это отработают! Даже если сдохнет!.. Прошу прощения!.. Бабы его от этого менее плоскими не сделаются!.. Хоть я их двадцать пять лет кормить буду! Как-нибудь я их знаю! Им все не в прок!.. Будто туманом одним кормятся!.. Смотреть тошно!.. Понятно, разные люди бывают!.. Что глупо, так это получить их обратно! Низкопробные бабенки!.. А Кенот? Чертова задница, это он мне их подсунул!.. Еще бы мне его не помнить!.. Родом из Бордо! Акцент у него тамошний и привкус вина!.. Вор он, каких мало!.. И бабы — одного с ним поля ягоды!.. Вот чего душа моя не принимает… чтоб бабы по карманам шарили!.. Дело есть дело!.. И нечего божий дар с яичницей мешать!.. Ладно! отвлекся я!.. Оно немудрено!., о чем я, бишь? Да, вот… В это время, вижу, Макс приперся… Кидается мне на шею… Пока я, значит, сижу, размышляю…

«Плачу я! — кричит. — Послушай меня, Каскад! послушай! Я сегодня уезжаю!» Так, думаю, еще один… «Куда?» — спрашиваю… Отъездом меня уже не удивишь… «В строй! в По!»

«В По?» — хмыкаю я… За стойкой все со смеху покатываются: «А, может, в жо…!» — кричат. Насмехаются.

Он как взбеленится! Да как завопит!.. «Уроды стебанутые! Пидоры несчастные! У вас в штанах пусто! Освобожденные все!.. Да? да? Так и скажите!..»

Выходит дело, это он ко мне обращается? Неслыханно!.. Я ж его не держу!.. Так чего он мне грубит?.. В Эльзас-Лотарингию ему захотелось! Тьфу! живот от него свело!.. Прикладом его, что ли, по голове огрели?.. Ну, знаете, с меня довольно!.. Я пошел!.. Вскакиваю со скамейки! И на улицу!.. Куда глаза глядят!.. Улепетываю!.. Думаю, пронесло!.. Нет, ты послушай дальше!.. Вхожу к Берлемону… Вижу, в баре Боб и Биз… Сейчас с разговорами пристанут… я — деру… портняжным рядом… прямо в Сохо… И на кого, как ты думаешь, натыкаюсь?.. Вот везет!.. На Пикпюса с женой его Бертой!., из Дуэ которая!.. Я ее, стерву, знаю! Подарочек! Всю жизнь мечтал! Сейчас, думаю, он мне ее сбагрит!.. День уж сегодня такой!.. И как в воду глядел!.. Он прямиком ко мне… Э-э, дорогой, не выйдет!.. А он, знай, подлащивается!.. Умоляет!.. «Только ты и остался… а не то итальяшки у нас хлеб отнимут!.. На тебя одного вся надежда! Каскад! Они ж всех баб наших приберут!.. Если ты не протянешь руку помощи, все они заграбастают, да еще корсиканцы! Тогда кранты!.. Жуткое дело!.. Все пропадем!.. А тебе, стало быть, все равно?.. Да у тебя, вообще, сердце есть?» Ишь, куда хватил!.. «За мной дело не станет!.. А сами-то, — говорю, — сволочи, почему сматываетесь?.. Испугались?» — «Тебе хорошо говорить, у тебя вены и белок в моче!..» Он это от меня же и знал. Я ему тогда:

— Перепились вы, что ли! Больные все, чокнутые! Медных труб объелись!

Зло меня разбирает… А он свое.

— Не понимаешь, что ли? Тоска!.. Душу гложет!.. Не улавливаешь? Башкой своей не сечешь?.. Тоска!.. Слышишь ты?.. Объяснить понятнее?.. Скучно! Тебе — нет?.. Ты вокруг себя посмотри! — и перечисляет мне: Бюбю, Крокет, Гранат, Пачкун, Жан Мезон, Кокет опять же… Все уехали!.. Чего тебе еще не понятно!.. Брательник мой в увольнительную приехал с медалью… Он в Кагорском полку!..

— Ну и что с того? Что это доказывает? Конкурс на самого стукнутого?.. Сгниете вы там все! Причем не с ног, а с головы! Потому что голова у вас снизу!.. Да, снизу! Так и знайте! Вы там сполна получите!..

Что он мне отвечает?

— Давай, говорит, дорогой! Кричи, не стесняйся! Авось, полегчает! Я не в обиде!.. Но Берту возьми! Вот тебе слово, больше ни о чем не прошу!.. Соглашайся без всяких, ты ее знаешь! Я тебе ее доверяю!.. Ее лечиться не заставишь, а ведь как нужно…