Виток истории (Зарубежная научная фантастика 60-70-х годов) - Владимир Гаков

Очень показательна эволюция молодого английского фантаста Кристофера Приста, последний роман которого, «Машина Пространства» (1976), не так давно вышел в русском переводе. Эта интереснейшая и в своем роде экспериментальная книга написана «под Уэллса» и посвящена ему, причем сам великий фантаст появляется среди героев этого романа. Написана книга в твердом следовании традициям поздневикторианской прозы — трудно отделаться от впечатления, что читаешь чудом не изданный до сих пор роман Уэллса! Но кто бы мог подумать, что подобная ностальгия по «старым добрым временам» захватила одного из самых радикальных прежде молодых бунтарей!

Первые рассказы Приста и роман «Индоктринер» (1971) полностью соответствовали духу и букве деклараций «рассерженных молодых фантастов». Однако затем пути писателя и движения, его породившего, существенно разошлись. Уже во второй книге, «Фуга потемневшему острову» (1972), Прист вернулся к «старомодной» манере повествования; что существеннее — роман оказался насыщен отнюдь не старомодными социальными акцентами: в нем рассказывается о гражданской войне в Англии недалекого будущего, возникшей в результате прихода к власти правоэкстремистского правительства. Правда, полной и исчерпывающей классовой расстановки сил в книге не дано, зато зорко подмечен один «частный» момент — расизм и национал-шовинизм, которые уже в наши дни достигли в «доброй старой Британии» ранга общенациональной проблемы.[2] Прист лишь сгустил краски: наличие в Англии будущего миллионов африканских беженцев-иммигрантов подогревает атмосферу, и так чреватую взрывом.

Затем последовал «Мир, вывернутый наизнанку» (1973) — одна из самых интересных и странных книг в английской фантастике последнего времени. Этот сложный роман подобен слоистому пирогу, где каждый «слой» имеет самостоятельное значение.

Дело происходит в некоем фантастическом Городе, необычно названном «Земля». Укрепленный на гигантской платформе на колесах, Город постоянно куда-то движется по специально прокладываемому пути. Жизнь в Городе организована на манер средневековых гильдий-каст: Дорожники, Строители Мостов и даже Топографы Будущего. (Последнее название не случайно: обитатели Города идентифицируют время с пространством, и даже возраст измеряется милями, которые за это время проедет Город.) Главный герой долгое время не в состоянии ответить на вопрос, что же заставляет Город двигаться и что за необходимость в том движении. Потом приходит объяснение: оказывается, планета, по поверхности которой движется Город, представляет собой аномальное космическое образование — гиперболоид вращения, и чем дальше от Города, тем более неожидан, чужд и даже опасен мир, с которым приходится иметь дело. Именно поэтому никому из жителей не разрешено покидать пределов Города, и только его постоянное движение якобы обеспечивает людям сохранение привычного, знакомого окружения…

Что это за Город? Что за странная планета — продуманная, «просчитанная» и выписанная, кстати, в лучших традициях строго научной фантастики? Об этом читатель узнает только в конце книги, пройдя через захватывающую цепь приключений и судеб.[3]

Оказывается, нет никакой планеты-гиперболоида и дело происходит все-таки на Земле. Город построен в конце XX века английским ученым, а описываемые события развертываются лет на 200 позже. В преддверии энергетического кризиса ученый Дестейн сконструировал генератор, способный давать энергию за счет неизвестного до сих пор силового природного поля. Непонятый и осмеянный, ученый вместе со своими последователями вдали от цивилизации строит огромную лабораторию, передвигающуюся под действием этого самого поля.

Потом произошла катастрофа, уничтожившая почти все население Земли, а лаборатория все продолжала свое мерное, неторопливое движение. Со временем цели и задачи, а также прошлое лаборатории забылись, сменились легендами и домыслами — так возникло предание о земных колонистах на странной, чуждой планете, лаборатория стала именоваться Городом, а ее коллектив превратился в подобие средневекового общества. К тому же неизвестное поле, незаметно действуя на человеческое восприятие, странным образом искажало окружающий мир, вывертывало его «наизнанку» (гиперболоид не зря был выбран Пристом в качестве модели для своего мира; математически гиперболу можно понимать и как «обращение», «вывертывание наизнанку», «инверсию» — отсюда и двусмысленность названия).

Это произведение не случайно сравнивалось со слоистым пирогом. Если говорить о сюжетной линии, то она написана настолько умело, что читатель — это не гипербола! — до последней главы читает книгу, не отрываясь. Научный антураж поражает своей добросовестностью и добротностью, фантастический мир «сделан» Пристом выпукло и убедительно. Присутствует и социальная линия. В мире-Городе все обстоит не столь благополучно, как это пытается представить правящая элита — Совет Навигаторов; не случайно в недрах Города созревает недовольство изоляционистской, консервативной политикой заправил гильдий…

Так что же это: притча, строгая научная фантастика, социальная критика или психологическая фантастика о людях, адаптирующихся к чуждому окружению? Всего понемногу. Но увязаны все эти компоненты органично и грамотно, образуя прежде всего прекрасно читающийся роман.

В конце концов замкнутое мини-общество Города обнаруживают уцелевшие земляне, давно занятые восстановлением разрушенной цивилизации. Генератор выключается, и для обитателей Города начинается мучительный процесс возвращения к реальности, осознания трагической иллюзорности их прежнего существования. Прист показал себя незаурядным мастером психологической прозы, описывая состояние людей, для которых все в буквальном смысле вывертывается наизнанку: мир оказывается тщательно сконструированной иллюзией…

Мучительный возврат к реальности, отрезвление после долгих лет блужданий в потемках, осознание своего места в изменившемся мире — все это далеко не праздные вопросы для современного молодого английского писателя-фантаста. Особенно если принять во внимание события, о которых речь шла выше.

Разумеется, всех и все упомянуть невозможно. Но и приведенные примеры дают возможность делать какие-то обобщающие заключения. Английская научная фантастика ищет выхода из тупика, переживает в 70-х годах свое «третье рождение».

Как выразился в письме к автору этих строк Брайн Олдисс: «… все-таки, „Новая волна“ сделала лучшее, что только можно было себе представить: она привела к рождению подлинно национальной научной фантастики». Мы не согласны безоговорочно с такой оценкой, но доля истины в ней есть. Не только пеной покрыла «Волна» берег фантастика — на своем гребне она принесла новые, значительные имена.

ГАДКИЙ УТЕНОК РАСПРАВЛЯЕТ КРЫЛЬЯ

А теперь покинем британскую «сцену» и совершим диалектический возврат на отправной пункт нашего путешествия. Компас показывает на второй «полюс» англоязычной научной фантастики — Соединенные Штаты. Что происходило за океаном в те годы, когда в Англии бушевали страсти, связанные с «Новой волной»?

Напомним вкратце сложившуюся к этому времени ситуацию. Расцвет science fiction в 50-е годы знаменовался самоутверждением этого вида литературы, выходом из мирка «массовой» литературы в мир литературы большой. В эти годы дитя «пульп»-журналов совершило свой первый и яркий дебют на литературной сцене; к дебютанту же, как известно, критерии ниже…

Десятилетие спустя это уже вполне респектабельный член литературной семьи, обласканный вниманием со стороны критиков и издателей. Завоевана теперь уже многомиллионная аудитория; на научную фантастику не без любопытства (и не без определенного расчета) поглядывают многие известные прозаики — Д. Херси, Т. Пинчон, Д. Апдайк, Д. Барт, Г. Видал; и, наоборот, такие авторы, как Брэдбери и Воннегут, давно прописаны за «своих» в большой литературе. Уже не ставится задача доказывать возможность мирного сосуществования понятий: «научная фантастика» и «хорошая литература». Общий уровень произведений, интеллектуальный и художественный арсенал писателя-фантаста заметно отличен от образцов 30–40-х и нормой теперь является то, о чем раньше говорили как об исключении.

Можно ли, таким образом, сделать вывод, что американская фантастика сейчас на подъеме?

Воздержимся от однозначных оценок — не стоит забывать, что негативные эксцессы «Новой волны» не прошли незамеченными и в США. Хотя при пересечении океана волна заметно ослабла, погасилась и произвела на американскую фантастику куда меньшее воздействие, чем ожидалось, переоценка ценностей произошла, и свой «смутный период» эта литература пережила и на Американском континенте. Прибавим к этому процесс смены поколений, растущий поток макулатуры, прикрытой, словно фиговым листком, манящими буквами SF, и признаем, что о ясной и простой панораме мечтать не приходится.