Тёплый ключ - Эмиль Офин

— Психуешь, Сидоркин, — заметил Фролов, оттаскивая жердь от покалеченного куста. — Сам нашкодил, а сирень при чём?

— Алексей Иванович, — сказал Родион, — поскольку вы являетесь секретарём ВЛКСМ, неплохо бы вам проявить инициативу: поставить качели в детском садике. Случай уж больно подходящий — строительный материал налицо. — И он кивнул на жерди. — Ведь можно их отдать детсаду, Егор Лукьянович. Разве не так?

— Так. Для хорошего дела можно.

— Ого! — сказал Фролов. — Это идея. — Он поскрёб свой вихор, подумал немножко. — Постойте, товарищи, я сейчас… — и ушёл скорым шагом.

Егор Лукьянович кончил, наконец, составлять акт. Под ним поставили подписи все пионеры и Родион.

Рыжему Сидоркину тоже пришлось подписаться; он сделал это не сразу — поломался, побурчал, а потом скрылся в доме, сильно хлопнув дверью.

Подумаешь! Скатертью дорога. Пусть там сидит в одиночку и пьёт своё пиво.

Раздался шум мотора. К дому подъехал самосвал, нагружённый щебёнкой; с его подножки спрыгнул Фролов, а из-за руля вылез загорелый парень в полосатой морской тельняшке.

Фролов объяснил:

— Вот приятель забросит попутно жердины в детсад и нас всех прихватит. Вася, не забудь остановить возле моего дома — инструмент возьму.

Мужчины в два счёта побросали жерди на щебёнку, сверху уселись разведчики, а Егор Лукьянович залез в кабину. Хлопнула дверца, полосатый шофёр включил передачу, и самосвал тронулся, провожаемый яростным лаем Пирата.

Ну и пусть лает, сколько влезет. Никому он не страшен теперь.

Победно гудел мотор. Встречный ветер надувал рубашки пионеров, трепал их красные галстуки. Солнце весело сверкало на медном Юрином горне, на стекле заднего оконца кабины; сквозь это окошко ребятам был виден приборный щиток автомобиля и на нём — часы. Часы показывали без пятнадцати минут час.

Все же удивительное это дело — время. Иногда оно тянется медленно, ну прямо-таки бесконечно. Вот, например, после утренней линейки, на которой Владимир Павлович объявлял «очередные мероприятия на текущий день». Слоняйся по аккуратным дорожкам туда-сюда: с «разучиванья новой песни» — на «читку газеты», с «химической викторины» — на беседу «Как помочь утопающему». А как ему поможешь, если в лагерном ручье воды всего-навсего по колено? Скучища! Просто не знаешь, как дождаться обеда. Посмотришь на электрические часы, а у них стрелки словно к месту примёрзли.

Иное дело — сегодня. Сегодня время летит, только успевай поворачиваться. И прошло-то его не так уж много, а сколько приключений!

С тех пор как ребята вышли из лагеря, события так и мелькали одно за другим, будто в кино… И это ещё не конец — киноплёнка продолжает крутиться. Крутит свою баранку шофёр, крутятся колёса автомобиля, нагружённого щебёнкой, жердями и разведчиками… Нет, теперь уже не разведчики, а строители!

Вот и к детсаду подъехали. Погромыхивая, летят с высокого кузова жерди, Фролов выволакивает из машины свой мешок с инструментом, пилу и лопату. Полосатый шофёр говорит: «До скорого, ребята!» — и уводит самосвал со щебёнкой. А Фролов достаёт из мешка блестящий топор, банку с гвоздями, молоток, стамеску и рубанок. Испуганный котёнок спасается под крыльцо, малыши, побросав свои совочки, таращат глаза: что здесь происходит? Дарья Матвеевна удивлённо разводит руками.

Не удивляйтесь, Дарья Матвеевна. Чего тут удивляться? А вы, мелюзга, не толпитесь, отойдите-ка. Ведь этот детсад — на общественных началах, будем строить для вас качели. Надо спешить. Поглядите-ка на часы, ребята. Ого, уже час дня — как летит время!

Качели. Кажется, что тут особенного? Два столба, сверху перекладина, к ней на верёвках подвешен кусок доски для сиденья — только и всего. Тысячу раз видели такие качели, тысячу раз качались на них.

Видели-то видели, качались-то качались, а вот…

— Саша, ты строил когда-нибудь качели?

— Нет. А ты, Юра?

— Дома как строят, видел. У меня брат инженер-строитель.

— Так то — дома, а тут — качели. С чего надо начинать?

— Эх вы! — сказала Галя. — Строители!

Ей-то легко насмехаться. А здесь не до смеха. Во-первых, какой глубины полагается выкопать ямки для столбов, чтобы они стояли прочно? И какой высоты должны быть эти столбы? А чем закрепить на них перекладину — просто гвоздями? Но ведь это, наверное, ненадёжно. Да и как будешь вколачивать огромные гвозди там, на высоте? Нужна лестница. А где она? Её что-то не видно.

Мальчишки с надеждой посмотрели на Родиона.

Но Родион держался в сторонке. Он пристроился возле колодца и, не торопясь, старательно точил топор на плоском камне.

— Внимание, бригада! — громко сказал Фролов. — Слушать меня. Качели будем собирать на земле, вот на этой ровной площадке. Столбы надо как следует обтесать, сиденье отстрогать и отшкурить, чтобы малыши не поцарапались, не занозились. Когда перекладина будет закреплена к столбам на манер буквы «П», поднимем эту самую «П» в воздух и зафитилим нижние концы в ямки, а потом уже поставим к столбам откосы. Понятно?

Понятно! Всё стало понятно. Мальчишки сразу же успокоились.

— Показывайте, Алексей Иванович, что нам делать?

Дело нашлось для каждого. Мите Смирнову поручили разметку материала — не самостоятельно, конечно, а под руководством Фролова. Зато вполне самостоятельная работа досталась Саше и Юре — распиливать поперечной пилой жерди на отрезки нужной длины: опоры, перекладины, откосы.

Егор Лукьянович поплевал на ладони, взял лопату.

— А я что ж, хуже других? Товарищ бригадир, где рыть ямки для столбов?

А Лиза Бабкина и Галя Котова — ну, те нашли особое занятие, что называется, по душе. Их ведь хлебом не корми, только дай повозиться с малышами; недаром же Валентина Петровна назначила этих девчат помощниками вожатых младшего отряда.

Глазастая Лиза сразу же заприметила карапуза, который уже ухитрился стащить из банки большой гвоздь.

— Не смейте трогать инструмент! — кричит Лиза. — Идёмте сюда, в сторонку.

Конечно, рядом с Лизой сразу оказывается Галя. Не проходит и десяти минут, как дошколята уже водят хоровод, ходят по кругу, переваливаясь с боку на бок, как утята, и дружно повторяют вслед за Галей и Лизой:

Просто-ква!Просто-ша!Простокваша хороша!

Громче всех выкрикивает считалку белоголовая девчонка-коротышка; видно, что она в полном восторге от новой игры и от новых людей.

А Дарья Матвеевна, оживлённая, весёлая, в лихо сдвинутой набекрень белой панамке, носится, спотыкаясь, по двору. То она около Алексея Ивановича — показывает, где бы лучше поставить качели, то возле колодца — нужно набрать воды для строителей, то в зелёном домике — по хозяйству.

Ответственное дело Фролов поручил Родиону. Сняв гимнастёрку, Родион обтёсывал столбы. В его руках топор, сверкая лезвием, взлетал и опускался на жердь то с силой, делая глубокие поперечные зарубки, то хлопотливо постукивал, как дятел, снимая ровные полоски коры. Смолистая щепа отлетала брызгами, капли пота блестели на спине Родиона, под загорелой кожей перекатывались мышцы.

— А может быть, он плотник? — шепнула Саше Лиза Бабкина.

— Вполне возможно, — сказал Саша. — А впрочем, нет…

— Почему?

— Да не знаю, как тебе объяснить… Такой находчивый, такой опытный организатор — и вдруг плотник.

— Дурак, — сказала Лиза. — Пётр Великий, как известно, тоже был плотником.

Да и Фролов и плотник и организатор хоть куда. Вот он, приспособившись на поленнице дров, как на верстаке, обстругивает доску для сиденья качелей; рубанок так и мелькает в его ловких руках, стружка кудрявится, летит под ноги, а доска из корявой и шершавой становится гладкой и чистой. А вот уже Фролов возле Юры и Саши, учит их, как правильно действовать поперечной пилой: не жмите, не толкайте, тяните легонько на себя, и она сама пойдёт… А потом бригадир проверяет глубину ямок, которые выкопал Егор Лукьянович, и принимается выдалбливать долотом шипы на концах жердей, чтобы плотно вогнать в них перекладину — зафитилить её, как он выражается. Всё у него спорится, везде он успевает да ещё улыбается при этом, скалит белые зубы, весело и азартно.

Галя просто засмотрелась на него.

— Алексей Иванович, — говорит она лукаво, — а ведь вы совсем не такой, как на фотографии. Там вы хмурый, недовольный. Почему это?

— Да так уж вышло, — отвечает Фролов. — У меня, понимаешь, взрывчатка в скалу заложена, люди расставлены — момент серьёзный. А тут нелёгкая принесла фотокорреспондента. «Стойте, — говорит, — спокойно, сделайте волевое, мужественное лицо». Ну, я и сделал, как умел.

Дарья Матвеевна, мурлыкая какую-то песенку, вытянула из колодца бадейку со свежей водой, перелила её в эмалированное ведро.