Академия темных. Игра на выживание - Лика Верх

– Сгинь, – сказал Витор кому-то, и дверь захлопнулась.

Нерадушно он гостей встречает.

Стук повторился.

– Только после тебя! – раздался знакомый голос. – Где Рэне?

– Малена, уйди, – рыкнули в ответ.

– Ма… – выдавила я полухрип-полустон.

– А ну пусти!

Я не видела происходившего в дверях, зато отчетливо слышала ругань.

– Что ты с ней сделал, идиот?

Перед глазами возникло лицо Малены.

– Выбирай выражения, сестренка, – неприязненно ответил Витор.

– Неродная! – гаркнула подруга и обернулась ко мне: – Вставай, к Дину пойдем.

Мне хоть к Дину, хоть к Гарну, хоть на полигон, лишь бы подальше отсюда.

– Она никуда не пойдет.

Мне стоило больших усилий встать с этого чертова дивана, а от такого рыка я упала обратно.

– Не смей на меня орать!

Кто-то несколько часов назад втолковывал мне, как опасно грубить Витору.

– Я забираю Рэне, и тебе на моем пути лучше не стоять!

– Хочешь помериться силой? – Его эта ситуация явно забавляла.

– В твоем стиле бить девушек.

Ухмылка исчезла с его лица.

– Прошли те дни, Малена, когда ты могла оскорблять меня и при этом чувствовать себя в безопасности. – Глаза садиста почернели.

– Прошли те дни, Витор, когда Рэне беспрекословно тебя слушалась. Хочешь ее вернуть – изменись. Только теперь я не дам ей так опрометчиво прыгнуть в это болото. – Подруга обвела рукой комнату и ткнула Витора пальцем в грудь.

На этом разговор закончился. Мы вышли из комнаты, за нами громко захлопнулась дверь.

Глава 3

Луч света в темном царстве

Ты сегодня не властен над завтрашним днем,

Твои замыслы завтра развеются сном!

Ты сегодня живи, если ты не безумен.

Ты – не вечен, как все в этом мире земном.

Глубоко вдохнув, я окончательно пришла в себя. Но боль физическая уступила место всепоглощающей обиде. Обиде на некроманта, который мог убить меня, не моргнув глазом, с тем же надменно-холодным лицом, и я готова поклясться – муки совести его никогда бы не посетили. Они не знают к нему дороги. Душа Витора обретается во тьме. Не надо быть священником, чтобы это понять.

– Мален, а он со мной всегда так?.. – Я запнулась, подбирая слова.

Подруга бросила на меня сочувствующий взгляд.

– Не помнишь? – На мой кивок она горестно вздохнула. – Он сразу на тебя глаз положил, едва ты порог Академии переступила. И не только он. Нелин тоже тебе симпатизировал, пока Витор права на тебя не заявил.

– Права?

Мы вошли в наш коридор.

– Да, он собственник. – Малена хмыкнула. – Ты достойно боролась с ним полтора года. Многие парни стали тебя побаиваться. Неприступная крепость сейчас мало кого привлекает.

А мужики, похоже, во всех мирах одинаковы.

– Витор взбесился, когда узнал о твоей симпатии к Нелину. Он его чуть не убил.

Я остановилась возле нашей комнаты, но меня повели дальше.

– После этого ты сдалась. Подняла белый флаг… смирилась со своей участью, и он тебе вроде даже понравился.

Смириться с унижением и болью? Да никогда!

– Когда ты исчезла, я подумала, что ты просто не можешь больше терпеть общество моего братца.

Вдруг Савелье и правда поэтому сбежала и не хочет, чтобы ее нашли? Просто не желает возвращаться к такой жизни? Я даже начинаю ее понимать.

Пройдя до конца коридора, мы свернули налево в незаметный издали проем и уткнулись в дверь.

Малена постучала, с той стороны донеслись шорохи, сдавленное «я сейчас», и дверь открылась. Нас обдало ароматом кофе с корицей. Я прикрыла глаза, с наслаждением вдыхая милые сердцу запахи.

– Рэне! – радостно протянул возникший в дверях незнакомый парень. – Где тебя носило? Без меня развлекалась? – Серые глаза подмигнули мне.

Я растерялась, а он неожиданно приобнял меня и втащил в комнату. В замешательстве я посмотрела на Малену, всем видом давая ей понять, что не знаю, кто этот горячий парень.

– Дин, есть одна проблемка. – Молчавшая до этого момента подруга пришла мне на помощь. – Рэне частично потеряла память.

Парень удивленно присвистнул, дважды обошел меня по кругу, затем весело воскликнул:

– Добро пожаловать домой, крошка!

Слышала уже фразы подобного рода.

Малена фыркнула и села на диван.

– Зря радуешься, – недовольно заметила она. – Я ее только что в ужасном состоянии от Витора забрала.

Веселость Дина улетучилась, кулаки сжались.

– Что он сделал?

От этого голоса у меня мурашки по коже побежали.

– Да ничего особенного. – Я пожала плечами, присаживаясь рядом с подругой. – Хренакнул об стену, и все.

Две пары глаз, не мигая, уставились на меня. Дин очнулся первым:

– Хрена… что сделал?

Поздно сообразила, что здесь, наверное, таких слов не знают, а жаль. Пояснила:

– Впечатал в стену.

– Дин, не заводись. – Малена бросила на него обеспокоенный взгляд. – Ты ничего не сделаешь, а он ее все равно в покое не оставит.

Высокий, не слишком широкий в плечах, достаточно мускулистый парень с волосами цвета серебра в немом гневе сжимал и разжимал кулаки.

– Э-э… Не помню, какие между вами троими отношения, но… – пробормотала я, – но я тоже считаю, что в открытую против него идти бесполезно.

Дин мгновенно расслабился, на лицо вернулась улыбка.

– Узнаю мою девочку, – весело протянул он.

Малена снова фыркнула, недовольно глядя на него.

– Это у него юмор такой.

Я, напрягшаяся после его слов, вяло улыбнулась. Устало прикрыв глаза, погрузилась в свои мысли.

Сегодня должен был быть мой первый рабочий день следователем, я его так долго ждала. Если я отсюда не выберусь, то шесть лет учебы коту под хвост. Ай, что там… Даже если выберусь – все равно под хвост. Контракт не отработал – считай, дорога в органы тебе закрыта. Разве что дворником или уборщицей.

Уборщица… А что, если предложить Витору взамен на обучение – уборку? Не каждый день такие предложения на голову сваливаются. У меня на родине на такое скорее всего согласились бы. Студенты по крайней мере.

Родина… Вспомнилась песенка:

Я люблю свою Родину вроде бы.Я полжизни рабом на заводе былИ штаны носил прямо на скелет,А теперь меня это не торкает.

Когда мы дома – мы не скучаем, не тоскуем. Наоборот, хотим уехать, убежать навстречу приключениям. Но вот ты ушел и вроде доволен, место ведь новое, все как ты хотел, а тоска разъедает тебя изнутри. И ты начинаешь думать: «как хорошо было там», «вернуться бы»… А если вернуться не можешь, что тогда? Да ничего. Молча тоскуешь, заглушая в себе чувства и эмоции, и двигаешься дальше, потому что выбора у тебя нет. От этого еще хуже становится. Ты же всегда считал, что выбор в любом случае есть, а оказывается, что его нет либо он тебя не устраивает. Каково это осознать? Тяжело. А если ты, лишенный выбора, с тоской в сердце, вынужден под кого-то прогибаться, выполнять чьи-то приказы, указания, тогда как? Все так же молча, выбора ведь у тебя нет…

До меня приглушенно донеслись голоса Дина и Малены. Глаза открывать не стала, интересно послушать. Ох и сгубит тебя когда-нибудь любопытство, Василиса.

– В розовых тапочках? – удивленно переспросил Дин.

– Да я сама в шоке была. Я ведь не знала, что у нее с памятью… того. … А потом еще ее заявление, что они с Витором расстались, и прочее.

– А что она тогда у него в комнате делала?

– Так он ее с учений увел, прямо из-под носа Айнеха. Магистр такой злющий потом стал, гонял нас нещадно.

Дин выругался, затем спросил:

– Просто так увел?

– Ну… нет. Перед этим я ее отправила к нему за вещами, она застала его с девкой, нагрубила…

Дин еще раз выругался.

– Айнех теперь не отвяжется.

Мне же мало одного садюги-извращенца, конечно, еще одного надо для полноты букета. Чтоб эти некроманты провалились все, черти адовы.

– Нужно срочно ей пробелы в памяти восстанавливать, иначе конец.

Я подпрыгнула на месте, широко распахнув глаза. В каком смысле конец?!

Из дверного проема, который я до этого не заметила, высунулись две головы. Я что, вслух это сказала?

– Да мы тут… – забормотал Дин.

Малена его перебила:

– В том смысле, что вышибут тебя из Академии, Рэне.

И куда я пойду? К дракону в клетку? Авось приютит.

– Так давайте это… – Я замялась, не зная, как сказать. – Восполнять пробелы. Я готова.

Говоря прямо, я готова была начать обучение сию секунду. Чувство «ах, как хочется жить» напрямую этому способствовало. Однако мое рвение по достоинству не оценили.

Дин положил руки мне на голову, постоял так несколько минут и выдал:

– Рэне, а ты нам ничего рассказать не хочешь?