Он же капрал Вудсток - Овидий Горчаков

- Правильно! - поддержали Старшого из темноты. - Те, кто готовит новый побег, попадут, возможно, к партизанам. Так пусть они партизан нацелят на кислородные заводы, поезда с цистернами...

- В Польше, - продолжал Старшой, - партизаны уже уничтожили несколько пяти- и восьмитонных автоцистерн и целый эшелон сорокавосьмитонных цистерн с жидким кислородом. Посчитайте-ка, сколько ракет не взлетит! А если партизаны будут действовать не вслепую, а будут специально охотиться за ракетным горючим? Очень важно также всюду, где только можно, взрывать, сжигать спиртовые заводы - семидесятипроцентный свекловичный спирт тоже стал дефицитным в "третьем рейхе". Весь запас сахара и свеклы целиком пущен на производство спирта для ракет!

- Эх, если бы сообщить все эти данные нашим за фронт! - по-русски проговорил с тяжким вздохом кто-то неразличимый в темноте. - Вот тогда бы можно было и партизан и авиацию нашу нацелить, и союзникам объекты указать!

- Мы делаем все для того, чтобы ускорить побег,- взял слово Седой. - Но многое, сами понимаете, зависит от случая. Необходимо использовать каждую щелочку, каждую возможность побега или отправки из концлагеря "Дора".

...Вернувшись в Берлин из ставки фюрера, рейхсминистр доктор Геббельс опубликовал в "Фолькише-беобахтер" следующее зловещее заявление: "Фюрер и я, склонившись над крупномасштабной картой Лондона, отметили квадраты с наиболее стоящими целями. В Лондоне на узком пространстве живет вдвое больше людей, чем в Берлине. Я знаю, что это значит... В Лондоне вот уже три с половиной года не было воздушных тревог. Представьте, какое это будет ужасное пробуждение!.."

Последний самолет-снаряд "Фау-1", запущенный с французской территории, упал на Англию 1 сентября 1944 года. Седьмого сентября английский министр Дункан Сэндис, зять Черчилля и известный специалист по ракетам, заявил, что войну против "Фау-1" можно считать оконченной. Увы, он поспешил: 8 сентября немцы запустили из Голландии первую ракету "Фау-2"...

...Едва бредут кацетники в лагерь после нескончаемо длинного рабочего дня, но Седой, старый немецкий коммунист, человек непреклонного упорства, идя в ногу со Старшим, тихо говорит:

- Доктор Гюнтер Лейтер может быть полезен нам: он работал у главного конструктора этих ракет - у самого фон Брауна. Постарайтесь сблизиться с ним. Он из нашего блока.

Вернер фон Браун! Старшой уже не раз видел этого надменного пруссака, сына экс-рейхсминистра, в цехах подземного завода. Лет тридцать с небольшим. Типично тевтонская внешность - высокий рост, светлые волосы, светло-голубые глаза как льдинки, крутой лоб в одну линию с носом и массивным подбородком. Он появлялся то в штатском сером двубортном костюме, элегантном пальто и шляпе, то в форме штурмбаннфюрера СС с пожалованным ему Гитлером Рыцарским крестом с мечами в разрезе воротника. Его называли "ракетным бароном"...

- Я устрою вам с Лейтером место в углу. Если нужно, достану карандаш и бумагу. Записывайте все шифром. Шифр придумайте сами...

И вот вторую ночь подряд тихо разговаривают на нарах третьего яруса, в углу, Старшой - советский инженер и Лейтер - инженер-немец...

- Это великое изобретение со временем изменит судьбу человечества! - с жаром шептал немецкий ученый. - Еще более великое, чем колесо и винт, ибо ракеты откроют человеку дорогу в космос!

Старшой блеснул в полутьме глазами.

- И вы приписываете это изобретение Брауну? - возразил он запальчиво. Да у нас еще народоволец Николай Кибальчич... А Циолковский? Еще в 1903 году...

- ...он написал "Исследование мировых пространств реактивными приборами", - перебил Лейтер. - Знаю. Научно-технические достижения нашего ракетного института, - говорил тоном лектора доктор Гюнтер Лейтер, совершенно напрасно приписывают одному Вернеру фон Брауну. Пожалуй, он самый честолюбивый и беспринципный из множества наших ученых, инженеров и техников, уже много лет занимающихся ракетами. И только. В Аугсбурге, центре нашего самолетостроения, мне однажды показали современный дизельный двигатель, равный по мощности чуть ли не всей коннице Чингисхана, по крайней мере почти десяти тысячам коням, рядом с первым мотором Рудольфа Дизеля. У Дизеля было множество соавторов. То же надо сказать о большинстве современных больших технических открытий. О вашем Циолковском мне рассказал еще наш главный теоретик, профессор Оберт, в двадцатых годах.

- Когда вы серьезно занялись ракетами?

- О полете к звездам люди мечтали во все века. Китайцы в незапамятные времена запускали пороховые ракеты. Космических прожектеров у нас, немцев, всегда хватало. Я еще в двадцать девятом чуть не взорвал себя пороховой "хлопушкой". Опель, наш Форд, пытался приспособить ракету к автомобилю, мечтал о ракетоплане. Всерьез мы приступили к работе над ракетами в тридцать втором году. Было это на полигоне Кюммерсдорфе, в двадцати пяти километрах от Берлина. Там впервые запустили мы ракету на жидком топливе. Помню, как взмыла она над елками и соснами, за которыми мы прятались. Наш первенец походил с виду на грушу и был сделан из серебристо-серого алюминия. Уже тогда мы пробовали разные смеси жидкого кислорода и семидесятипроцентного этилового спирта. Я работал тогда с инженером Риделем, великим ракетным энтузиастом. Кстати, подобно мне, он отказался от лестного предложения СС-рейхсфюрера нацепить эсэсовские руны и фуражку с мертвой головой. За это он поплатился не свободой, как я, а головой, попав в "таинственную" автомобильную катастрофу. Какая-то бешено мчавшаяся встречная машина пошла вдруг на таран, прямо в лоб на автомобиль Риделя. "Таинственная" машина умчалась в неизвестность, полиция почему-то прекратила следствие. Все кануло в гиммлеровский "мрак и туман"...

- Так вы говорите, что заправляли ракету жидким кислородом?..

- ...и этиловым спиртом. Ридель командовал запуском, а Браун поджигал смесь особой бензиновой зажигалкой на длинной ручке. Ему было тогда около двадцати, и все звали его Студентом... Помню, как он кичился тем, что Брауны стали богемскими баронами еще в конце семнадцатого века, владели замком, некогда принадлежавшим тевтонскому рыцарскому ордену. Когда этот сынок рейхсминистра приезжает в подземный завод, я стараюсь не попасть ему на глаза. Впрочем, он никогда не смотрит людям в лицо. Зато старшим по званию этот великогерманский барон умеет нравиться. К нашему шефу - генералу Дорнбергеру, этот сынок министра и члена правления Рейхсбанка, сразу вошел в доверие.

Надо сказать, что он с огромной энергией восполнял пробелы в своем образовании. Как губка, впитывал каждое слово Риделя. Уже тогда мне казалось, что к своим звездам он пройдет, если надо, по трупам. Он безусловно причастен к аресту своего учителя - ракетчика Рудольфа Небеля, которого упрятали в концлагерь за связь с евреем Эйнштейном... В СС он вступил еще в тридцать третьем. Везло ему поразительно; он всегда каким-то чудом уходил от опасности. Раз доктор Вамке и двое его помощников взорвались, испытывая смесь перекиси водорода и спирта. Но Брауна и не поцарапало...