Французский орден особиста - Николай Николаевич Лузан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одновременно с действиями Шуленбурга в Москве в самом Берлине в глубочайшей тайне готовился визит Геринга в Великобританию для встречи с Чемберленом. Встреча была назначена на 22 августа и должна была состояться в загородной резиденции Чеккерс. На этой встрече предстояло согласовать детали будущего секретного германо-британского соглашения.
Игра политиков перешла в политический эндшпиль, и чаша весов, на которые была брошена судьба всего мира, на время застыла. Либо – либо. Либо миллионы людей будут ввергнуты в бездну немыслимых страданий, либо получат призрачную надежду на мирный исход глобальной драмы, разворачивавшейся в Европе. К сожалению, в очередной раз непомерные амбиции, склонность к интригам, цинизм британских политиков, а со стороны их французских коллег – откровенная трусость и нежелание осознать трагические факты действительности взяли верх над здравым смыслом и уважением к человеческой жизни.
Сталину так и не удалось получить от британской и французской делегаций вразумительных ответов на конкретные предложения советской стороны, и англо-французско-советские переговоры окончательно зашли в тупик, подтвердив нежелание правительств Британии и Франции идти на соглашения с СССР. В этой грязной политической игре англичанам и французам подыгрывала уже обреченная на убой, но все еще самодовольная Польша. Она категорически отказывалась допустить на свою территорию части Красной армии в случае агрессии против нее Германии.
Переговоры в Москве были отложены до 21 августа.
Возникшей паузой тут же воспользовались в Берлине. Двадцатого августа 1939 года Гитлер направил в адрес советских руководителей срочное секретное обращение, по своему содержанию оно больше напоминало ультиматум: «В отношениях Германии с Польшей может каждый день разразиться кризис, в который будет вовлечен Советский Союз, если он не согласится безотлагательно на подписание договора о ненападении. Поэтому я (Гитлер. – Авт.) еще раз предлагаю Вам (Сталину. – Авт.) принять моего министра иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее в среду 23 августа. Имперский министр иностранных дел будет облечен всеми чрезвычайными полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении» [26].
Политическая схватка в Европе достигла кульминации. Счет шел уже даже не на дни, а на часы. В сложившейся ситуации Сталин из двух политических зол, как ему тогда казалось, выбрал наименьшее. В тот момент, когда Великобритания и Франция завели переговоры в тупик, а Красная армия вела ожесточенные бои с японскими войсками на реке Халхин-Гол, советскому руководителю ничего другого не оставалось, как продолжить свою игру, чтобы оттянуть неизбежную войну на западных границах СССР, а сами границы отодвинуть как можно дальше на запад от глубинных районов страны.
Двадцать третьего августа 1939 года в Москве Молотов и Риббентроп подписали советско-германский пакт о ненападении сроком на десять лет.
В большой политике прекрасно известно, что многие международные договоры заключаются только для того, чтобы затем их вероломно нарушать. Опытные дипломаты Молотов и Риббентроп, ставя свои подписи, это хорошо понимали и потому не питали иллюзий в отношении долговечности мира между Советским Союзом и Германией. Советской стороне в сложившейся ситуации договор с Германией был необходим как воздух. Вести войну на три фронта: против Японии, захватившей весь северо-восток Китая и грозовой тучей нависшей над Дальним Востоком, против Германии на западе и… против Франции с Великобританией на юге – было бы равносильно самоубийству.
Да, был еще и «третий фронт», о наличии которого большинство читателей практически ничего не знает. Начало боевых действий в Закавказье на фоне переговоров с британской и французской делегациями было бы верхом политического цинизма, но все же было возможно. В Москве внимательно относились к сообщениям разведки о подготовке Франции и Великобритании к нападению на СССР на южном направлении. Политические партнеры по переговорам вели классическую двойную игру и в очередной раз на протяжении многовековой истории планировали нанести удар по территории России через Закавказье и регионы Средней Азии, считая их зонами своих интересов и влияния.
Донесения нелегальных резидентов о том, что в тиши политических и армейских кабинетов разрабатываются планы военно-диверсионных действий против СССР в Закавказье, не могли не насторожить Сталина. Новые факты, поступавшие по разведывательным и дипломатическим каналам, стирали сомнения в том, что война в Закавказье может стать кровавой реальностью. Летом 1939 года в Турции, Иране и ряде других стран региона в спешном порядке создавалась сеть военных аэродромов, на которые в режиме строгой секретности проводилась переброска эскадрилий бомбардировщиков Франции и Великобритании. В странах Центрально-Азиатского региона появились новые разведшколы, учениками которых в основном становились местные граждане, а преподавателями были английские, реже французские специалисты разведывательных служб. Шла активная подготовка руководителей и агентуры военно-диверсионных и повстанческих групп для последующей заброски на советскую территорию; одновременно на сопредельной с СССР территории размещались секретные базы. Советской нелегальной разведке удалось внедрить в ряд таких секретных школ и объектов своих агентов, что позволило получать достоверную информацию из региональных центров принятия оперативных решений противника.
Таким образом, не было сомнений, что план военных действий в советском Закавказье не был игрой воображения наших разведчиков или ловко подготовленной и хитроумно подброшенной дезинформацией.
Во французском Генштабе план развертывания боевых действий против СССР получил кодовое название «Южный план». Его непосредственной разработкой занимались генерал М. Гамелен и адмирал Ж. Дарлан. Предусматривалось, в частности, нанесение массированных бомбовых ударов по нефтепромыслам Баку с территории Турции. План не был отменен даже после того, как пала Польша и в Европе заполыхала Вторая мировая война.
С приближением весны 1940 года война в Закавказье становилась все более реальной. «В первой половине апреля французское правительство трижды обсуждало доклад генерала М. Вейгана о подготовке нападения на Советский Союз, несмотря на то что Германия уже вторглась в Данию и Норвегию. Премьер-министр Франции П. Рейно, сменивший Даладье, требовал, чтобы все приготовления к нападению на Баку были завершены в двухнедельный срок» [27].
После доработки «Южного плана» Вейганом правительство Франции окончательно утвердило его и приняло к действию. Нападение на Советский Союз с юга намечалось на конец июня – начало июля 1940 года. Но Франция не успела осуществить задуманное, так как Германия, подобно почувствовавшему запах большой крови хищнику, больше не считала необходимым согласовывать с кем-либо свои агрессивные планы и набросилась на тех, кто ее когда-то вскормил.
«Закатная заря» западных демократий
Пятого – восьмого мая 1940 года в рамках операции «Утренняя заря» бойцы гитлеровского
