Путь командарма (сборник) - Сергей Бортников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, это мы еще посмотрим!
– Как вы себя чувствуете, как к вам относятся, есть ли у вас какие-то пожелания? – проигнорировал его реплику фюрер.
– Все хорошо, пожеланий никаких нет.
– Мы пытаемся создать русскую освободительную армию для борьбы с большевизмом… Согласны ли вы в будущем ее возглавить?
– Нет. Я – воспитанник Коммунистической партии, вырос при Советской власти. Она дала мне образование, специальность, поэтому от вашего предложения отказываюсь.
– Напрасно вы так. Напрасно…
– «Предателя ни с чем нельзя сравнить, даже тифозная вошь оскорбилась бы в сравнении с ним». Мы, коммунисты, придерживаемся такой позиции.
– С цитатой Горького я знаком… И в целом понимаю вас. Можете быть свободны!
– Совсем?
– А вы, оказывается, наглец, Михаил Иванович. Мои люди вернут вас на прежнее место – в лагерь! – обиженно фыркнул фюрер и повернулся к гостю задом, давая ему понять, что разговор закончен.
В учении…
Украинская ССР, Львовская область, Яворовский полигон.
Лето – осень 1940 года
Итак, Жуков получил звание генерала армии и возглавил самый большой военный округ в СССР – Киевский особый, KOBO. После чего поручил Потапову формировать 4-й МК (механизированный корпус).
В августе – сентябре 1940 года при активном участии нового соединения были проведены крупные военные маневры, на которых отрабатывались такие задачи: «Ввод мех-корпуса в прорыв», «действия мехкорпуса в глубине оперативной обороны противника», «марш и встречный бой».
На итоговом учении 26–28 сентября 1940 года лично присутствовали новый нарком обороны, Маршал Советского Союза Семен Константинович Тимошенко и начальник Генштаба РККА Кирилл Афанасьевич Мерецков.
4-й МК блестяще выполнил все нормативы. Получивший высокие оценки руководства, Потапов был просто счастлив. И решил, как водится, отметить это дело прямо в полевых условиях.
О вкусах своего покровителя – Жукова – он знал давно. Тот любил иногда пропустить рюмочку-другую хорошего коньяку. А вот к остальным участникам банкета пришлось приспосабливаться на ходу.
Семен Константинович, выросший в Бессарабии, больше тяготел к сухому красному вину, ну а Мерецков никогда не изменял традиционному русскому напитку. В войсках поговаривали, что начальник Генштаба мог запросто выпить «с горла» бутылку водки. При этом пьяным его никто никогда не видел.
Потапов сумел угодить всем.
Правда, в этот раз пили немного. И недолго. За Родину, за непобедимую Красную Армию, за здоровье вождя… После чего старший по званию – маршал Тимошенко – распорядился прекратить застолье и заняться делом, то есть в узком кругу оперативно подвести неформальные итоги учений.
– Признаюсь по секрету, Михаил Иванович… Хоть тебе нет еще и сорока, корпус ты давно перерос, – начал нарком. – Пора выдвигать тебя на командующего армией…
– Так точно. Давно пора, – поддержал его Георгий Константинович. – Я лично в генерале Потапове (он улыбнулся и подморгнул земляку) не сомневаюсь. Миша не только армию потянет…
– А кого поставим на мехкорпус? – пробурчал Афанасий Кириллович, явно недовольный ранним окончанием банкета.
– Власова Андрея Андреевича, – опуская глаза, предложил Тимошенко, хорошо знавший о непопулярности в армии своего протеже.
– Вот те раз, – пожал плечами Михаил Иванович. – Только подобрал кадры, обучил их, проверил во взаимодействии, а вы меня опять в чисто поле, на пустое, так сказать, место….
– Ничего. Тяжело в учении – легко в бою, – назидательно изрек Семен Константинович. – Давайте еще по единой, – на коня – и будем расходиться.
– За будущего маршала Потапова! – обрадовался ненасытный Мерецков.
Наставления на будущее
Лагерь «Проминент».
Конец августа 1942 года
– Ну, рассказывай, где пропадал? – спросил Ковин, который, по правде говоря, уже и не надеялся увидеть друга. По крайней мере – живым.
– Ты не поверишь… В Берлине! – устало обронил Потапов, заваливаясь на свое спальное место.
О существовании восточной резиденции фюрера, где ему довелось только что побывать, генерал, конечно же, не ведал. Да и хитромудрые враги основательно запутали следы, пересаживая его из автомобиля в самолет и обратно, а от «Проминента» до «Вервольфа» – всего несколько десятков километров, пешком за одни сутки добраться можно.
– И что он предлагал? – не унимался Тимофей Егорович.
– Возглавить РОА.
– Что за хрень?
– Так называемую Русскую освободительную армию, ныне спешно создаваемую для борьбы с большевизмом…
– Вот сволочь… А что ты?
– Я отказался… Все… Утомил ты меня своими расспросами, Тиша. Давай лучше подремлем – в этой клятой железяке, разваливающейся на части в каждой воздушной яме, выспаться просто невозможно.
– Нет, вы только подумайте!.. Он встречался с самим фюрером, а я должен дрыхнуть без задних ног… Ну-ка, выкладывай быстрее, как он тебе?
– А… Слабак… Так и хотелось навешать ему по-русски под оба глаза.
– Так и навешал бы. Чего стеснялся?
– Собачки рядом с ним были. И пара свирепого вида холуев. Со «шмайссерами» наизготовку.
– Ну и что? Погибать – так с музыкой! Я бы лично им всем пасти порвал – и зверям, и людям.
– Рано нам еще на тот свет…
– А это только Господь знает, кому рано, а кому поздно. Так что, если есть возможность умереть по геройски, лучше не упускать ее… Эх, Миша, Миша, какой шанс ты прошляпил… Представляешь: русский генерал набил морду самому Гитлеру! После нашей победы об этом трубили бы все газеты мира. Писатели б в очередь становились, чтобы такой замечательный сюжет в своих книгах обыграть.
– Спи лучше! Ничего геройского в напрасной гибели нет. Настоящий героизм состоит в том, чтобы выполнить задачу, положив при этом врагов как можно больше, а самому остаться в живых.
– Это твоя теория. А я бы не опозорился. Улучил момент – и врезал бы по его поганой роже… Так, чтобы мозги, ежели они, конечно, имеются, сотряснулись и поняли, что воевать против русских – бесполезно. Ибо покорить нас не удастся! Мы лучше погибнем, но рабами не станем.
– Ишь, как ты запел!
– Я сам себе теперь удивляюсь…
– А ведь Советская власть с самого начала хотела сделать людей свободными, сильными, гордыми.
– Жаль, я этого не понимал. Вот закончится война, приду к товарищу Сталину, стану на колени и скажу: «Прости, Отец, заблуждался, каюсь…»
– В покаянии героики мало. Где ты раньше был, когда, к примеру, в плен тебя брали? Почему тогда смелость свою не демонстрировал?
– О, это долгая история…
– У нас с тобой времени – целый вагон. Так что – давай… Не тяни… Облегчи душу.
– А тебе что, спать уже расхотелось?
– Да ради такого случая я еще сутки глаз не сомкну!
Игры патриотов
Москва, столица СССР.
Конец 1940-го – начало 1941 года
Накануне нового, 1941 года высшее руководство Страны Советов затеяло очередные военные игры. Пока только штабные, виртуальные, хотя такого слова тогда еще никто не знал.
Перед огромными картами несколько суток денно и нощно склонялись десятки генералов.
Одни из них – «синие» – которыми командовал Жуков, «косили» под нападающих, другие – «красные» – изображали защищающуюся сторону.
«Синие» то тут, то там легко взламывали плохо организованную оборону противника, глубоко вклиниваясь в его территорию, и в итоге нанесли «красным» сокрушительное поражение.
Свидетелями этого стали чуть ли не все члены Политбюро, приглашенные на учение в качестве наблюдателей.
Сталин не скрывал досады. И вскоре после окончания игры решил снова побеседовать тет-а-тет с командиром победителей.
– Скажите, Георгий Константинович, это Павлов[28] так слаб или наша система обороны в целом не выдерживает никакой критики?
– Я бы не был так категоричен. Просто все мы не учли ряд факторов, которые в конце концов и сыграли на руку потенциальному агрессору.
– Перечислите их, пожалуйста.
– Первый: внезапность удара. Второй: отсутствие серьезных оборонительных укреплений на нашей новой границе. И третий: использование противником крупных мотомехсоединений, способных решать сложные задачи в автономном режиме.
– А что же наши механизированные корпуса?
– Они закреплены за армиями и не действуют как самостоятельные боевые единицы. При внезапности удара противника связь между войсками будет нарушена, а брать на себя ответственность и предпринимать самостоятельные шаги для нанесения ударов в ответ их командование вряд ли отважится…
– То есть вы хотите сказать, что в будущей войне, которой нам, по всей видимости, уже не избежать, нападающие будут иметь колоссальное преимущество?
– Так точно! От Львова до Берлина – менее тысячи километров. При удачном стечении обстоятельств наши танки будут там уже через несколько дней. Переворот. Правительство коллаборационистов. И ход истории изменен. Но такая же перспектива имеется – теоретически – и у потенциального противника.
