Соната Единорога - Peter Beagle

Когда Джой снова смогла нормально дышать – поначалу ей показалось, что она уже никогда не отдышится, – девочка села и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы завопить, призывая Ко. Но вместо крика у нее получился лишь судорожный выдох, потому что оказалось, что она смотрит прямо в разъяренные синие глаза Индиго. Он нависал над Джой – такой же невыразимо прекрасный, как всегда. Но теперь этот гнев, обращенный на Джой, придавал Индиго почти человеческий вид.

– Что это с тобой, дитя из другого мира? У тебя что, совсем мозгов нет?

Джой очумело потрясла головой и принялась растирать шею и плечи. У нее болело все тело, и еще ее начала бить крупная дрожь.

– Нужно совсем не иметь мозгов, чтобы улечься спать под деревом крийяк! – сказал Индиго. – Тебе незаслуженно повезло, что я оказался рядом!

– Что ты здесь делаешь? – прошептала Джой. – Где Ко? Я хочу к Ко…

Индиго фыркнул – на удивление похоже на Джона Папаса – и начал было что-то говорить, но сатир уже оказался рядом и крепко обнял Джой. Руки у него были измазаны липким соком.

– Я здесь, дочка, старый Ко здесь! Ничего страшного с тобой не случилось, ты просто отдохнула маленько.

Но голос сатира при этом дрожал не хуже самой Джой.

– «Отдохнула маленько»! – грубо передразнил его Индиго. – Отдохнула под крийяком – как обед, поданный на свежих зеленых листьях! Что это на тебя нашло, тируджа, что ты позволил ей спать здесь?

Ко уронил голову, и его голос сделался еле слышен.

– Я думал… говорили, что они ушли отсюда. Ты же знаешь, эти крийякви бродят с места на место, и в этом лесу их не видели уже сезона три-четыре… – последние слова он пробормотал, уткнувшись в волосы Джой.

– Они вернулись! – отрезал Индиго. – И тируджайи должны были бы узнать об этом раньше всех прочих!

Джой переводила взгляд то на Индиго, то на Ко. Когда сатир заговорил снова, aro голос звучал уже более твердо.

– Дочка, я не прошу тебя простить меня. Только… только я вправду думал, что эти деревья безопасны. Я действительно так думал.

– Но что они такое? – дрожащим голосом спросила Джой. – Почему они… В смысле – а чего они хотели-то?

Ей до сих пор мерещились застывшие, жадные змеиные глаза на золотых лицах. Они стояли у Джой перед глазами, даже если она зажмуривалась.

– Никто этого не знает, – отозвался Ко. – Никто из тех, кого схватили крийякви, так и не вернулся. Они живут на этих деревьях и ловят моих соплеменников, когда им это удается, – сверху, с веток, как они почти что поймали тебя. Мы никогда не находили костей или… вообще ничего не находили, и мы не знаем… – Он так крепко сжал Джой в объятиях, что у нее заболело еще в нескольких местах.

– Я не верю в это, – сказала Джой. – Вот это, это все, так просто. Я просто не верю ни во что! И в тебя тоже не верю, – заявила она сатиру, но потом все равно уткнулась лицом в его не слишком-то ароматную шерсть.

Она слышала, как Индиго спросил у сатира:

– Куда ты ее ведешь?

– К Старейшим, конечно, – отозвался Ко. – Куда же еще я могу повести чужака?

Когда Индиго снова заговорил, его голос звучал до странности подавленно.

– Они не… – мальчик запнулся, а после паузы заговорил еще тише: – Ты знаешь, что с ними произошло, со Старейшими?

– Они по-прежнему остаются теми, кто они есть! – неожиданно страстно произнес Ко над головой Джой. – Тебе лучше моего известно, что в Шей-рахе может измениться все, но не Старейшие. Я не вижу в них никаких перемен, и мое доверие к ним нисколько не уменьшилось.

Некоторое время Индиго молчал. В конце концов он с несвойственной ему усталостью произнес:

– Ну да, конечно. Какой смысл говорить с тируджей о Старейших? Ладно, веди ее куда хочешь. Но только смотри, не оставляй ее больше под деревом крийяк. Там, по ту сторону Границы, есть один старик, который будет тебе очень признателен.

Джой так и не услышала, как Индиго ушел.

– Мне ужасно стыдно, дочка, – несчастным голосом произнес Ко, когда Джой принялась вертеть головой – проверять, работает ли у нее шея. – Если бы не Индиго…

– Кстати, а он откуда здесь взялся? – тут же поинтересовалась Джой. – Он что, прошел через Границу следом за мной, или как?

Несмотря на глубокое сознание собственного ничтожества, Ко не сумел удержаться от улыбки.

– Разве я тебе не говорил, что через Границу можно путешествовать в обе стороны? Некоторые жители Шей-раха знают твой мир не хуже тебя.

– Так Индиго здешний… – медленно протянула Джой. – Из Шей-раха… – Она снова покачала головой, потом постучала по уху ладонью, словно стараясь вытряхнуть из него воду. – И как я раньше не догадалась? Человек, который так выглядит… Ладненько, – Джой выпрямилась и потерла рот, чтобы избавиться от кислого вкуса, оставшегося после ледяных рук крийякви. – Ладно. Идем.

К вечеру долгая дорога наконец-то пошла под уклон, и Джой разглядела на горизонте очертания леса. Несмотря на расстояние, девочка смогла разобрать, что деревья в нем не синие и не золотые, а красные – не такие, как осенние клены, а густо-рубиновые. В сумерках и стволы, и листья этих деревьев казались почти что черными. «Как будто у них внутри кровь, как у людей, а не всякий там хлороформ» . Когда они подошли поближе, Джой поняла, что этот лес намного больше всех тех лесов, которые они прошли за сегодняшний день, и что Ко ведет ее прямиком в пламенеющую чащу.

– Вот здесь и живут Старейшие, – сообщил сатир. – Мы можем найти их, а можем и не найти, но дом их здесь.

– Можем не найти? – переспросила Джой. – Просто замечательно! Родители наверняка уже подняли на ноги полицию и ФБР, мистер Папас не знает, что со мной случилось, я пропускаю важнейшую контрольную – четвертную, между прочим! – а Скотт небось уже перетащил свое барахло в мою комнату. И ты мне говоришь, что мы можем даже не найти их – тех людей, которые могут отправить меня домой?

– Я сказал, что Старейшие непременно найдут выход, – отозвался сатир. – Поверь мне, дочка: найдем мы их или нет – это не имеет значения. Они все равно знают, что лучше для Шей-раха.

– Для Шей-раха?! – возмутилась Джой. – А как насчет того, что лучше для меня?

– Это одно и то же, – произнес Ко. К нему снова вернулась былая уверенность, утраченная было после встречи Джой с крийякви. Но потом он умолк, а когда заговорил снова, его голос звучал куда менее уверенно: – Старейшие… ну, Индиго говорил… Ты должна запомнить: возможно, они не совсем те, какими были. Но это лишь предположение, имей в виду.

Джой раздраженно хлопнула себя по бедрам.

– Да я даже не знаю, что они из себя представляют!

Но в этот момент из глубины красного леса вынырнула музыка, мощная и непривычная, и породила в душе Джой некое ощущение, подобного которому девочка никогда не испытывала.

– Ну ладно. Ладно, Ко. Как-нибудь разберемся, – сказала Джой. Она впервые обратилась к сатиру по имени.

С того самого момента, как Джой вступила в красный лес – Ко называл его Закатным, – он казался ей живым существом. Даже самые нижние сучья деревьев находились высоко над головой. Тени деревьев дышали теплом. А когда Джой ступала по земле, ей казалось, что она чувствует под ногами биение жизни. Казалось, музыка Шей-раха пульсирует повсюду – не только во всем, что попадалось на глаза девочке, но и в самой Джой – и что она проникает в тот самый потаенный уголок души Джой, где зарождалась ее собственная музыка. В какой-то момент у Джой возникло ощущение, что кто-то огромный заботливо держит ее в рубиновых ладонях, и девочка облегченно перевела дыхание.

В Закатном лесу так и не стемнело по-настоящему, хотя Джой с Ко уже забрались в самую чащу. На самом деле солнце уже село, но лес продолжал светиться, и холоднее в нем не становилось. В этом сияющем спокойствии Джой слышала и торопливое шуршание маленьких лапок, и беззвучный взмах крыльев над головой, и чей-то уверенный, тяжелый топот где-то неподалеку, который в любом другом месте напугал бы ее до полусмерти. Но сатир тянул ее за руку, приговаривая:

– Нам сюда, дочка, – и музыка вторила: «Сюда, сюда, сюда!»

И Джой шла за ними.

А потом красные деревья расступились, подобно высокой траве под ветром, и неожиданно Джой и Ко очутились на поляне. В небе кружил водоворот звезд – такой густой, что казалось, будто над Закатным лесом идет снег. Посреди поляны застыли в ожидании Старейшие.

Один из них был величественным и древним, как сами деревья, и таким черным, что ночь блекла по сравнению с ним. Вторая, свинцово-серая, как грозовая туча, невозмутимо наблюдала за приближением девочки. У третьей, более стройной, была изящная бородка. Эта бородка выглядела так, словно ее сделали из морской пены и расшили зеленоватыми светящимися нитями. Они стояли рядом, высоко вскинув головы. Их прекрасные хвосты реяли в алом ночном воздухе, подобно призракам, а длинные витые рога мерцали в свете звезд. А вокруг цвела музыка.