Грозовое дерево - Патрик Ротфусс

– Чем скорей, тем лучше! – повторил Райк. – Он с каждым днем все хуже и хуже. Я-то могу сбежать, а мамке-то деваться некуда. И малютке Бип тоже. И…

– Ладно, ладно! – перебил его Баст, замахав руками. – Чем скорей, тем лучше.

Райк сглотнул.

– И во что мне это обойдется? – с тревогой спросил он.

– Дорого, – мрачно ответил Баст. – Тут не о ленточках с пуговками речь. Подумай о том, как сильно тебе этого хочется. Подумай, какая это большая просьба.

Он посмотрел мальчишке в глаза – и не отвел взгляда.

– И ты мне будешь должен втрое больше. И еще немного сверху, за срочность.

Он пристально смотрел на мальчишку.

– Подумай об этом как следует!

Райк сделался несколько бледен, однако кивнул, не отводя глаз.

– Можешь забирать все, что есть у меня, все, что захочешь, – сказал он. – Но у мамки ничего не бери! У нее и так мало чего осталось, чего папка еще не пропил.

– Разберемся, – сказал Баст. – Но у нее я ничего не возьму. Обещаю.

Райк перевел дух и резко кивнул.

– Ладно. С чего начнем?

Баст указал на ручей.

– Отыщи речной камушек с дыркой и принеси его мне.

Райк взглянул на Баста странно.

– Тебе нужен камень фейе?

– Угу, «камень фейе», – сказал Баст с такой убийственной насмешкой, что Райк побагровел от стыда. – Ты уже не маленький, повторять такие глупости.

Баст взглянул на мальчишку.

– Так нужна тебе моя помощь или нет? – спросил он.

– Нужна… – еле слышно ответил Райк.

– Тогда мне нужен речной камушек, – Баст снова указал на ручей. – И найти его должен именно ты. И никто другой. И он должен лежать на берегу, на суше.

Райк кивнул.

– Ну, все тогда, – Баст дважды хлопнул в ладоши. – Пошел!

Райк убежал, а Баст вернулся к грозовому дереву. Никакие дети не ждали его, чтобы поговорить с ним, поэтому он принялся убивать время. Кидал камушки в ручей и листал «Целум тинтуре», поглядывая на иллюстрации. Обызвествление. Титрование. Возгонка.

Вернулся Бранн, счастливо избежавший порки, с перевязанной рукой, принес ему две сладкие булочки, завернутые в белый платок. Одну Баст съел, вторую отложил.

Виетта притащила охапки цветов и красивую голубую ленту. Баст свил из ромашек венок и вплел в него ленту.

Потом он посмотрел на солнце и увидел, что уже пора. Баст снял рубашку и набил ее множеством желтых и алых недотрог, которые принесла Виетта. Положил туда же платок и венок, потом раздобыл палку и повесил узелок на нее, чтоб удобнее было нести.

Он миновал Старокаменный мост, свернул в холмы, мимо утеса, и наконец нашел то место, которое описывал Кострел. Местечко было ловко запрятано, а ручей тут делал петлю, образуя отличную маленькую заводь, идеально подходящую для тайного купанья.

Баст уселся за кустами и примерно через полчаса ожидания начал клевать носом. Проснулся он от треска обломанного прутика и донесшегося до него обрывка песни, посмотрел вниз и увидел, как молодая женщина осторожно спускается с крутого берега к воде.

Баст беззвучно побежал вверх по течению, прихватив свой узелок. Две минуты спустя он стоял на коленях на поросшем травой бережку, а рядом лежала груда цветов.

Баст взял желтый цветок и мягко дунул на него. Стоило его дыханию коснуться лепестков, как желтый цвет исчез, сменившись нежно-голубым. Баст уронил цветок в воду, и тот медленно поплыл вниз по течению.

Баст собрал несколько букетиков, алых и оранжевых, и подул на них снова. И они тоже изменили цвет, сделавшись пронзительно-голубыми. Баст раскидал их по поверхности воды. Он повторил это еще дважды, пока цветы не кончились.

Потом, взяв платок и венок из ромашек, он помчался обратно вниз по течению, в укромную ложбинку с вязом. Все это он проделал так быстро, что Мберли только-только подходила к воде.

Тихо, беззвучно вскарабкался он на раскидистый вяз. Одна рука у него была занята платком и венком, но все равно Баст взбежал по стволу проворно, как белка.

Он залег на низком суку, спрятавшись в листве, дыша часто, но бесшумно.

Мберли снимала чулки и бережно укладывала их на выступ камня рядом с собой. Волосы у нее были ослепительного червонного золота и томно ниспадали локонами. Лицо у нее было миловидное, круглое, очаровательного бледно-розового оттенка.

Баст ухмыльнулся, видя, как она озирается по сторонам: налево, направо… Потом она принялась расшнуровывать корсаж. Платье на ней было бледно-василькового цвета, с желтой каймой, и когда Мберли расстелила его на камне, оно раскинулось крылом гигантской птицы. Как некое фантастическое сочетание зяблика и сойки.

Оставшись в одной белой сорочке, Мберли снова огляделась по сторонам: налево, направо… И скинула ее одним завораживающим движением. Отбросив сорочку, она осталась стоять, нагая, как луна. Ее сливочно-белая кожа была тронута восхитительными веснушками. Бедра у нее были округлые и чудесные. Кончики грудей тронуты нежнейшим розовым цветом.

Она забежала в воду, взвигивая и ойкая от холода. Нет, на ворону это было ничуть не похоже. Хотя, если так подумать, чуть-чуть похоже на цаплю.

Некоторое время Мберли мылась, плескаясь и дрожа. Намылилась, окунулась в речку с головой и вынырнула, отдуваясь. Намокнув, ее волосы сделались цвета спелых ягод.

И тут до нее, покачиваясь на воде, доплыла первая голубая недотрога. Мберли с любопытством проводила ее взглядом и принялась намыливать волосы.

Но следом приплыли другие цветы. Они образовали хоровод вокруг Мберли, подхваченные неторопливым круговым течением в заводи. Девушка изумленно уставилась на них. Потом подхватила с воды двойную пригоршню цветов, поднесла их к лицу и втянула воздух, нюхая их.

Она радостно рассмеялась, нырнула и вынырнула посреди цветочного хоровода. Вода потоками стекала по бледной коже, омывая обнаженные груди. Цветы липли к телу, словно не желая расставаться с ней.

И тут Баст свалился с дерева.

Лихорадочно заскреб пальцами, пытаясь уцепиться за кору, вскрикнул и плюхнулся на землю, точно мешок сала. Лежа на траве навзничь, он испустил негромкий, жалобный стон.

Баст услышал плеск, и вслед за этим над ним появилась Мберли. Она загораживалась от него своей белой сорочкой. Баст, лежа в высокой траве, смотрел на нее снизу вверх.

Ему ужасно повезло: он упал на кусок упругого дерна, где трава была высокая и пышная. Несколько футов в сторону – и он бы весь расшибся о камни. Пять футов в другую сторону – и он бы увяз в грязи.

Мберли опустилась на колени рядом с ним: сама бледная, волосы темные… Один цветок так и прилип к ее щеке. Он был того же цвета, что ее глаза: пронзительно-голубой.

– Ах! – радостно воскликнул Баст, глядя на нее снизу вверх. Взгляд у него был немного замутненный. – Ты намного прелестней, чем я себе представлял!

Он поднял руку, словно затем, чтобы коснуться ее щеки, но оказалось, что в руке у него венок и свернутый платок.

– Ах, да! – вспомнил Баст. – Я тебе еще ромашек принес. И сладкую булочку.

– Спасибо, – ответила Мберли, принимая венок из ромашек обеими руками. Для этого ей пришлось выпустить из рук сорочку. Та легко опустилась на траву.

Баст заморгал, на время лишившись дара речи.

Мберли склонила голову набок, глядя на венок. Лента была ярко-василькового цвета, но все же не такая красивая, как ее глаза. Мберли подняла венок обеими руками и горделиво надела его на голову. Не опуская рук, она медленно вздохнула и выдохнула.

Баст отвел глаза от ее венка.

Она снисходительно улыбнулась ему.

Баст перевел дух, чтобы что-то сказать, но остановился и принюхался.

Жимолость!

– Ты что, мыло мое украла? – ошарашенно спросил он.

Мберли рассмеялась и поцеловала его.

Довольно много времени спустя Баст возвращался к грозовому дереву кружным путем, делая большой крюк через холмы к северу от городка. Тут было больше скал, местность слишком пересеченная, чтобы пахать землю, и слишком опасная, чтобы пасти скот.

Даже со всеми указаниями мальчишки Басту потребовалось немало времени, чтобы отыскать Мартинову винокурню. Однако же надо было отдать старому психу должное. Тут, среди колючих кустов, оползней и поваленных деревьев, не было ни единого шанса, что Баст мог случайно наткнуться на винокурню, запрятанную в небольшой пещерке в заросшем узком ущелье с крутыми склонами.

Да и винокурня была не собрана с бору по сосенке из старых кастрюль да крученой проволоки. Это было настоящее произведение искусства. Тут были бочонки, тазы, большие спирали из медных трубок. Здоровенный медный котел, вдвое больше корыта для стирки, и печурка, чтобы его греть. Вдоль всего потолка тянулась деревянная колода, и только пройдя вдоль нее наружу, Баст сообразил, что Мартин собирает дождевую воду и заполняет ею свои бочонки для охлаждения.