Мягкий приговор - Артем Лукьянов

— Ты убил его!? … Нет!? Так убей эту лысую тварь сейчас же! — вопил на Брода приходящий в себя Блюмен.

У него был вывих обоих рук, из-за чего, ему стоило больших трудов и страданий встать на ноги.

— Успокойся Блюм. Этот гад в отключке. Убивать нам сейчас нет никакого смысла. Только навредим… Главное, чтобы он настоящую охрану не вызвал.

Брод говорил все это, но взгляд его то и дело попадал на кровать, где совершенно голая лежала Антана. Ее глаза были стеклянные, смотрящие в никуда и абсолютно ничего не выражали. Все эти крики и вопли вокруг словно проходили мимо нее и совершенно не заботили. Брод аккуратно прикрыл ее покрывалом, чтоб не смотреть туда, где было и так мало приятного для разглядывания. Звук сирены выключился. Система безопасности дома также перешла под контроль незваных гостей. Вниз спустились остальные, включая державшегося за голову в состоянии близком к панике Мастерсона.

— А-хре-неть! — протяжно выдала Астерия, смотря на лицо непонимающей ничего и находящейся будто в прострации Антаны. — И чем же это он тебя напоил, а!?

Следом шел ее братец и нес те самые недопитые бокалы. Один из них был немного пригублен, зато второй выпит почти на половину. Астерия приняла первый из рук брата, принюхалась и посмотрела на пузырьки.

— Шипучка, как шипучка! … Что не так?

— Ты еще попей ее, сестренка — пошутил Артур.

Брод помог Блюмену с вывихом, как учили, тот выдав резкий и протяжный вой, успокоился и потер кулаки.

— Какой напиток!? Вы охренели все тут!? Забираем Анти и дуем отсюда, пока не явилась настоящая охрана и не положила нас всех! — заголосил Мастерсон.

Брод, закончив с Блюменом, подошел к Артуру и принял последний бокал. Отчего-то Мастерса и его вопли все просто игнорировали. Брод так же понюхал напиток, осмотрел бутылку и вернул ее обратно, не заметив ничего подозрительного.

Не-Увес пришел в себя достаточно быстро. Его руки и ноги перетягивали импровизированные стяжки из обрывков собственного халата.

— Ну, что герой-любовник? Очнулся? — тут же пробасил у него над ухом Артур.

Его окружили остальные. Не-Увес очень быстро вспомнил, что с ним произошло, и сразу же забился в угол. Однако какого-то сильного ужаса и страха в его глазах не наблюдалось. Брод тем временем уже изучил в доме все, до чего дотянулся. ИИ после некоторых манипуляций тоже вел себя, как послушный котенок, выдавая на гору ответ по любому запросу. Хотя и он, будучи базовым, знал не много.

— Значит так, Севано Зайсула… Вроде правильно произнесла… Поправь, если что… Ты пойман на изнасиловании 17-летней курсантки Звездного Патруля.

Обратившись к не-Увесу Астерия сделала паузу и покосилась на остальных. Видно было, что ее отвлекали по нейро-обручу.

— Ха-ха-ха! … Идите в жопу, уроды! … Я — почтенный вдовец! Спал спокойно, а вы вломились в мой дом! … Первый же патруль, который прибудет сюда по утру, арестует вас! — громко, но уж как-то слишком нервно заголосил тот, кого звали Севано.

— А вот эта особа случайно тут оказалась, да!? Чем ты ее накачал, гнида!? — взревел на него Блюмен, который и так едва сдерживал себя.

— Что!? Кто!? Ничего не знаю! … У меня все было по обоюдному согласию! — тут же затараторил он в ответ.

Рыжий Блюм, слушая все это, снова начал выходить из себя.

— Что мы тут нянькаемся с ним!? Давайте свернём ему шею! — рявкнул он, обращаясь к Севано.

— Убить мы его всегда успеем… Нам от него ж нужно другое — более спокойно, глядя прямо в лицо пленнику, произнесла Астерия.

Мастерсон тем временем, страдая от панической атаки не находил себе места и накручивал круги по комнате. Брод краем глаза видел его нервное поведение, но никак не реагировал. Сам допрос он тоже слышал. Больше всего его смущало странное поведение Антаны, которой все было нипочем. Она лежала прикрытая покрывалом и глупо улыбалась, посматривая в потолок. Брода не покидало чувство упущения чего-то важного. Отставив бокал в сторону он пошел вдоль комнаты следом за нервничающим Мастерсоном. Его взгляд то и дело скользил вдоль панелей на стене, мебели и чего-то еще.

— Домовой, активируй проекцию! — громкой произнес он, обращаясь по базовому имени к домашнему ИИ.

Внезапно прямо у противоположной от кровати стены ожила проекция. На 3-мерном экране просто отображалось все то, что происходило прямо сейчас, словно шла запись.

— Домовой, промотай на начало сцены — снова громко сказал Брод.

Допрос внезапно прекратился, и все уставились на экран. Теперь Броду многое стало ясно, и он неспешно подошел к Севано и присел на корточки напротив него.

— Ну, вот мы тебя и вывели на чистую воду… Много у тебя перебывало?

Тот смотрел на него глазами полными одновременно и злобы и ужаса.

— Обидно да, что припрятать не успел. ИИ совсем не слушается… Ну так и ты знал с кем связываешься еще там в баре. Ведь правда? … Видел же что это не просто жители Эдэмии, а курсанты академии Патруля… Не?

Тот внезапно улыбнулся и сплюнул в сторону. Его глаза заблестели и налились кровью. Лицо перекосила то ли от радости, то ли от злорадства, то ли это было просто что-то нервное.

— Ненавижу ваше отродие! Вы мне всю жизнь сломали! Мой бизнес погорел из-за ваших ублюдочных правил и «Рам»! … Я — почетный и уважаемый вдовец!

Брод тяжело вздохнул. И показал ему пальцем туда, куда смотрели уже все из их компашке, крове все так же пребывающей в некой прострации Антаны.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Севано? … Ты заглотнул слишком крупную рыбу и подавился… Дедушка Антаны — сам Форкман Громов… А за внучку он тебе оторвет рабочий орган без суда и следствия. Просто прилетит сюда с группой захвата и вывезет тебя туда, куда дороги нет… Ну, а мы конечно пальцем не тронем… Нам это уже без нужды… Смотри как ребята твои фильмы для взрослых изучают.

Лицо Севано внезапно изменилось. Теперь уже на нем читался откровенный страх за свою жизнь.

— Я ей ничего не сделал! Она сама захотела! … Там на записях все есть! Так что нечего меня пугать!

— Конечно сама… Попила волшебной водички и сама. Ты ж бокалы свои узнаешь? … Я понимаю, что ты использовал некий растворимый токсин или еще чего, чтоб без следов… Но это уже не важно. Тебе так и так хана.

Брод грустно посмотрел на Севано, состроив искренне сочувствующую рожу, вздохнул и встал на ноги. Того от услышанного прямо заколотило и затрясло.