Соль - Ксюша Левина

— Но… но я не знала… Тут такой холостяцкий… — бормочет девушка, и её не в чем упрекнуть. Квартира и правда холостяцкая, я смотрю с выражением абсолютной уверенности в себе. На глаза попадается фото в рамочке, там мы с Ксавье в горнолыжных костюмах. Фото старое, нам там едва исполнилось семнадцать, но лучше это, чем ничего. Оно стоит на прикроватном столике, но даже судя по пыли вокруг, упало уже очень давно. Подлетаю к столику, поднимаю фото и тычу им в лицо девушки, а потом оборачиваюсь к двери.

— Ты что, перевернул наше фото, чтобы глаза не мозолило? Да? ДА? — швыряю рамочку и она раскалывается о стену. Жалко, конечно, но стоит того, тем более давно стоило сделать новое фото. В порыве вдохновения иду на кухню, достаю из шкафа свою кружку. — А это что? Или может он сказал, что это “бывшая” забыла? Да? Он всегда так говорит! Знаешь что? А я не буду ничего доказывать… просто. Просто собирай свои манатки и проваливай!

Пока я делаю вид, что рыдаю в ванной, девушка собирает вещи, что-то бормоча под нос. Первую минуту просто смотрю на воду, которая хлещет из открытого душа, а потом решаю, что добру ни к чему пропадать. Вообще-то я осознаю, что мы гадкие люди и поступаем по-свински, но почему-то эта мысль не держится в голове долго. Девушка, явно из клуба, явно была на всё согласна и явно не ценила свои силы, своё время и свою честь, до того, как переступила порог квартиры. Я не оправдываюсь (хоть и очень хочется), но это правда. Девчонки всегда готовы прыгнуть в постель Ксавье, да ещё считают это за честь. Они думают, что весело проводят время, а на деле сами ложатся ему под грязные подошвы, потому что он ничего не скрывает.

Смыть с себя “это место” оказывается не просто приятно, а даже необходимо. С удовольствием стою под душем, тихо, чтобы нельзя было решить будто я не страдаю. Иногда высовываю голову и изображаю рыдания. Через пару минут спектакль уже кажется забытым и пройденным этапом, я нахожу свой гель для душа в корзине, остатки шампуня и теперь, в окружении знакомых запахов чувствую себя совершенно точно дома. Ринг кажется давно забытым, будто я там и не была вовсе, будто мы сходили "куда-то" с Майей, а потом я завалилась к Ксавье и вот стою под душем и наслаждаюсь тишиной после шума музыки. Ещё я запросто могу представить, что пришла после работы, как и сказала девчонке, и теперь просто мечтаю об отдыхе. Я разминаю шею, тру мочалкой тело, а потом вспоминаю, что вообще-то сегодня меня касался мужчина! Открываю глаза и понимаю, что хохочу, и слабые попытки сдержать хохот не помогают. Во мне бурлит какая-то подростковая энергия глупости и влюблённости, будто я стою на пороге целого мира. В моём мире прыгают пони, а может и чёрные лошади с лоснящимися боками. В моём мире Тигр скидывает капюшон, и я любуюсь его красивым лицом (оно точно красивое). А ещё он там такой же таинственный и красивый, но выделяет меня из толпы. И непременно на глазах у той блондинки с вонючими духами.

— Ну, рассказывай, — Ксавье ставит передо мной, укутанной в его халат, чашку с кофе. — Что там такого важного?

Вздыхаю в ответ и улыбаюсь:

— Спасибо, ты так благородно сейчас поступил… — говорю я, и мы оба смеёмся, сознавая, что поступили совершенно недопустимо. Ксавье, явно, утешает себя тем, что дурочка мечтала опустошить наутро его кредитку. Я знаю этот его взгляд: "мне это аукнется, но, допустим, на этот раз нам сойдёт с рук наша шалость!"

— Ну что ты, это ты звезда вечера! Я не пойму, ты счастлива или нет?

— Я ходила на бои без правил! — смотрю ему в глаза, но он тут же отводит взгляд и воцаряется неприятное, напряженное молчание.

— Это Майя тебя затащила?

— Ну какая разница? Это неважно! Там такой кошмар, совсем другие люди. Я таких не видела. Они вроде как богатые, на крутых тачках, но такие вульгарные, ужасно. Там грязно, пыльно, я не думала, что увижу что-то такое. Можешь себе представить, я сижу в зале, на первом ряду, а потом он падает! Этот Чёрный Тигр, боец с ринга! Падает и смотрит на меня, прямо в глаза, долго смотрит. Не знаю сколько, как будто время остановилось, честно, я даже пошевелиться не могла, а потом увидела, как к нему приближается этот тип, второй. Я закричала что-то, а потом убежала. Так страшно… Они же избивали друг друга, это ужасно, кровь везде, я такого не видела ещё, как в бойцовском клубе! Это законно вообще? И потом я забежала в какую-то комнату, и он там. И в общем…

— Он приставал к тебе? — Ксавье совсем напрягается. Его кофе остывает нетронутым.

— Нет… Ну я не знаю. Он меня за талию держал, — создаётся впечатление, что я оправдываюсь. Ксавье оборачивается, мои вещи всё ещё лежат на диване. Дырявые джинсы, короткий топ.

— А ты в этом была?

— Ну ты же видел в чём я была… Стой! А причём тут это?.. Да какая разница, я же не рыдаю тут! Я в восторге! — я лукавлю. Всего час назад я в панике выпроваживала Майю из машины у её общежития, чтобы рвануть сюда и в компании Ксавье прорыдаться от души. Сейчас, в безопасности, все дурные мысли прошли.

— Какая ты глупая… Обнималась с каким-то побитым мужиком в каком-то тёмном углу! Как… — он достает очередную сигарету и поджигает её с третьего раза.

— А ты-то чего нервничаешь?

— Ничего! Ладно, я понял, давай ляжем спать?

— Да, давай, я родителей предупредила, чтобы не волновались.

— Я у себя сплю, на диван не пойду. Ты со мной?

— Только простыни смени и в душ сходи, от тебя шлюхами несёт, — как всегда улыбаюсь я.

Ксавье застывает, облокотившись о стол, наклоняется и тихо, вкрадчиво произносит:

— Не командуй!

Но послушно идёт менять простыни.

Когда Ксавье входит, Соль уже спит. Она оставалась порой в его квартире под разными предлогами для родителей. Когда не хотела пьяной возвращаться домой после вечеринки, когда гуляла до поздна с подругами, когда просто хотела посидеть с Ксавье.

Он всегда хотел, чтобы у подруги появилась хоть какая-то личная жизнь, очень хотел. А она всё твердила, что не сдастся, пока не встретит «того самого», который был глупым образом сформирован пятнадцатилетней девочкой. Сейчас уже реже, конечно, но раньше она всё