Фальшивая история Великой войны - Марк Солонин

Сталин собственноручно начертал на этом документе следующую резолюцию (воспроизвожу с точным соблюдением орфографии оригинала): «Т-щу Меркулову. Можете послать ваш «источник» из штаба герм. авиации к еб-ной матери. Это не «источник», а дезинформатор. И. Ст.».

Ах, какой тут был скандал! Из журнала в журнал, из книги в книгу перелетала эта злосчастная резолюция — как пример вопиющей тупости (или патологической наивности) Сталина. Еще бы, ему дураку докладывают про близящееся нападение, а он... Как там было у незабвенного М.Е. Салтыкова-Щедрина? «Но Дунька отвечала невежеством...». Удивительно, но даже пламенные сталинолюбы в этой ситуации стыдливо опустили очи долу и не заступились за своего поверженного кумира.

Я не люблю Сталина, и это самое мягкое выражение, в котором я могу выразить свои чувства. Однако не могу не признать, что в данном конкретном случае товарищ Сталин был не прав только в одном: негоже руководителю государства опускаться до использования подзаборных выражений.

По сути же дела Сталин был абсолютно прав: дезинформация была настолько издевательски-прозрачна, что в ее оценке (равно как и в оценке некомпетентности «т-ща Меркулова») трудно было удержаться от резких слов.

Вот полный текст сообщения (каковой текст, видимо, ни один перестроечный журналист так и не удосужился прочитать дальше первой фразы):

«Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает:

1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время.

2. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от 6 июня воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может.

3. Объектами налетов германской авиации в первую очередь явятся: электростанция «Свирь-3», московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки), а также авторемонтные мастерские.

4. В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом истребителей, находится уже на венгерских аэродромах.

5. Важные немецкие авиаремонтные мастерские расположены: в Кенигсберге, Гдыне, Грауденц, Бреславле, Мариенбурге. Авиамоторные мастерские Милича в Польше, в Варшаве — Очачи и особо важные в Хейлигенкейль».

У товарища Сталина были очень веские основания не верить в то, что по состоянию на 17 июня 1941 г. «все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены». Это серьезная тема, се не надо комкать, и мы подробно обсудим ее в следующей главе. Пункт 4, как сегодня доподлинно известно, является явной дезинформацией. Никаких немецких истребителей на венгерских аэродромах не было, более того, немцам пришлось приложить значительные усилия, включающие в себя провокационную инсценировку бомбардировки советскими самолетами Кошице и Мукачево (на тот момент эти города под названием Касса и Мункач находились на венгерской территории), для того, чтобы втянуть Венгрию в войну. В июне 1941 г. регент Венгрии адмирал Хорти противился этому, как только мог. Однако самым, на мой взгляд, важным содержанием дезинформационного сообщения был пункт 3. Самым важным он является потому, что в пункте 3 речь идет уже о совершенно конкретных вещах. И эта конкретика с неизбежностью выдает дезинформатора.

Сталин прекрасно понимал, что «авторемонтные мастерские в Москве» и электростанция в Карелии («Свирь-3») не могут стать объектами первого удара люфтваффе. Нарком госбезопасности Меркулов тоже обязан был обладать неким минимальным набором познаний в области теории и практики применения боевой авиации, позволяющим понять абсурдность (в данном случае — преднамеренную лживость) этого утверждения. Так что возмущение Сталина было вполне оправданным.

От аэродромов немецкой бомбардировочной авиации на территории оккупированной Польши до Москвы — более тысячи километров в один конец. Такое же расстояние отделяло и аэродромы Восточной Пруссии от реки Свирь. Теоретически «Юнкере» Ju-88 или «Хейнкель» Не-111 могли совершить такой дальний рейд, но лишь с минимальной бомбовой нагрузкой и, что самое главное, безо всякого истребительного сопровождения. Крейсерская (не путать с максимальной) скорость этих самолетов составляла порядка 350 км/час. Другими словами, им предстояло провести без истребительного прикрытия шесть долгих часов в воздухе над территорией противника, система ПВО которого еще не подавлена — речь ведь идет о первом ударе! Само собой, каждый гитлеровский сокол обязан был отдать жизнь «за фюрера и фатерлянд», но чего ради было организовывать такое коллективное самоубийство?

В реальности первый налет немецкой авиации на Москву был осуществлен только через месяц после начала войны, в ночь на 22 июля. Фронт к тому времени проходил в районе Ярцево — Ельня, в 300 км от центра Москвы. Теоретически это позволяло прикрыть немецкие бомбардировщики истребителями (если и не на всем, то на большей части маршрута), но, учитывая огромную концентрацию сил советской истребительной авиации (в системе ПВО Москвы к 22 июля было 29 истребительных авиаполков, на вооружении которых было 585 истребителей — примерно столько же, сколько у немцев на всем Восточном фронте), командование люфтваффе так и не решилось на проведение дневных налетов. С 22 июля по 15 августа на Москву было произведено 18 ночных налетов. По данным советских постов воздушного наблюдения, всего (т.е. за три недели) было зафиксировано 1700 самолетопролетов, но к столице смогло прорваться лишь порядка 70 вражеских бомбардировщиков.

Задачу предстоящего воздушного наступления на Москву Гитлер лично сформулировал 14 июля следующим образом: «Нанести удар по центру большевистского сопротивления и воспрепятствовать организованной эвакуации русского правительственного аппарата». Как видим, ни «авторемонтные мастерские», ни даже «заводы, производящие отдельные части к самолетам», не вошли в перечень приоритетных объектов. И это не случайно — в середине июля Гитлер и его генералы не собирались ломать и портить советские заводы. Они рассчитывали на то, что последнюю треть пути от Бреста до Москвы им удастся преодолеть в том же темпе, в каком были пройдены первые две трети. Планировался и осуществлялся «блицкриг», беспощадное стремительное сокрушение армии противника, а вовсе не «война на истощение», в рамках которой только и имели бы смысл авианалеты на заводы, производящие «электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки».

Объектом первого авиаудара могли стать — и стали в реальности — отнюдь не автомастерские в глубоком тылу. Гадать об этом не приходилось: перед глазами Сталина был практический опыт немецкого «блицкрига» во Франции (с этим опытом знакомились сразу из двух источников, так как Москва продолжала поддерживать нормальные дипломатические отношения и с Берлином, и с Виши) и оперативные планы командования ВВС Красной Армии. И что же в них было написано? А вот что:

«... Последовательными ударами боевой авиации по установленным базам и боевыми действиями в воздухе уничтожить авиацию противника. Завоевать господство в воздухе и мощными ударами по основным группировкам войск, железнодорожным узлам, мостам и перегонам нарушить и задержать сосредоточенные и развертывание войск противника...»

Эти стандартные фразы присутствуют в планах прикрытия всех без исключения западных округов. Мог ли план действия немецкой авиации существенно отличаться от этого «стандарта», вполне подтвержденного практикой воздушной войны на Западном фронте? Мог, но только в одну сторону — в сторону еще большей концентрации всех (или почти всех) сил и средств на решение одной, ключевой задачи. Этой задачей было завоевание превосходства в воздухе, и в частности — удар по аэродромам базирования советской истребительной авиации, как один из способов решения главной задачи. Ни на что другое в первые дни и часы войны командование люфтваффе не могло отвлекаться — ни на бессмысленные бомбардировки московских автосервисов, ни даже на абсолютно необходимые действия по авиационной поддержке наземных войск и разрушению мостов, переправ, железнодорожных станций в оперативном тылу Красной Армии (на современном языке это называется «изоляция ТВД»).

Сталин это прекрасно понимал. Именно поэтому неуклюжая попытка обмануть его нелепым сообщением о том, что «объектом налетов германской авиации в первую очередь явится электростанция «Свирь-3», вывела из себя этого обычно крайне сдержанного в выражениях человека. А вот современные российские «историки» и журналисты ситуацию не понимают. Почему? Здесь мы встречаемся с весьма примечательным примером того, как «единожды совравшим» приходится врать все дальше и все больше.