Часы от президента - Никита Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Проходите…
Свет над крыльцом погас, и мужчины оказались в доме.
Под присмотром хозяина они стали разуваться на длинном, уставленном разнообразной обувью ковре – так, что прихожая сразу наполнилась негромким бряцаньем оружия и натужным сопением.
Развязывая шнурки, Владимир Александрович успел заметить в ряду сапог и ботинок белые босоножки на каблуках и пару женских туфель.
Через пару минут все оказались в большой, чистой комнате. Шторы на окне, обои из Германии, люстра под потолком, сервант… В дальнем углу – корейский телевизор, посередине – длинный, укрытый клеенкой стол в окружении стульев и диванчик.
– Шамиль… – позвал тихонько Виноградов, когда хозяин куда-то вышел.
Мужчины уже расселись, расстегнули пуговицы. В гостиной сразу же запахло сырыми носками и потом.
Шамиль повернулся и без слов, недовольно сверкнул очками: чего, мол, надо? Просил же!
– Где здесь умыться? И… туалет?
– Подожди.
Прежде, чем вернулся хозяин, в комнату дважды заходила немолодая женщина в платье до пят и туго повязаном черном платке. Она расставила тарелки, блюдо с белым домашним хлебом, какие-то соусы, приправы. Потом появилось много разных овощей, свежих и маринованных.
Владимир Александрович проглотил слюну, покосился на соседей – чувствовалось, что остальные его спутники тоже с трудом одолевают разгулявшийся аппетит.
Еще несколько минут просидели в тишине.
Потом вернулся хозяин, и Шамиль сразу же встал ему навстречу – без суеты, но, как показалось Виноградову, с подчеркнутым уважением.
Выслушав просьбу гостя, мужчина кивнул и, видимо, обьяснил, куда идти. Последовало приглашение, но с мест поднялись только Владимир Александрович и ещё один автоматчик – остальные гвардейцы пока остались сидеть.
Когда они проходили мимо, к дверям, взгляд хозяина без интереса скользнул по Виноградову и замер лишь на его ладони, привычно стиснувшей дипломат.
– Извините, – майору пришлось повернуться бочком, чтобы никого не задеть.
Вообще, в который раз за последнее время он почувствовал себя чем-то вроде транспортного устройства, технического дополнения и придатка к этому чертову чемоданчику с валютой.
Как бы то ни было, туалет оказался не где-нибудь во дворе: все вполне цивилизованно, с канализацией и кафелем, даже полупрозрачная душевая кабинка рядом.
– Надо же… Класс! Европа.
Оправившись, Владимир Александрович не отказал себе в удовольствии ополоснуть руки, лицо, шею.
Шамиль не ответил. Стоя спиной к Виноградову, он наклонился над раковиной и фыркал под мощной струей воды. Очки лежали рядом, на полочке.
Судя по тюбикам, флаконам и зубным щеткам, в доме жило человек пять: мужчины, женщины, дети…
На обратном пути первым шел майор.
После залитого электрическим светом помещения, глаза не сразу приспособились к полутьме коридора. Поэтому Виноградов через несколько шагов чуть ли не лицом к лицу столкнулся с идущей навстречу фигурой:
– Ой, простите… Извините, пожалуйста.
Это была девушка – лет семнадцати, не больше. Несмотря на неожиданность встречи, скудное освещение и платок, под который по местной традиции были упрятаны волосы, она показалась Владимиру Александровичу если не красивой, то по меньшей мере очень миловидной.
Услышав голос Виноградова, девушка замерла на мгновение, всхлипнула – и тут же по-кошачьи метнула себя в сторону кухни.
Что-то со звоном покатилось по полу.
– Чего она? – Обернулся растерянный Виноградов.
– Стой! Молчи.
Немного постояли, прислушиваясь. Потом Шамиль за плечо повернул к себе Владимира Александровича:
– Понравилась, да? – Нехорошо, как в самом начале знакомства, оскалился он.
Виноградов сделал неопределенный жест – так, чтобы только никого не обидеть.
– Понравилась, – ответил сам себе Шамиль. – Слушай… Красивая, да? Она и солдатам вашим понравилась. Ехали по горам, увидели её – и поймали. Потом изнасиловали по очереди, целым взводом. Понял?
Владиммир Александрович сглотнул слюну – ему стало жутко от громкого шепота стоящего рядом бородача.
– Долго-долго… Убивать не стали – просто отрезали язык. Понял?
Со стороны гостиной донеслись голоса и звон посуды. Шамиль убрал руку с плеча майора:
– Пошли. Эта девочка – она хозяину родня! Хоть и дальняя.
… За весь ужин Виноградов не произнес ни слова. Собственно, к нему никто и не обращался – за столом по-русски не разговаривали, да и между собой гости с хозяином обменивались только редкими, ни к чему не обязывающими репликами.
Время от времени Владимир Александрович против воли поворачивал голову в сторону дверного проема, за которым темнел коридор. Оттуда изредка появлялась пожилая женщина с очередной переменой блюд, но больше ничего не происходило.
Когда уже попили чай, на стене мелодично зазвенел электронный будильник. Хозяин что-то сказал Шамилю, взял пульт дистанционного управления и нажал кнопку.
Экран телевизора осветился изнутри и ожил бегущей по голубому циферблату стрелкой. Все молча ждали. Когда часы показали ровно девять по московскому времени, началась программа новостей.
Сначала шла официальная хроника – её смотрели, но без особого интереса. Привычные сытые лица чему-то учили россиян, что-то сами себе доказывали и делили бюджетные деньги.
Потом, после репортажа из Государственной Думы, показали военно-морские маневры НАТО, очередной криминальный сюжет и наконец…
– Ва-а! – Всплеснул руками один из гвардейцев.
«Картинка» была знакомой: горы вокруг, каменистые склоны и нитка трубопровода, уходящая за горизонт.
Корреспондент стоял на фоне какого-то ржавого вентиля. Вокруг, под присмотром вооруженных гвардейцев, копошились чумазые русские мужики – но из комментария следовало, что это вовсе не военнопленные, а как раз наоборот. Что после восстановления последнего участка магистрали и перекачки первых тонн нефти мятежная республика намертво будет повязана с Москвой экономически – а оттуда, мол, недалеко и до политического компромисса…
Слова о будущем в составе России вызвали у зрителей скорее веселый смех, чем возмущение. Их непосредственная, почти детская реакция даже заставила хозяина вмешаться – тем более, что на экране уже появилась папаха бывшего полевого командира, ставшего теперь одним из «отцов нации».
Поглаживая седую бороду, он лукаво посматривал на телезрителей и со всем соглашался.
– Последний вопрос… – чувствовалось, что корреспондент сам себе очень и очень нравится. – Всех волнует судьба наших коллег из сьемочной группы ЦРТВ, похищенных уже более месяца назад на территории республики. Известно только, что они содержатся в качестве заложников где-то в горах. Нет ли обнадеживающих известий?
Человек в папахе выдержал паузу:
– Пока можно сказать с уверенностью, что оба журналиста живы и здоровы. И нами, на этот раз, кстати, совместно с представителями российских спецслужб делается все возможное для их скорейшего освобождения.
– Видимо, России вновь придется платить? Или на этот раз правоохранительные органы все же смогут поставить точку в деятельности преступников?
– По нашим законам, похищение людей ради выкупа признано тягчайшим преступлением. И таким же преступлением против законов и нравственности является посредничество при выплате денег, иная помощь похитителям… Поэтому, мы категорически против подобных решений проблемы, сколько бы враги не обвиняли руководство республики в покровительстве бандитизму, международному терроризму и прочему криминалу.
По телевизору снова дали панораму гор, и Владимир Александрович почувствовал на себе скрестившиеся взгляды присутствующих.
Тишину нарушил голос корреспондента:
– Ни в Москве, в Федеральной службе безопасности, ни в штабе приграничной военной группировки никто не подтвердил, но и не опроверг слова моего собеседника. Может быть, действительно, хотя бы на этот раз преступники получат по заслугам? А российские журналисты вернутся домой не за счет денег, вытянутых из тощих кошельков налогоплательщиков?
На темно-синем фоне появились фотографии двух молодых, улыбающихся парней. Голос за кадром продолжил:
– Алексей Самошин и Виктор Гвоздюк… Идут уже тридцать шестые сутки, как наши коллеги пропали здесь, в районе нефтепровода, выполняя свой профессиональный долг. Что же, остается надеяться на лучшее.
Корреспондент представился, назвал по имени и фамилии оператора, после чего пошла музыкальная заставка…
Экран ещё светился новостями культуры, спортом и погодой, но хозяин уже убрал звук.
Скрипнула половица, и присутствующие обернулись: в дверях комнаты, прислонясь к косяку, молча стояла женщина, которая накрывала на стол.
Потом она шагнула назад и растаяла в темноте.
Шамиль поставил чашку и поблагодарил хозяина. Остальные гости тоже засобирались, зазвенели амуницией и оружием, встали…
