Внедрение - Евгений Анатольевич Аверин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А успокоился зуб-то! Совсем не болит, — тетя Галя широко раскрыла глаза на меня.
— И где ты научилась? — не тактично спрашивает бабуля. Что тут ответишь:
— Да в журнале каком-то читала, запомнила.
Все трое смотрят на меня, как на неведомую зверушку.
— Э, пора доставать, — я вытаскиваю иглы, протираю места уколов водкой. Ухожу в свою комнату, все равно при мне ничего говорить не будут.
— Машенька, спасибо тебе, — раздается вслед окрепший голос.
— Пожалуйста. И завтра едете без вариантов.
После ухода вынужденных гостей мама заглянула ко мне:
— Не легла еще? Мне хоть скажи, что за фокус такой? Я знаю про иглоукалывание, но книг про это не найдешь. А если и найти, то надо прочитать, понять и знать, как применять. Видела где-то?
— Мамочка, я тебя очень люблю! — я обнимаю ее, — но есть вещи, которые не смогу объяснить. Просто иногда верь и все. Знания можно получать не только из книг. И чем меньше народу знает про такие знания, тем лучше и для меня и для тебя.
— Просто это было так неожиданно. Ты, прямо, как врач, знала, что делаешь.
— Должен же был кто-то, раз других вариантов нет. Мимо чужой боли нельзя проходить. И еще. Мама, нам надо уехать отсюда. Можно в город. Здесь нам нельзя.
— Куда? В городе жилья нет. Работа здесь.
— Такую работу и там найдешь. Жилье получим, поживем в общаге. И ты восстановишься на заочном и закончишь, тебе последний курс остался. Уедем обязательно. Год только доучусь.
— Утро вечера мудренее, — вздохнула мама и пошла спать.
Глава 3
Утро было посвящено «разбору полетов». Сама с собой. Мама тактично разговор не заводила и ушла на работу. Я легла и привычно расслабилась. Одно дело ощущения на грани с фантазией, совсем другое — их практическое применение, да еще и удачное. А почему должно быть неудачное? Ну, знаю я как это делать. Что в этом такого? Погрузившись в себя, обнаружила, что именно такое есть. Возникают образы знания или даже наметки знаний, как тюк утрамбованный, а вот распаковать этот тюк — задача. И использовать все тонкости можно только в применении к конкретным людям и обстоятельствам. «Штучная работа», — возникло в сознании. Если кастрюля выкипает, надо погасить огонь. Для этого не надо читать теорию горения и кипения, знать виды кастрюль. Надо просто увидеть, что выкипает, понять источник огня и как его убрать. Или кастрюлю отодвинуть. Мое состояние как раз позволяет это видеть и знать. Может, женщины интуитивно пытаются ориентироваться на ощущения, чтобы разобраться в корне ситуации, а не на технические детали? Просто видят не так глубоко, как надо. Мне мой способ познания понравился.
Я встала и прислушалась к телу. Оно просило движения. Медленно и плавно двинулись руки и ноги. Гармоничные круги и повороты. «Раньше энергия двигалась сама, но после катастрофы она стала застывать в людях. Они стали болеть и плохо себя чувствовать. Тогда, чтобы двигать энергию в себе, люди изобрели особые танцы. Так появился цигун», — выплыло в памяти. Очень интересно, цигун, знать бы еще, что это. Надо ли, если и так теперь можно? Ладно. Не все сразу, постепенно разберусь.
Дома холодно, батареи чуть теплые. Я скидываю одежду перед зеркалом, кожа пошла мурашками. Замираю, смотря в глаза своему отражению. «Это мое тело. Я его люблю и буду о нем заботиться». Одеваюсь и начинаю заниматься гимнастикой. Плавные движения, имитирующие взмахи крыльев, открывание ворот, поднятие груза с пола, метание копья, но все с напряжением мышц. Максимальное напряжение и концентрация внимания на всех мышцах, участвующих в движении. Каждое повторяю по семь раз. Прекрасно сожжет ненужный жирок и даст рельеф мышцам. Уже не холодно, а жарко. Теперь пресс. Ложусь на одеяло и сгибаю туловище к ногам в половину амплитуды, потом сразу же подъем ног. Сколько смогу. И так три раза. Пока хватит.
После утренней приборки я вытащила учебники. Мама не наседает с учебой, бережет меня. Но сейчас я сама готова. Вытащила немецкий. Главное, как это читается. Учеников натаскивают на переводы, оно и понятно, кто же нас за границу выпустит. Это несбыточная мечта, из разряда полета к другим обитаемым мирам. Даже в страны социалистического лагеря, даже в Болгарию. Но кто-то ездит, точнее, кого-то выпускают. Эти загадочные «они», которые сажают, платят, расстреливают, награждают.
С немецким поступим так: у мамы есть пластинки, послушаю, как на них говорят. Раз мама училась хорошо, то поправит меня, как читать правильно. Десять слов в день выучу не напрягаясь. Память сейчас гибкая. После каникул будет нормальный словарный запас. Грамматические конструкции тоже не сложно освоить. А для урока подготовиться — дело будущего.
Теперь математика. Для меня это сложнее. Я уселась со старой тетрадкой, в которой остались чистые листы. Геометрия проще — решила пару примеров. Справлюсь. Остальные предметы буду осваивать постепенно, то есть, учить, что задают, и отвечать. И контролировать свои оценки. Мне же аттестат нужен, а не борьба за гранит науки.
Пока искала учебники, тетради и ручки, наткнулась на краски. Школьно-оформительские сухие. Отлично, надо попробовать рисовать. Нашлась и пара кисточек. Сейчас и попробую, прямо на тетрадном листе. Только набрала воды и поставила на стол, как в дверь постучали. «Баба Лида», — догадалась я, — «она всегда стучит, а не звонит».
Бабуля прошла на кухню:
— Еще не обедала?
— Нет, баб Лида. Давайте чаю попьем?
— Ставь, Машенька, а я сейчас конфеток принесу.
Конфеты оказались дорогие — «Каракум». С верблюдом на обертке. Я разлила чай, и мы уселись бочком к столу, друг к дружке лицом.
— Вкусные! — Похвалила я.
— Да чего там. Сейчас хоть привозить стали, раньше и не купить было.
— Что-то сказать хотите? — я видела, что бабуля думает о другом.
— Хочу. Давно у тебя так? Только не спрашивай «как», сама все понимаешь.
— После болезни. Как оправилась. А что, заметно? — улыбаюсь.
— Ох, девка. Не ты первая, не ты последняя. Я видела, как ты на Галю смотрела. По-особому. Так, знаешь, кто смотрел? Была одна ведунья в деревне, где мои родители жили. Ведьмой ее назвать язык не поворачивается, хорошая очень была, всем помогала. Иглами не тыкала, а вот пальцами нажимала, говорят, ажно искры из глаз сыпались. Да еще травы разные давала. Спину и живот правила.
— Пальцами долго, — я отхлебываю чай, смотря в сторону.
— Увезли
