Зеркала - Мария Николаевна Покусаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кондор хотел добавить, что, может быть, в этот раз вообще лучше обойтись без Феликса и лишнего внимания, но не стал.
Дар задумался, глядя куда-то в сторону.
– Ты не любишь моего брата.
– Не люблю. И не собираюсь это скрывать.
Принц кивнул, принимая ответ.
– Просто помни, что вы с ним на одной стороне шахматной доски.
Кондор снова усмехнулся – на этот раз криво, приподняв один уголок губ.
– Я всегда это помню, Ваше Высочество. Даже когда дело касается бхартского порошка и прочих неприятностей, последствия которых я убирал.
Дар сощурился, отчего темно-карие глаза стали почти черными.
– Иди спать, маг.
– Но…
– Ближайшее зеркало в коридоре. Думаю, ты вряд ли встретишь здесь кого-то, кроме моего секретаря и пары посетителей, так что назойливое женское внимание тебе точно не грозит.
Кондор невозмутимо развел руками, мол, попробуй меня отсюда вытащи.
– Дай мне еще полчаса, Дар. Выпей еще кофе, не знаю… – Он задумался на секунду. – Прочитай служебную записку от представителя Ковена, она очень эмоциональная… Я постарался. – Кондор попытался улыбнуться, но столкнулся с холодным взглядом принца, поэтому улыбка получилась натянутая. – А потом мы с тобой решим, как нам дальше быть. С… гостьей и всем тем, что вокруг нее творится.
Принц больше не улыбался.
– Иди спать и выспись по-человечески. Это приказ. Мой. Личный.
– Да неужели ты готов отправить меня на плаху за желание не спать, а работать?
Дар рассмеялся в ответ и вполне серьезно кивнул.
Лисы, призраки и люди
И наконец, заметив вас, возлежащего на ветке дерева, восклицает «Ох!» и начинает на вас нахально пялиться.
Анджей Сапковский, «Золотой полдень»
Он сидел в кресле напротив, забравшись в него с ногами, и смотрел на меня, как кот на аквариум. То есть с подчеркнутым, полным достоинства спокойствием, за которым угадывалось что-то такое, тайное и хитрое, хищное, способное в любой момент превратиться в движение.
Я моргнула.
Мир вокруг никуда не исчез. Не поплыл, не сдвинулся, не изменился. Мир был прочным, как железный прут, и таким же реальным, и рыжий парень в кресле однозначно был его частью, тоже реальной. Реальной была трубка в его руке, которую он лениво держал между пальцев и периодически вертел ею. От скуки, наверное.
Наши взгляды встретились, и он, увидев, что я уже не сплю, довольно сощурился и улыбнулся.
Я уткнулась лицом в подушку, которую обнимала, пока спала здесь, на неудобной до ужаса не то кушетке, не то диване, не знаю, как это называется, и зажмурилась так сильно, что заболели глаза.
– О нет, красавица! – Чужой голос звучал насмешливо и ласково одновременно. – Меня ты не обманешь.
Пришлось сесть, поджав одну ногу, потому что вторая затекла от неудобной позы, и посмотреть правде в глаза. Глаза оказались зелеными, с хитрым разрезом и такими ресницами, что впору удавиться от зависти. Подушку я оставила при себе, отгородившись ею, как мягким щитом.
Значит, мне не приснилось.
– Что предпочтет леди в это славное утро? – спросил он. – Сначала ванну и новое платье, а потом завтрак или наоборот?
За вежливостью сквозила еле заметная насмешка – словно меня не воспринимали всерьез, но изо всех сил пытались проявить дружелюбие.
Я молчала, продолжая рассматривать его самого и его рубашку – светлую, с лентами, стягивающими рукава на запястьях, и узор вышивки, бегущий по краю темной жилетки, и пряди рыжих, как лисья шерсть, волос, небрежно рассыпавшихся по плечам.
– Предлагаю сначала ванну, – сощурился он, тонко улыбаясь. Трубка легла на низкий столик рядом с креслом. – Я провожу.
Он плавно встал, словно перетек из одной позы в другую, одним движением преодолев расстояние между нами, и оказался так близко, что я почувствовала себя зажатой в угол. Мне протянули руку – раскрытой ладонью вверх, как незнакомой кошке. Запястье обхватывала пара цветных шнурков, но вот колец или каких-то других украшений я не разглядела.
«Ванна, – подумала я. – Ванна – это хорошо. Наверное. И завтрак – тоже хорошо. И в целом все хорошо, видишь, все такие милые». Только это не помешало мне шмыгнуть носом и расплакаться, уткнувшись в подушку, потому что все было по-настоящему.
И по-настоящему пугало, каким бы красивым ни было и как бы ни улыбалось.
Вокруг застыла тишина, почти осязаемая, словно этот человек, который то ли был оставлен присматривать за мной, то ли просто жил здесь, не сразу понял, что произошло. Потом он вздохнул, и я услышала шелест одежды, уловила движение воздуха – и подняла голову, смахивая слезы со щек.
– П-п-простите, я…
– Не стоит извиняться, – он больше не улыбался и смотрел на меня серьезно и почти хмуро, сидя на корточках перед диваном, так что наши лица оказались друг напротив друга.
Очень близко – я могла разглядеть узор на его радужке, темно-зеленой, как сочная трава.
– Пойдем. – Он медленно и осторожно взял меня за руку. – Я думаю, что комната уже готова. Ты умоешься, поешь. А потом я покажу тебе все и все объясню.
Я закивала, смаргивая слезы.
– Вы… – сказала я сначала хрипло, так что пришлось откашляться. – Вы все здесь… забываете называть имена? Или это особая традиция?
– Ах да! – Он выпрямился и дернул головой, откидывая мешавшую ему прядь. И сощурился. – Меня зовут Ренар. А как зовут тебя, милая?
***
Если бы я сказала, что никогда не верила в магию и не желала, чтобы со мной случилось что-нибудь такое вот, я бы соврала.
Мне всегда хотелось, чтобы в мире существовало что-то чудесно-волшебное, пусть даже оно не касалось меня напрямую и происходило с другими. С теми, про кого я читала. За приключениями кого следила, глядя в экран. Кем управляла в игре. Я читала истории о других мирах, потому что мне это нравилось. Они очаровывали, давали надежду, что чудесное и волшебное действительно есть где-нибудь. И, может быть, однажды и я получу весточку из такого мира, передо мной откроется нужная дверь, и окажется, что я потерянная принцесса, будущая великая волшебница или что-то в этом духе.
Неплохой способ слегка подправить серую реальность, но, к сожалению, некоторые мечты сбываются не так, как ты того хочешь. Или не вовремя.
Это не я выросла из
